Туркестан

Полицмейстер виновато улыбнулся.

– Сейчас на минутку заедем ко мне на квартиру. Я мигом! Только поцелую жену с дочками, и обратно к вам. Соскучился… Оттуда сразу к начальнику города. Это уже в русской части, на проспекте Обуха. Там и расстанемся.

– Как расстанемся, Иван Осипович? – хором закричали негоцианты. – Вы же обещали нас не бросать!

– А я и не брошу. Но воперед надо доложиться полковнику. И сдать в тюрьму арестованных. Вы за это время где-нибудь поселитесь, например, в гостинице «Восток». Отдохнете. А часа через три я к вам туда приду. Как раз жара спадет. Погуляем по Ташкенту, покажу вам наши главные достопримечательности. Собор, могилу Кауфмана, парк, Общественное собрание – сколько успею. Успею, правда, немного, потому как завтра крестный ход, и мне надо подготовиться. Согласны на такой план?

Лыков ответил за всех:

– Мы тут люди новые и полностью полагаемся на вас. Понятно, что вы с дороги. Дела накопились, и с семьей повидаться хочется. Еще этот крестный ход. Но можно ли рассчитывать на основательное знакомство с городом? При вашем участии.

Иван Осипович задумался.

– Основательное знакомство? Для этого надо ходить по Ташкенту неделю! Давайте так. Сегодня мы погуляем час-другой и расстанемся. Завтра приглашаю вас на праздник – я пришлю утром собственного джигита, он проводит.

– Какого джигита? – удивился Христославников. – Вы горский князь или русский полицмейстер?

– Так полагается, – примирительно сообщил капитан. – Даже в штате есть эта должность. Что-то вроде личного ординарца: письмо доставить, гостей вот проводить…

– Но не телохранитель? – уточнил Лыков.

Иван Осипович хмыкнул:

– Из моего джигита телохранитель, как… Ну, увидите. А мне, строевому офицеру, таковой и не нужен. Сам за себя постою.

– Ясно. Так что насчет прогулки?

– Насчет прогулки. Завтра крестный ход, что успеем, то успеем. Послезавтра пятница. Сарты станут отдыхать и бузить, а мы – нести усиленные наряды службы. В воскресенье еще хуже: отдыхают и сарты, и русские. Полиция вообще валится с ног… Самый удобный день – суббота. Обещаю провести ее с вами с утра до вечера!

Так и договорились. Поездка по туземному городу продолжилась. Лыков смотрел во все глаза. Его удивляло все: арбузы на крышах домов, аисты на минаретах, дервиши с чашками из кокосовой скорлупы… Толпа – смешение всех рас. Вдруг с одной из крыш русским улыбнулась девушка удивительной красоты. Туземка – и с открытым лицом! Негоцианты ахнули. Скобеев и тут внес ясность:

– Бухарская еврейка. Но хороша, чертовка!

Еще он называл встречающиеся по пути мечети и мазары [33] , но запомнить это новичкам было положительно невозможно.

Наконец оба экипажа остановились на улице относительно тихой. Перед домом из обожженного кирпича дежурил сарт в полицейской форме. Над входом красовалась надпись: «Полицейское управление туземной части города Ташкента».

Иван Осипович крикнул: «Я быстро!» и со счастливым лицом побежал не в дверь, а в калитку. Через пять минут, как и обещал, он уже садился обратно в тарантас.

33

Мазар – могила мусульманского святого.

– Слава Богу, дома все благополучно! Поехали!

И тут же принялся объяснять:

– В туземном Ташкенте только семнадцать улиц имеют названия. Официальные, утвержденные городской думой. Это самые главные, те, что ведут к воротам. Сейчас мы с вами на улице Джаркучинской, а въехали в город по Самаркандской. Я тогда еще сказал, что это одни из двенадцати ворот. Виноват – соврал! Их осталось десять. Двое ворот генерал Черняев снес к чертям вместе со стеной. Чтобы оставить Ташкент без защиты.

– А остальная крепость по-прежнему цела? – удивился Титус. – Какого же она должна быть размера, чтобы укрыть сто тысяч человек?

Капитан кивнул:

– Крепость знатная! Длина стен – двадцать четыре версты! Со стороны русского города ее разрушили, но остальная часть цела. Однако сарты уже давно разбирают ее по кирпичику для домашних нужд. А мы намеренно смотрим на это сквозь пальцы. Пусть хоть всю растащат! После холерного бунта русская администрация стала относиться к таким вещам иначе. Без стены азиатские кварталы будет легче взять штурмом в случае чего…

Тарантас весело бежал по улицам, потом перевалил по мостику через глубокий арык. И словно оказался в другом мире! Негоцианты от неожиданности даже вскрикнули.

– Вот, господа, мы и в русском Ташкенте, – довольно констатировал Скобеев. И тут же сделал строго-торжественное лицо и откозырял кому-то. Лыков оглянулся. Два солдата в белых рубахах с малиновыми «стрелковыми» погонами стояли во фрунт.

– Проехали казармы Первого Туркестанского стрелкового батальона, – словно оправдываясь, пояснил капитан. – Помнят еще меня там… – Голос его смягчился.

– А почему вы ушли из строя в полицию? – полюбопытствовал Лыков.

– Попросили серьезные люди. Никто из офицеров идти туда не хотел. Сами знаете, как к нам относятся! А надо служить… Я от трудностей никогда не бегал. Мой принцип такой: куда начальство поставило, там и будь. И потом, жалование выше. Еще есть возможность выслужить подполковника. Должность-то седьмого класса! В армии сейчас не выслужишь. Ну и… Содержание две тысячи, квартира натурой, тысяча сто на канцелярию и переводчика. Последний мне не нужен, я знаю оба местных языка, а экономию присоединяю к канцелярским расходам. И еще двести рублей в год на разъезды. Получается по армейским меркам просто роскошно! А буду в отставку выходить, может, и полковника дадут…

– Очень переживали, когда переходили?

Иван Осипович покосился на Алексея, словно хотел сказать: ну чего ты в душу лезешь? Но не обиделся и ответил:

– Сначала да, крепко меня взяло. Ночей не спал. Строевая служба мне нравилась. Потом привык. Здесь тяжело, скучать некогда. Языки надо понимать, нравы. С влиятельными туземцами дружбу водить, если хочешь знать, что происходит на вверенной территории. Туземный Ташкент – это целый мир… Я до сих пор еще не во всех махалля побывал. Но служба затянула, стало получаться. А как стало получаться, стало и нравиться. Сделался лучшим сыщиком Туркестана! Пока вы, Алексей Николаевич, не приехали.

Лыков удивился, хотел спросить, при чем тут его приезд, но полицмейстер велел кучеру остановиться.

– Господа, надо расставаться, – объявил он. – Жаль, право! Я уж к вам привык. Но мне пора к начальству с отчетом.

И Скобеев кивнул на дом с надписью «Управление начальника города Ташкента».

– Вы сейчас сворачиваете за угол, направо. Это будет улица Романовская, одна из главнейших. И катите по ней саженей двести, пока не увидите номера «Восток». Не буду врать, что они хорошие, но лучше все равно нет. Заселитесь, перекусите, чем-нибудь займитесь. А часа через три я вас заберу, и отправимся гулять. Ну, не прощаюсь!