Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

– Ну и что, с позой-то? – усмехнулась я, допивая свой бокал шампанского.

– Да ничего!

– Не поменял?

– Ни черта. Сразу стал допытываться, кто меня так развратил! Заявил, что он консерватор и ему чужды различные отклонения от нормальной, по его меркам, интимной жизни.

– Дурень он у тебя, а не консерватор, – в сердцах произнесла я и подлила себе шампанского.

– Вот и я про то же. Я настолько устала от пассивности своего мужа, что, как только познакомилась с Халилом, тут же потеряла голову. Халил не консерватор, он экспериментатор. Его не нужно уговаривать, он тебе сам все предложит. Я еще никогда в жизни ни с одним мужчиной не желала такой близости, как с Халилом. У нас с ним был не просто секс, а какой-то запредельный секс. Он же поцеловал каждую клеточку моего тела, каждый пальчик на моих ногах. Я и подумать никогда не могла, что турецкие мачо настолько страстные! Халил подарил мне красивую сказку, и я ее никому не отдам.

– Ну вот, а ты насчет бритвенных принадлежностей разборку устроила!

– Ой, Наташка, сама не знаю, что на меня нашло. Ты-то как сама? Ты не представляешь, как я за тебя переживала.

– Как видишь, все прошло так, как надо. Вот, сижу и пью шампанское. Вечером улетаю к любимому.

– Скажи Мустафе, пусть передаст привет Халилу.

– Хорошо, скажу.

Проговорив еще несколько минут с Татьяной, я договорилась с ней встретиться уже в турецком отеле и снова позвонила Владимиру:

– Вова, ты едешь?

– Тут пробка небольшая, но я скоро буду.

– Я тебя жду.

Сунув мобильник в карман, я ощутила страх и почувствовала, как по моему телу пробежала небольшая судорога. Когда я говорила по телефону, Танькин голос меня заметно успокаивал и настраивал на позитивный лад. Но как только я положила трубку, я ощутила щемящее одиночество и почему-то перестала испытывать радость к тем деньгам, которые лежали в моей сумке. Я испытывала лишь страх за свою жизнь. Мне было страшно сидеть в кафе одной, я просто нуждалась в чьей-то поддержке. Увидев, что официантка поставила передо мной тарелку с нарезанным яблоком, я улыбнулась и предприняла попытку пригласить ее сесть рядом с собой.

– Девушка, ну бокал-то шампанского вам можно?

– Да что вы! Меня сразу уволят.

– Жаль.

– А вы что-то отмечаете? – Официантка не смогла скрыть своего любопытства.

– Я премию получила, – тут же соврала я.

– Премия – это хорошо. Почаще бы нам всем их давали. Поздравляю!

– Спасибо.

В этот момент дверь в кафе распахнулась, и я увидела Владимира. Он быстро подошел к моему столику и посмотрел на меня удивленным взглядом:

– Ты одна пьешь шампанское?

– Представь себе, да. Составишь мне компанию?

– Я за рулем.

– Мы все всю жизнь за одним большим рулем, – проговорила я опьяневшим голосом и, допив очередной бокал шампанского, хотела было рассчитаться с официанткой, но Владимир запретил мне это делать и полез в карман за бумажником.

Как только мы вышли из кафе и пошли к машине, я села поудобнее и произнесла недовольным голосом:

– Между прочим, я привыкла рассчитываться сама за себя.

– Раньше ты позволяла это делать мне.

– Просто раньше ты был близким для меня человеком.

– А теперь?

– А теперь – просто знакомым.

Как только машина тронулась, я бросила взгляд на свои часы и посмотрела на Вову:

– Едем за город. До отлета еще есть время. Я должна заехать на дачу.

– Как скажешь. А ты зачем шампанского-то так набралась?

– Нервы, – честно призналась я и прижала к груди свой саквояж.

– А на дачу-то тебе зачем?

– Хочу убедиться, что там все в порядке. Я же надолго уезжаю.

– Хочешь поехать сразу в аэропорт? Я потом на нее сам заеду.

– Нет, поеду сама. Вовка, а ты что, сегодня не работаешь, что ли?

