Турецкий берег, край любви

– А они пойдут? – спросила Татьяна и тут же поймала себя на том, что получилось слишком торопливо. – Я хотела спросить… они что, уже согласились?

– Да-да, согласились, – закивал головой Мустафа. – Свадьба – скучно, ресторан – весело. Пойдем. – Он взял ее за руку и потянул из-за стола.

Дронова завертела головой, высматривая Тину и Исмаила. «Может, они уже в машине?» – подумала она, следуя за новым знакомым. Но ни у двора, ни в «форде» Исмаила, ни в «хонде» Мустафы их не было.

– А где Тина?

Почувствовав, как напряглась в его руке Танина ладонь, Мустафа постарался придать голосу беспечность:

– Они не могут. Родственники должны быть свадьба.

– Тогда я тоже не поеду. – Таня хотела, чтобы отказ прозвучал решительно, но получилось как-то жалобно. Мустафа это уловил и пошел в атаку:

– Ты не верить свой подруга? Ты думать, она хотеть знакомить ты плохой парень?

Дронова помотала головой. Мустафа радостно засмеялся и, легонько подтолкнув ее к машине, предупредительно открыл дверцу. Татьяна, будто пребывая в гипнотическом сне, села на пассажирское место рядом с водителем и повернула голову к вставлявшему ключ в замок зажигания Мустафе:

– Но я должна предупредить, сказать Тине, что уезжаю. Они будут беспокоиться.

– Нет. Они уже знать.

В небольшом и не очень чистом ресторанчике Мустафа заказал по овощному рагу, куску телятины и бокалу местного белого вина. Дронова к еде почти не притронулась.

Кавалер, несколько раз обеспокоенно поинтересовавшись: «Тебе не нравится?» и получив в ответ поспешное заверение: «Очень даже нравится, но я сыта», в течение следующего часа заказывал только вино.

Таня выпила три бокала и немного захмелела. Поездка в ресторан с незнакомым парнем перестала казаться ей безрассудством, и теперь она уже не опускала глаза, когда Мустафа, взяв ее за руку, в очередной раз говорил: «Я всю жизнь мечтал встретить такую красавицу», «Встреча с тобой помогла мне понять, зачем я жил все эти годы» и «Ты подарила мне сказку, и я хочу, чтоб она длилась сто лет».

Хмель кружил ей голову, а обходительный красавец нравился все больше и больше. Но она все же заметила, что эти фразы Мустафа произносит без единой ошибки, тогда как разговор на свободную тему дается ему с большим трудом. Порой приходилось просить его повторить набор русских слов, чтобы понять, что именно он имеет в виду. Вывод напрашивался сам собой: признания в любви Мустафой многократно отрепетированы. Но Тане не хотелось об этом думать.

Они сидели за столиком у окна, и новый знакомый то и дело бросал взгляды на свою припаркованную у входа тачку.

– Боишься, что угонят? – посочувствовала Татьяна.

Мустафа небрежно махнул рукой:

– Барр-аххы-ло. Не мой. Друг дал. Мой авария. Бамс! – Сдвинув кулаки, красавчик изобразил лобовое столкновение. – «Мерседес». Новый. Мой отец богатый. Бизнес большой. Дом большой, много авто. Не здесь. Истанбул.

– Понятно, – протянула Дронова.

– Думаешь, я говорю неправда?! – Мустафа подскочил со стула и оскорбленно вскинул голову.

Таня растерялась:

– Нет, что ты?! Я тебе верю. Очень даже.

Мустафа как ни в чем не бывало сел на свое место и, улыбаясь, пропел:

– Ты удивительная женщина. Будь моей женой.

Дронова была так ошеломлена предложением, что даже забыла смутиться и только молча хлопала глазами.

