Твари империи

— Но с детьми все ясно, не так ли? — спросил Тайхар. — Я ума не приложу зачем было бы нужно… скажем так силам света, свозить зачарованных детей на приполярный остров.

— В подобных вопросах не может быть ничего очевидного, — с короткой улыбкой возразил Сторкап. — Итак, мы услышали о вашем контракте и решили разузнать подробности.

— И прибыли за ними сюда?

— Не сразу. Детей в ваших рейсах много. А если они здесь откуда-то берутся, значит где-то пропадают, верно?

Капитан кивнул.

— Ну вот. Поэтому сперва мы проверили сведения о пропажах большого числа детей на всех территориях, где присутствует Орден. А он присутствует практически везде.

— Здесь ваших нет, — сказал капитан.

— Мы не всегда расхаживаем в столь приметном одеянии, — ещё раз улыбнулся монах. — Только когда встаем на Путь.

— Допустим. И что же?

— Мы выяснили, что нигде, ни в одном городе или селении, не отмечалось исчезновений детей сверх обычного числа. Конечно, малыши часто пропадают, становятся жертвами диких зверей или не менее диких людей с извращенным разумом. Они гибнут, их похищают. Но так было сто лет назад, остается ныне и, к сожалению, продолжится сто лет спустя. Случаются всплески гибели и исчезновений во время моровых поветрий, стихийных бедствий, голода или войн, но все они объяснимы и зримы. Массовых исчезновений в обозримом времени зафиксировано не было.

— И к какой версии вы пришли?

— Демонам сложно дотянуться до человеческих душ, как бы не погрязли они в грехах. Всегда есть возможность искупления, раскаяния. Однако у демонов есть лазейка. Высшие силы принимают, так сказать, на учёт только души рождённых людей. Однако, по нашему мнению, душа начинает развиваться ещё внутри материнской утробы. И если плод погибает или беременность прерывают, для демонов появляется возможность заполучить эти слабые души. Слабые, потому что они неспособны ни к познанию мира, ни к пониманию морали, ни следовательно к очищению. Но хотя они слабые, их можно взрастить, если создать соответствующую среду. И вот одной из наших рабочих версий является такая, что возможно вы перевозите как раз их.

— Но мои, если можно так выразиться, дети выглядят несколько старше, чем нерожденные, — возразил капитан.

— Тело не имеет значения. Поместите душу ребёнка в плоть старика и он будет выглядеть стариком, но вести себя будет как ребенок. Ваши подростки не очень-то разговорчивы?

— Верно. Но и на новорожденных они не похожи. А что до стариков, то они зачастую и без всякого волшебства ведут себя словно дети.

Капитан насадил на деревянную спицу кусочек сыра и немного подержал над огнем. Вонючий дым каменного угля не успевал обезобразить вкус сыра. Он откусил немного, потом допил мальт. Версия монахов не понравилась Тахару. Она опиралась на предположения, которые исходили из религиозных догматов. А это очень зыбкая почва для мыслительных построений. Вряд ли монахи темнили, вряд ли пытались его обмануть, скорее всего сами не разобрались до конца.

— За этим мы и собираемся на остров, чтобы узнать всё доподлинно, — словно прочитав его мысли сказал Сторкап.

Глава 20. Тайна. Змеиный Зуб

Светлые почти белые волосы, лишь самую малость оттенённые золотом. Крупные голубые глаза, но не настолько крупные и голубые, чтобы сравнивать с куклой. Тонкие брови. Ямочки на щеках.

Наверное, её облик должен считаться красивым. Сама Тайна не была в этом уверена. Ведь никто не скажет правды. Ни один из окружающих её людей не признает даже малейший изъян. Одни из любви, другие из осторожности или заискивания. Зеркало не врало, оно показывало, что есть, но не комментировало, не давало оценок. И девушке оставалось только сверяться с идеалами. По крайней мере, портреты, вернее живописцы их пишущие, подавали идеалы именно так, как видели сами. Тайна перевела взгляд на портрет матери — небольшую копию с полотна, висящего в Каминном Зале. Красота зрелой женщины, конечно, отличалась от девичьей. Но общих черт с каждым прожитым годом становилось всё больше.

Тайна вздохнула. Красота — слабое утешение, когда некого ей сразить. Она не может даже мечтать о принце, как простушки из сказок. Потому что сама является принцессой, а значит и принц ей положен, если можно так выразиться, по определению. "Вынь да положь" — как выражалась няня. Вытаскивать и класть принца предстояло её отцу, государю Сташу Старателю. И к счастью, он не собирался разменивать дочь на политические преференции.

Отец любил её. Вообще-то он одинаково любил и сына, и дочь, но если принц Колош воспитывался в строгости, так как с рождения являлся Наследником, то Тайну Государь баловал почти без ограничений. Однако, при всей строгости воспитания, наследник имел куда больше свободы. Он кутил с гвардейцами, уезжал из столицы на воинские сборы, на охоту, пару раз даже сопровождал посольства в соседние страны, а вот принцессе некуда было деться. Военизированная система государства просто не предусматривала достойного места для барышень. Страна гремела железом. Удел женщины — рожать и вскармливать воинов, всё остальное — чистая блажь. Разумеется, какие-то развлечения были — балы, турниры (пусть не такие как в Эстральде), охоты, но даже дамы знатных родов образованием себя не обременяли. Вернее их никто и не спрашивал.

Принцессу тоже не спрашивали, но ей повезло со сводным братом. Колышка учили всерьёз, без скидок на происхождение и даже вследствие происхождения, а он никогда не гнал сестру, если она садилась рядом и слушала уроки. Наставники в свою очередь опасались выставлять за дверь дочь государя, или отмалчиваться в ответ на её вопросы, однако, и не помогали, если вопроса она сформулировать не могла. Так что Тайне приходилось с детства рассчитывать только на себя, на свою сообразительность и интуицию.

Так она научилась читать и писать, разбираться в географии и естествознании. Не более того (на занятия, где звенели клинки, свистели стрелы и ржали лошади, её всё же не допускали), но и не менее. Дальнейшее образование взяли на себя книги. Эстральдские рыцарские романы редко забирались на книжные полки подданных государства Хоту, но беллетристика, то есть книги о войне, обязательно находили читателя. Целый приказ занимался их поисками, переводами, переизданиями. В список входили не только трактаты военачальников или военных философов, но и живописания битв, походов, частных историй офицеров и солдат. Среди этих книг принцесса откапывала приличествующее девушке чтение, дающее ей знания и темы для игр.

Тайна всегда играла одна. Служанки просто не понимали, чего от них хочет юная барышня, а подругами судьба обделила. Все эти фрейлины — дочери знатных вельмож, что составляли когда-то Двор Принцессы, оказались ещё менее понятливыми, чем служанки. Их интересы от кукол резко, без видимой паузы, переходили к женихам. Начались фальшивые вздохи, поиски подходящих румян, пудры и той границы до которой можно оголить плечо.

В одиннадцать лет Тайна совершила свой первый и пока что единственный политический акт — разогнала весь этот игрушечный двор ко всем чертям. Скандал тогда вышел нешуточный. Слуги и гвардейцы с трудом уворачивались от летящих вниз по лестнице кукол, корзин, сундучков. Пух из перин и подушек превратил залы цитадели в зимнюю сказку — кружился в воздухе, скользил по полу, парили в лестничном колодце. Фрейлины ревели, отправляясь с отцами в родовые имения с дурацкими куклами в руках и женихами в глупых головах.

Государь Сташ Старатель имел с принцессой Тайной беседу. Официальную. Как государственное лицо с государственным лицом, пусть одной из "высоких договаривающихся сторон" исполнилось в то время только одиннадцать лет от роду. Принцесса заявила, что больше не потерпит над собой издевательства, что лучше останется совсем одна, чем будет киснуть среди туповатых фрейлин и слушать их глупые разговоры.

Отец не перечил. Он передал в полное и исключительное распоряжение дочери комнаты её матери — спальню, гостиную и уборную, — наполненные удивительными и загадочными вещами. И, отдав все эти сокровища, выдвинул взамен единственное условие — Тайна не должна покидать без разрешения и сопровождения территорию Цитадели, отведённую под личные покои Государя и его семьи. Девушка легко дала обещание. По большому счёту, за пределами четвёртого яруса, где и проживала правящая фамилия, во дворце не существовало ничего интересного, а когда интересное вдруг возникало, она просто расширила понятие личных владений на вновь обретённое пространство.

Среди загадочной и странной обстановки маминых комнат Тайна провела следующие несколько лет жизни. Здесь она нашла, наконец, свой мир, или скорее собрала его из фрагментов головоломки, обнаруженных тут и там. А чем ей ещё было заняться?

Настоящим сокровищем стали матушкины костюмы, в числе которых обнаружилось много мужских, а ещё больше экзотических, собранных, казалось, со всего света. Надетые на манекены, они поначалу изображали собеседников, товарищей по приключению, но со временем, принцесса начала примерять костюмы на себя, вживаясь в образы, созданные отчасти книгами, отчасти собственным богатым воображением.