Туз Черепов

— Я всегда такой заботливый.

Все почувствовали себя лучше после того, как увидели комплекс. Даже Малвери жаловался не всерьез. Док обрадовался возможности нанести удар ради Коалиции и успокоить свою совесть. А Фрей радовался тому, что Малвери слегка приободрился. Док был в депрессии с самого начала гражданской войны, и исчезновение Крейка вряд ли помогло из нее выйти.

«Крейк, тебе лучше быть в порядке, ты, идиот».

Мысль о Крейке напомнила ему о клипсе. В болоте он не одевал ее. Голоса в ухе отвлекали, а он мог сосредоточиться только на чем-то одном. Сейчас он вынул ее из кармана, прицепил и прислушался.

И не услышал ничего. Фрей начал волноваться. А что, если Триника сунула руку в карман и нашла клипсу? Или переоделась? Но тут он услышал приглушенный голос. Он нахмурился и сосредоточился на звуке, стараясь не обращать внимания на голоса болота. Вскоре он смог разобрать слова.

— …скоро приедете в комплекс, выдающиеся капитаны. — Этот елейный голос он не знал. Какой-то случайный фанатик, несомненно, псих. — И я прошу вас не рассказывать никому о том, что вы сейчас увидите. Это абсолютная тайна.

Фрей разрешил слабой улыбке коснуться его губ. О, она может не говорить никому, если захочет. Но он все равно узнает.

Триника убьет его, когда, в конце концов, обнаружит в кармане побрякушку. Или засмеется и скажет, какой он умный. На самом деле это зависит от ее настроения; он должен рискнуть. Но ее рассказ о растущей угрозе со стороны экипажа глубоко взволновал его, и он хотел присматривать за ней. Он не даст ей улизнуть опять.

Возможно, ее ранит, что он не доверяет ей. Да, он влюбился, но не поглупел.

— Они едут сюда, — сказал он остальным.

Вскоре на дороге появились две грохочущих повозки, каждая на шести огромных колесах. Пара «Рейнфорд Оверлендов», бронированных вездеходов. Фрей видел их не слишком часто — в такой большой и разнообразной стране, как Вардия, жители предпочитали летать, а не путешествовать по земле. Но Ашуа рассказала им, что эта зона запрещена для полета, а кольцо противокорабельных орудий готово сбить любого нарушителя. Очевидно, пробужденцы не хотели рисковать и пускать сюда даже челноки.

«Они, безусловно, что-то затевают, — подумал Фрей. — Что-то грандиозное».

— Кэп, она на одном из этих «Оверлендов»? — спросила Ашуа.

Фрей кивнул.

— Похоже, ты действительно в нее втюрился, а? — сказала она.

— Ты понятия не имеешь насколько, — пробормотал Малвери.

Ашуа толкнула дока локтем:

— Оставь его в покое. Мне кажется, что это весьма мило. Никогда не считала его романтиком.

— Ребят, быть может, хватит обсуждать мою личную жизнь? — пожаловался Фрей.

— Или ее отсутствие, — встрял Пинн. — Кэп, когда в последний раз тряслись твои яйца?

Малвери закашлялся, стараясь подавить смех. Ашуа, которая подавила его не столь успешно, спросила:

— Ага, кэп. Выкладывай. Когда в последний раз кто-нибудь, э, тряс твои яйца?

— К вашему сведению, мои яйца трясла одна из самых прекрасных чертовых женщин на земле! — сказал Фрей. — А сейчас заткнитесь, я пытаюсь слушать.

Малвери наклонился к Ашуа, прикрыл рот и указал на вездеходы, едущие по дороге ниже их.

— Хранит себя до свадьбы, — театрально прошептал он так, чтобы все услышали. Даже Сило улыбнулся.

— Клянусь, я выпихну тебя коленом под зад в следующем порту, — пробормотал Фрей, тряхнув головой.

Вездеходы остановились перед воротами, из караулки появились два стража. После короткого разговора с водителем первой машины, он махнул рукой, разрешая проехать. Однако второй вездеход не двинулся с места. Пассажирская дверь на боку скользнула в сторону, и наружу выбралась темная фигура.

«О, черт», — подумал Фрей, и у него оборвалось сердце.

Император.

Он был одет с ног до головы в облегающую черную кожу. Из-под капюшона плаща виднелась гладкая черная маска. Сквозь маску сверкали глаза, единственное доказательство того, что внутри вообще кто-то есть, но Фрей уже видел императоров без маски и знал, что они не люди. Они были скорее демонами, чем людьми, оболочки верующих, отравленные чудовищными симбионтами из эфира.

Император, омываемый яркими потоками света, стоял посреди дороги, один. Потом он медленно повернул голову и подозрением уставился на ту часть болота, где прятались Фрей и его экипаж.

«Он чувствует нас, — подумал Фрей, и паника затопила его сознание. — Сейчас он найдет нас!»

Страх обрушился на него, впечатывая в землю подлеска. Это было не желание остаться невидимым, но необходимость. Он хотел зарыться в грязь и исчезнуть. Все, что угодно, лишь бы избежать этого ужасного обвиняющего взгляда. Он был виновным, неверующим, еретиком; если император заметит его, если этот страшный взгляд, как луч света, пронзит его насквозь, он станет прозрачным, и все увидят его грязную нелепую душонку. Фрей схватился руками за землю и захныкал, как младенец.

Остальные тоже это почувствовали. Их лица исказились от страха, в глазах появилось отчаяние. Как можно победить такой ужас? Фрей знал, что это чувство вызвано силой императора; он уже испытывал его раньше. Но знание не уменьшило страх ни на йоту.

Он посмотрел через плечо и увидел Джез, на лице которой был не страх, а гнев. Она оскалила зубы, которые казались острее, чем обычно. Глаза закатились, как у безумного зверя. Она превращалась; демон в ней пытался выйти наружу. Но это не может произойти, не должно! Хотя как-то раз Фрей видел, как она убила императора, казалось немыслимым, что она сможет сражаться с силой, которая подавляла их.

Один страх превозмог другой, и Фрей схватил ее за запястье, чтобы удержать. Голова Джез со щелчком повернулась к нему, и она посмотрела на него так, словно хотела разорвать его горло зубами. Но тут еще одна рука схватила ее за другое запястье. Пелару. Из них всех он казался самым спокойным, пострадавшим меньше всего. Он пристально смотрел на Джез, она пристально смотрела на него, и напряжение между ними было таким, что Фрею почти стало стыдно, что он при этом присутствует; он словно вторгся во что-то глубоко личное и сокровенное.