Турнир партнеров
Шрифт:
Они кормили друг дружку сладким лакомством, пока не почувствовали, что больше не смогут проглотить ни кусочка.
– Ты, наверное, не поверишь, но это самое классное начало дня Рождения в моей жизни!
– счастливо вздохнул Драко, откидываясь на подушки.
– Знаешь, я всегда представлял День рождения именно так: торт в постель, куча подарков под кроватью и любящие родители, улыбающиеся и счастливые, - тихо сказал Гарри, ложась рядом.
– Родителей я тебе, конечно, не заменю, подарка тоже не приготовил, но вот тортик был вполне в моих силах. Тем более, что я приготовил их на своём веку бесчисленное количество: приходилось печь как минимум раз в неделю. Но только сегодня мне было действительно приятно это делать, - он искоса
– Ты чего это?
– Блин, вот гады, ты у них за домашнего эльфа был!
– Малфой чувствовал, что если немедленно не сменить тему, то он пойдёт и превратит этих поганых Дурслей во что-нибудь эдакое, и преувеличенно заинтересованно спросил.
– А другие торты, что ты умеешь печь, такие же вкусные?
– Нууу… они выглядели весьма неплохо, - осторожно сказал Поттер, чувствуя назревающую бурю.
– И какими они были на вкус?
– хищно прищурившись, медленно осведомился Драко, уже догадываясь, что услышит в ответ.
– Я их не пробовал… - обречённо прошептал гриффиндорец, прикрывая глаза.
– ВОТ С* * * И!!!
– предсказуемо заорал блондин и бросился вон из комнаты, на ходу натягивая брюки.
* * *
– Драко, ну хорош уже, давай, превращай их обратно…
– Знаешь, Гарри, на самом деле, это мой лучший День рождения!
– Ну давай хоть водички им дадим…
– Ой, смотри, мне ваш Финниган подарок прислал, как мило с его стороны!
– Хотя бы колесо останови - вон уже задыхаются!
– Слушай, как думаешь, Гремучник голодный?
После этой фразы два хомячка, толстый и очень худенький, вздрогнули и стали крутить колесо, в котором сидели, ещё быстрее. Ещё один непомерно толстый коричневый хомяк сидел на краешке стола и с тоской смотрел на Партнёров: Поттер убедил слизеринца, что Дадли однажды попытался оставить ему кусочек торта со своего Дня рождения (не упомянув, что тот просто поругался с тётей Петунией и демонстративно отдал кузену свой кусок, чтобы её позлить) и уговорил не сажать его в зачарованное на постоянное движение колесо.
Сами Партнёры сидели на полу рядом с палаткой среди кучи обёрточной бумаги, горы нераспакованных подарков, которые продолжали прибывать, и охапки вещей, уже извлечённых из свёртков. Их парни раскладывали по трём стопкам: «фу, гадость, выбросить или отдать», «хрень какая-то, но пусть будет» и «вау, ну надо же, какую штуку мне подарили». Поющие открытки, признания в любви - кажется, кто-то перепутал день Рождения с Днём святого Валентина - и прочий мусор уничтожались на месте.
– Драко, ну у них сейчас разрыв сердца будет!
– снова попытался образумить слизеринца Гарри, косясь на колесо с хомячками.
– Они умрут и тебя посадят в Азкабан.
– Хомяки - с* * ки живучие, - ухмыльнулся Малфой, но за палочкой потянулся, - особенно такие гадкие, как эти.
Через несколько секунд на обломках колеса стояли красные, потные, всклокоченные мистер и миссис Дурсль и очень озадаченный, весь ссутулившийся Дадли.
– Свободны, - милостиво махнул рукой на дверь блондин и демонстративно взялся за очередную коробку.
Услышав торопливый топот трёх пар ног, он улыбнулся давящемуся смехом брюнету:
– А торты ты будешь теперь печь только для меня!
Гарри резко перестал смеяться. Пару секунд он осмысливал сказанное, а потом счастливо выдохнул:
– Договорились!
* * *
– Гарри, я хочу кое-что!
Была уже глубокая ночь. Партнёры весь целый день разбирали подарки, присланные слизеринцу, прервавшись только на ужин, прошедший в гробовом молчании. Драко сидел на постели с Коспером на руках, а Поттер только что вернулся из Зимнего садика, куда ходил поболтать с Гремучником и покормить его купленными вчера мышами, и теперь непонимающе уставился на слизеринца.