– Я знаю: порядошная женщина не может сразу сказать «да». – Сейчас Мустафа был само смирение. Только в глазах мелькнула гордость собой: не зря одну из своих последних русских подружек он несколько раз просил повторить эту фразу, записал ее в блокнот и выучил наизусть. Москвичка в четвертом поколении, та в некоторых словах заменяла «ч» на «ш» и порой, подчеркивая свое элитное происхождение, злоупотребляла старомосковским произношением…

Татьяна продолжала молчать, и Мустафа собрал лоб в горестные складки:

– У тебя уже есть турецкий друг?

Татьяна помотала головой.

– Я просить тебя, – Мустафа подался вперед и, завладев обеими руками Тани, прижал их к груди: – Будь осторожная! Отель плохие парни много-много. Анималисты, массажисты. Они говорить «люблю», потом секс, потом просить подарок, потом – адью! Ты была массаж?

В Таниной памяти сразу всплыла полутемная кабинка, руки Дурдемира… Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, шею, грудь.

– Да, была, – призналась она, испуганно посмотрела кавалеру в глаза и поспешно добавила: – Но мне не понравилось.

– Он вот так руки делать? – Мустафа изобразил, будто что-то трет между ладонями.

– Не-ет, – протянула Таня. – Не помню.

– Больше не ходи массаж. Они дать тебе нюхать трава, – Мустафа опять показал, будто что-то перетирает между ладонями, – ты смеяться и делать, как он сказать.

– Наркотики? – Дронова в ужасе округлила глаза.

– Нет, – Мустафа ощерился, приподняв правый край верхней губы, и крутанул в воздухе растопыренными пальцами. – Просто веселый трава. Но девушкам нос, – он втянул в себя воздух, раздувая точеные ноздри, – нельзя.

Татьяна расстегнула замок сумочки, взглянула на экранчик лежавшего в ней мобильника и с сожалением вздохнула:

– Уже поздно, мне нужно в отель. Ты меня отвезешь?

– Я хочу пригласить тебя в гости.

– К тебе?

Мустафа виновато развел руками:

– У меня здесь дом нет. Я живу у мой друг. Он очень хороший. Сейчас он дома нет. Ехать Аланья. Бизнес.

В доме, где обитал друг-бизнесмен, были облупившиеся стены, грязная лестница и стояла резкая вонь. Вместо того чтобы открыть замок своим ключом, Мустафа зачем-то нажал кнопку звонка. Ждали долго – минуты две. Наконец дверь открылась, и на пороге появился невысокий сухощавый парень в грязных шортах. Мустафа издал звук, который, видимо, должен был означать и удивление и радость одновременно. Хозяин и гость горячо обнялись, после чего Мустафа, обернувшись к Тане, сказал:

– Это мой друг. Он уже приехать. Но уже уходить. Бизнес.

Они прошли на кухню. Мустафа закрыл дверь и с усилием потянул ручку на себя. Дронова осмотрелась. Кухня тоже была обшарпанная и грязная. Вдруг Тане показалось, что за стенкой говорят по-русски. Один из голосов был женский.

Мустафа досадливо дернул лицом, но тут же расплылся в белозубой улыбке:

– Мой друг много русский партнер в бизнес. Русский женщин много бизнесвумен.

Таня привстала:

– Знаешь, я, наверное, пойду.

– Ты хочешь разбить мой сердце?! Я плохо тебя веселить?

– Нет, что ты! Просто уже ночь. Мне пора.

– Я тебя не отпускать. Сейчас мы будем курить кальян. Ты курить кальян?

– Нет! – Таня испуганно потрясла головой. – Я вообще не курю.

– Молодец! Женщина, который курить сигарет, плохая. А кальян – нормально. Турция много женщин курить кальян.

Мустафа усадил Таню на стоявшую возле окна низенькую кушетку, вынул из кухонного шкафа коробку, из которой достал по частям кальян. Ловко его собрал, извлек из холодильника фарфоровую банку с плотно притертой крышкой, открыл и поднес к Таниному лицу: