Туз Черепов

Когда он закончил, она опять задумалась.

— Пойдем со мной, — сказала она. — Я должна кое-что тебе показать.

Она провела его вокруг озера и направилась в чащу. Фрей следовал за ней, пока они поднимались по узкой грязной тропинке. Под лиственной крышей было жарко и душно, толстые корни и лианы мешали идти, громко жужжали насекомые. Через подлесок бегали неприятно большие твари.

— Кстати, это к лучшему, — сказала Триника.

— Что именно?

— Ну, много лет ходили слухи, что самарланцам не хватает аэрума. Они могли бы построить огромный флот, но у них нет аэрума, который удержал бы его в воздухе.

— Я это знаю, Триника. Мы сражались за аэрум в двух войнах, помнишь?

Она ласково улыбнулась через плечо:

— Дариан, ты знаешь так же хорошо, как и я, что способен сражаться в войне не имея ни малейшего понятия, за что она идет.

Фрей решил не возражать.

— Ага, — сказал он и прихлопнул комара, севшего на шею. — Я как-то не утруждаю себя общей картиной, верно?

— В любом случае, даже учитывая контрабанду через Зону свободной торговли, наши самые пессимистические оценки говорят, что самарланцы не в состоянии долго удерживать в воздухе достаточно большой флот. Во всяком случае, настолько долго, насколько нужно на войне. Мы все были озабочены тем, что ситуация может измениться. Но они нашли технологию азриксов, а не аэрум.

— И ты считаешь, что это лучше?

— Да, если они не знают, как ее использовать.

— Они сделали невидимым целый город! — запротестовал Фрей. — И использовали какое-то силовое поле, которое заставило меня разбить «Кэтти Джей».

— Нет, — ответила Триника. — Это сделали азриксы. Наверно все это уже было, когда самарланцы туда попали.

— Ну, в любом случае, они научились как-то иметь с этим дело. Страж сказал нам, что они часто видели корабль самми, летавший туда и обратно.

— Да, неприятно, — сказала Триника. — Но факт остается фактом: если у самарланцев нет аэрума, они не могут организовать полномасштабное вторжение. И вместо этого помогают пробужденцам.

— И когда пробужденцы придут к власти, они снимут эмбарго и опять будут продавать самми аэрум.

— В точности. — Она пожала плечами. — Понимаешь? Какое облегчение. Не будет Третьей аэрумной войны.

— Ага, облегчение, — сказал Фрей. — Взамен мы будем жить в стране, которой правят фанатики.

— Все будет так, словно вернулись короли, — язвительно заметила Триника. — А, мы пришли.

Они вышли из-под деревьев на узкую полоску чистой земли на краю утеса, нависавшего над южным краем острова. Почва здесь была настолько каменистой, что ни одно растение, кроме дикой травы, не могло пустить здесь корни. Около края обрыва стоял треугольный столб, метра три в высоту, покрытый странными изображениями. Он, казалось, был сделан из тусклого серого металла, сейчас грязного, заржавленного и потрепанного временем.

— Что-то, э, необычное, — сказал Фрей.

Он подошел ближе, что рассмотреть странный предмет. Изображения, и так достаточно схематичные, выцвели, но они, безусловно, иллюстрировали какие-то события. На одном три человека шли через пустыню к горе. На другом горюющая фигура держала на руках умирающего, на земле лежали другие мертвые. Около верхушки столба была панель, изображавшая нескольких работающих людей, за которыми следили с башни закутанные в плащи фигуры. Под изображениями были надписи, форма букв казалась смутно знакомой, но это был не вардийский, самарланский или какой-нибудь другой алфавит, который он часто видел.

— Что это? — спросил он.

— Их называют «вороньи гнезда», — сказала Триника. — Когда-то их было довольно много на южном побережье, но очень многие забрали для изучения, другие сломали или украли. Так что сейчас можно найти немного здесь и там, в труднодоступных местах. Язык — древнеисилианский.

Теперь Фрей понял, почему узнал его. Буквы были смутно похожи на те, которые он видел в городе азриксов.

— Посмотри на южную сторону, — сказала она, — на ту, которая лицом к краю обрыва. По какой-то причине столбы всегда ставили так, чтобы одна сторона смотрела на юг. Остальные две стороны изображают сцены из истории или мифов, но эта… Ну, посмотри сам.

Фрей так и сделал. Плоская сторона вся выцвела ниже уровня груди, но он сумел разобрать то, что было изображено выше. Некое существо, стоявшее на четырех лапах, морда глядит вверх, ужасные глаза и рот в виде совершенной буквы «О».

Потом он сообразил. Не рот. Скорее всего, труба. Пушка.

— Джаггернаут, — сказал он. — Вот на что это похоже.

Триника внимательно поглядела на него, ее глаза заблестели от волнения:

— Ты уверен?

— Более чем. — Фрей вспомнил чудовище, в котором сплавились плоть и машина, и то, как оно идет по городу в самые последние мгновения перед тем, как его пожрал шар тихого огня. В свое время он повидал странные события, но не видел ничего более странного, чем это.

— Этому столбу больше девяти тысяч лет, — сказала она. — Насколько мы знаем, его поставили те, кто первыми поселились в Вардии. Их легенды еще сохранились во времена ранних самарланцев, так что самарланцы их помнят, хотя мы забыли.

— Ага. Я помню, как ты говорила об этом в Шасиите. Безымянные и все такое, верно?

— Значит ты хоть чему-то научился, — сказала она и улыбнулась, показывая, что шутит. В ответ он ухмыльнулся. Черт побери, как хорошо находиться с ней, когда она такая. Да, временами она становилась вероломной и ехидной, но когда она была счастлива, все было прекрасно.

Он подошел к краю утеса и заглянул наружу. Раньше его интересовал только столб, но сейчас увидел еще кое-что, что не заметил сразу. У подножия утеса остров заканчивался массивной карстовой воронкой, разинутой каменной пастью, края которой заросли деревьями. Внутри воронки стояла на якоре темная громада «Делириум Триггер».

Это зрелище немного омрачило ясный день. Где бы ни находилась Триника, «Делириум Триггер» всегда был недалеко. Он спросил себя, сколько судов пробужденцы спрятали таким образом, засунув в тайные укрытия по всей дельте.

— Самарланцы считали джаггернаутов божьим наказанием за их неблагодарность, — сказала Триника. — Но эти люди, — она почтительно коснулась столба, — смотрели на них по-другому. Они верили, что их цивилизация когда-то была отравленной, развращенной и жестокой. Джаггернауты освободили их.

— Каким образом? Уничтожив все, что видели?

— Иногда надо разрушить дом до основания, и только потом построить заново, — сказала Триника.

Фрей почувствовал, как игла мрачной тревоги вонзилась в сердце.