– Работаю, – немного смутился Владимир. – Я к тебе с работы приехал.

– Ты с работы приехал? – От неожиданности я захлопала ресницами и поспешила выразить Владимиру свою благодарность. – Спасибо, конечно. Я очень ценю. Если бы ты мне сразу сказал, что ты на работе, то я бы тебя не дергала. Я же не знала!

– Ничего страшного, – заверил меня Владимир. – Мне это только в радость.

Для того чтобы не выяснять с Владимиром прошлые отношения, я попросила его включить радио и замолчала. Я не верила в то, что Владимир меня по-прежнему любит. Просто он сейчас пребывает в состоянии одиночества и цепляется за любые воспоминания. Для него в диковинку мое к нему равнодушие, потому что слишком долгое время я была марионеткой в его руках. Я его слишком любила, боготворила и была постоянно доступной. Я была его эхом, его тенью, его тихой гаванью, у меня не было проблем и претензий.

Как только мы подъехали к небольшому деревянному домику, который считался нашей семейной дачей, я попросила Владимира остаться в машине и вошла внутрь.

– Можно, я с тобой? – крикнул Владимир, высунувшись из окна.

– Я быстро, только проверю, все ли в порядке. Нам скоро нужно уже в аэропорт ехать, а то вот-вот регистрация начнется, а на дорогах такие пробки страшные, караул!

Достав ключ, который я, в силу своей привычки, постоянно носила с собой, я отперла дверь и, зайдя в самую маленькую комнату, подошла к висящему на стене старенькому ковру с изображением трех богатырей. Приподняв ковер, я открыла небольшой тайник, располагающийся прямо в стене, и положила в него черный пакет, замотанный скотчем. Про этот тайник еще при жизни рассказала мне моя бабушка. Его придумал мой дед, когда собственноручно построил этот дом. Бабушка с мамой постоянно над ним смеялись и спрашивали, зачем нужен тайник, если нам нечего в него класть, но дед стоял на своем и говорил, что в любом доме всегда должно быть отведено место для хранения драгоценностей. И вот этот тайник наконец пригодился. Освободившись от ста тысяч долларов, я поправила ковер и, повернувшись в противоположную сторону, вскрикнула от неожиданности. Напротив меня стоял Владимир и смотрел на меня пристальным взглядом.

– Володя, ты? – На мгновение я потеряла дар речи.

– Я, кто ж еще?

– А что ты тут делаешь? Я же попросила тебя остаться в машине.

– А я не удержался и пошел за тобой.

Отойдя от ковра, я заметно занервничала и спросила:

– Ты давно пришел?

– Только что.

– А я дом проверила.

– И как?

– Все нормально.

Владимир положил свои руки на мою талию и притянул меня к себе:

– Иди ко мне. Ты вся дрожишь! Ты что, меня боишься, что ли?

– А ты что, совсем дурак? С чего бы это я тебя боялась? У меня просто нервное перенапряжение.

– А сколько времени у нас осталось до самолета?

– У нас вообще нет времени, – отрезала я. – Нам пора ехать.

– А может, успеем разочек?

Я ничего не успела ответить, как Владимир принялся целовать мою шею и расстегивать пуговицы на блузке. Я стала отталкивать его, но Владимир был слишком напористым.

– Наташенька, милая, родная, любимая! Я хочу тебя! Если бы ты знала, как сильно я тебя хочу! Как долго я этого ждал…

– Да ты с ума сошел! Я на самолет опоздаю.

– Наташенька, мы успеем. Хотя бы один разочек. Я прошу тебя – один разочек.

– Да какой, к черту, разочек?!

В тот момент, когда Владимир запустил руку в мой лифчик и хотел взять меня за сосок, он нащупал пачку стодолларовых купюр и посмотрел на меня ошарашенным взглядом.

– Что это? – покраснел он, как вареный рак.

В тот же момент с меня слетел расстегнутый лифчик и на пол посыпались пачки долларов.

Глава 14

– Что это? – Владимир повторил свой вопрос и, покраснев еще больше, стал просто пунцовым.