– Ну ты мне утром сказал, что подаришь мне торт и ещё кое-что, - задорно улыбаясь напомнил Малфой.
– Торт мы уже съели,
– Оооо… - протянул гриффиндорец, мгновенно вспомнив, что именно имел ввиду.
Ему захотелось завыть от досады: смазку он так и не купил. Кляня себя за забывчивость, он медленно приблизился к кровати, не зная, как поступить. Решение пришло только, когда Гарри уже стаскивал с блондина брюки.
Он уже знал, что самый простой способ настроить себя и Драко на нужный лад - это страстно поцеловать его в губы, прижимаясь всем телом как можно крепче, поэтому Поттер вдавил слизеринца в кровать, раздвигая бёдрами его ноги и уютно устраиваясь между ними. Он провёл рукой снизу вверх по бедру, боку и тонкой руке, глядя в сияющие серые глаза, и нежно прикусил нижнюю губу Малфоя. Тот вздохнул и подался к нему навстречу. Гарри с радостью подчинился требовательным губам и языку Партнёра, но как только почувствовал, что плоть под его телом налилась кровью и затвердела, отстранился и быстро скользнул вниз.
– Ооо, ты решил подарить мне лучший минет в моей жизни?
– задыхаясь, простонал блондин, когда гриффиндорец буквально накинулся на его член, вбирая его сразу почти на всю длину.
Ответа не последовало, но его, в общем-то, и не ждали. С минуту брюнет просто с наслаждением ласкал горячую плоть уже привычным способом, но потом решил применить заинтересовавший его приём, описанный в книге. Для этого он на несколько секунд оторвался от своего занятия, повернулся спиной к слизеринцу так, что при желании ему было бы очень удобно лечь щекой на его живот, и снова взял напряжённый член в рот. Как и было написано в книге, расслабленный язык при этом обхватывал чувствительную часть головки, в то время как при обычной позе он скользил лишь по малочувствительной уздечке. Громкий стон ясно дал понять, что Драко оценил нововведение.
Однако это было далеко не всё, что вычитал и собирался испробовать на бойфренде Гарри. Через несколько минут, когда слизеринец уже не мог себя сдерживать, и гриффиндорцу приходилось с силой прижимать его бёдра к матрацу, чтобы он не толкался ему навстречу, Поттер снова выпустил член и жаркого плена губ и вернулся в исходную позицию. Не обращая внимания на протестующее бормотание и просьбы не останавливаться, он провёл кончиком языка по всей длине напряжённой плоти и стал спускаться ниже, по лишённой волос бархатистой коже, пока не приблизился к окружённому нежными складочками колечку плотно сомкнутых мышц.
Драко затаил дыхание, когда горячий язык замер в считанных миллиметрах от входа в его тело, но уже через секунду неизведанное доселе ощущение заставило его выгнуться дугой и впиться пальцами в покрывало: Гарри сначала осторожно и неуверенно, но затем со всё возрастающим энтузиазмом стал вылизывать и разглаживать кончиком языка каждую складочку, заставляя слизеринца почти кричать. Очень быстро плотно сжатые мышцы расслабились, и Поттер понял, что настало время для осуществления самой сложной части его плана. Хорошенько облизав указательный палец, он снова вернулся к оставленному без внимания члену Партнёра и, вобрав его глубоко в себя, скользнул пальцем внутрь тела Драко. Малфой ощутимо напрягся, и Гарри стал энергично сосать напряжённую плоть у себя во рту, чтобы отвлечь его от неприятных ощущений. Манёвр удался, и вскоре гриффиндорцу удалось погрузить палец в обжигающую глубину почти до упора. Не прекращая несколько монотонных ласк, гриффиндорец попытался нащупать внутри тела слизеринца так долго и пространно описываемую в книге железу со странным названием «простата». Блондин тихо всхлипывал в ответ на его действия, но никаких признаков неземного удовольствия, которое якобы доставляет лёгкий массаж этой самой железы, не наблюдалось. С каждой минутой Гарри всё больше охватывало отчаяние, и он уже был готов сдаться, когда почувствовал под нежной слизистой стенкой что-то вроде уплотнения. Затаив дыхание, он осторожно нажал на неё пальцем, внимательно следя за реакцией Малфоя.