Туркестан

– А что если я вам скажу, что Сеидов убил своего учителя? Чтобы завладеть его местом и его богатством.

Аксакал по-детски выпучил глаза и некоторое время думал: не ослышался ли он? Потом живо вскочил, закрыл поплотнее дверь и пробормотал:

– Не верю!

– А вот послушайте меня, потом и говорите, – заявил Иван Осипович и пересказал их с Лыковым догадки.

– Как видите, все сходится, – закончил он. – Но для русского суда нужны доказательства. Мы собираемся вскрыть могилу святого, взять прядь его волос и сделать их химический анализ. Если шейха отравили мышьяком, то в волосах будет яд. Поверите ли вы такому доказательству? Или скажете, что русские власти все придумали, чтобы сместить неугодного ишана?

Аксакал молчал.

– Вы не верите в науку? – осторожно спросил его Лыков.

– Это наука неверных!

– А если анализ будет делать мусульманин? И присягнет на Коране?

– Тогда другой разговор!

– Иван Осипович, есть в Ташкенте такой человек?

– В Ташкенте нет, а вот в казачьем лагере имеется, – ответил полицмейстер. – Полк-то оренбургский! А среди оренбургских казаков немало инородцев-мусульман. И там служит доктор. Полковой врач. Он как раз правоверный.

– И состоит на коронной службе! – подытожил сыщик. – То, что нам нужно. Пусть он и делает исследование останков покойного.

– Уважаемый ходжа, – продолжил полицмейстер. – Если наша догадка верна, убийца обязан понести наказание. А наказывать ишана, духовного учителя, просто так нельзя. И доказательства отравления не должны вызывать сомнений в первую очередь у самих туземцев. Понимаете меня?

Аксакал молча кивнул.

– Я хочу просить вас с самого начала следить за этим делом. Присутствовать при вскрытии могилы, при заборе волос или иных останков и потом при их анализе. Чтобы не было слухов, что, например, волосы подменили. А потом вы все расскажете своим землякам. У вас авторитет, вам они поверят быстрее, чем русским. Согласны помочь нам?

– Я подтвержу ваш рассказ и тем наживу себе могущественных врагов, – глухо ответил ходжа. – Зачем мне это?

– А предательское убийство святого человека, пира, собственным учеником? Разве оно не требует наказания? Вспомните поговорку: работающий для хорошего дела не попадает в ад.

Старик осекся, задумался. Лыков, хоть и понимал, что он для сарта пустое место, счел нужным добавить:

– Святого человека убили не только из-за денег.

– Что еще? – нехотя спросил хозяин.

– Он не желал крови. Абдул Касым-хан берег правоверных, удерживал их от бунта, а русскую власть – от лишнего зла. И за это его убили.

– Кто?

– Те, кому нужна смута. Фанатики, ослепленные люди. И еще англичане.

– Инглизы? Им-то зачем?

– Вспомните, вы сами сказали, что Исламкуль бежал в Индию.

– Он спасался от вас.

– Не в Хиве, не в Бухаре, не в Герате, где он мог легко отсидеться. Исламкуль полтора года провел в Индии. А теперь пишет туда письма. И рассылает по всему краю дервишей-подстрекателей!

Карымдат-ходжа покосился на полицмейстера. Тот кивнул:

– Господин Лыков говорит правду. Но не всю. Исламкуль поручил шайке локайцев, той, что мы недавно побили, совершить покушения на наших людей.

– Зачем?

– Вы слышали, что в крае снова стали убивать русских? Погибли четыре человека, если считать с Христославниковым. Среди них один офицер. Такого не было уже много лет! И вдруг опять.

– При чем здесь Сеидов?

– Он оплачивал эти убийства. Нами захвачен казначей шайки, Мулла-Азиз. Он лично оприходовал деньги за офицера, которые ему передал Исламкуль! Если не верите, я устрою вам свидание с казначеем, он подтвердит.

– Исламкуль велел убить русских и платил за это деньги… – забормотал себе под нос аксакал. – Исламкуль служит Ходжи Сеидову. Зачем тому русская кровь?

– Затем, что власть будет мстить. В частности, у сельских обществ, на чьих землях совершены убийства, отобрали землю. Убили локайцы, а пострадали невинные декхане! Как они после этого станут относиться к русскому царю? Вот то-то… Сеидову и его хозяевам-англичанам нужно недовольство. А конфискованную землю, кстати сказать, тот же Сеидов и прибрал к рукам – с помощью уже наших негодяев. Ведь в администрации имеются и такие!

Карымдат-ходжа машинально снял чалму и остался в ермолке. Он сжал виски руками, по лицу пробежала гримаса.

– Голова не принимает, что вы сказали… Уф.

– Ведь что нужно вашим? – напористо добавил полицмейстер. – Чинчилык и арзанчилык [74] . Под скипетром нашего государя так и есть. А случится бунт, что станет с ценами на рис?

Аксакал помрачнел еще больше.

Сыщики молчали, ждали решения хозяина. От него сейчас многое зависело. Без надзора аксакала делать вскрытие могилы, исследовать останки ишана бесполезно: сарты не поверят. Русский суд примет доказательства, а туземное общество – нет. Время шло, а ходжа ни на что не решался. Очень ему не хотелось лезть в это дело, помогать русским, наживать врагов…

74

Чинчилык – тишина, спокойствие; арзанчилык – дешевизна главных продуктов: пшеницы и риса. Эти два условия нормальной жизни ежедневно упоминались в молитвах.

Лыков не выдержал и сказал:

– Сеидов – вор и убийца. Он отравил Касым-хана! Неужели так и спустите ему?

Иван Осипович неодобрительно покосился на сыщика и дал ему знак, чтобы помалкивал.

Долгих пять минут размышлял аксакал. Потом нахлобучил чалму обратно на голову и сделал строгое лицо.

– Хорошо, я помогу русской власти…

– Я буду ваш должник! – перебил старика полицмейстер. Тот кивнул и продолжил:

– О моей помощи должен знать Нестеровский.

– Конечно! И барон Вревский тоже!

– Хватит одного Нестеровского! – отрезал ходжа.

– Что вы попросите?

– Я хочу, чтобы туганчи [75] получали большее содержание! Нынешнее совершенно недостаточно.

– Сделаем.

– Плотину на Кумач-арыке пора чинить!

– Починим.

– Еще хочу, чтобы мирабов [76] начальник Ташкента утверждал по моему представлению. Без испытаний!

– Будет так, как вы скажете.

Аксакал напрягся – он подготовил самое серьезное условие, сознательно смешав его с второстепенными:

75

Туганчи – плотинный мастер, который обслуживал всю систему арыков, плотин и подпруд.

76

Мираб – заведующий второстепенными арыками.

– Еще я требую, чтобы новый ишан, который явится на место арестованного Сеидова, был от меня.

– Сделаем! – твердо заверил Скобеев. – Ваш ставленник окажется для русской власти союзником, а не противником. Все? Я прямо сейчас еду к Нестеровскому. Убежден, что он согласится на ваши условия.

– Последнее. У меня есть просьба к тебе, мир-шаб [77] .

– Говори.

– У тебя имеется свободная должность шавгарча?

– Да.

– Возьми на нее моего племянника Мадамина.

77

Мир-шаб (дословно «владыка ночи») – начальник полиции.