Тверской Баскак. Том Второй

Молодой князь сидит молча, и я решаю надавить.

— С отъездом Ярослава в Пскове начнется смута. Там и так еле терпят ливонские грабежи и насилие. Не будет князя, не будет повода и терпеть, а все его приспешники попрячутся по норам. Думаю, в таких условиях немцы держаться за город не станут, побояться того, что воевать придется на два фронта. Нам даже штурмовать город не придется.

Взор Александра смягчился, но недоверие в голосе осталось.

— Складно излагаешь, Фрязин! А что ежели мы время упустим, а к ливонцам, пока мы чухаемся, подмога подойдет?

Я к такому вопросу готов и отвечаю с ходу.

— Подмога к Пскову может только со стороны Копорья прийти. Там сейчас все силы ландмейстера Андреаса фон Венвеля, и ежели мы дорогу ему перекроем, то никакой помощи немцам во Пскове не дождаться.

Вижу, Александр серьезно задумался, и дожимаю его.

— У ландмейстера ныне тоже большие проблемы. Он рассорился с датским ярлом Густавом Харремандом, и датчане ушли из Копорья в Ревель. Ливонцы там одни остались, и сил у них немного. Думаю, сейчас самое время по ним ударить.

— Уж больно ты всеведущ, Фрязин, — выкрикнул кто-то из бояр, — подозрительно сие!

Обвожу взглядом залу и вижу, это общее мнение. На это раз ответ у меня есть, и я вынимаю из-за пазухи письмо родственника Эрика. Разворачиваю его и протягиваю Александру.

— Вот доказательство того, что я сказал! Сейчас надо всей силой ударить на Копорье.

Князь смотрит на латинские буквы, потом на меня и возвращает письмо.

— Прочти!

Читаю и время от времени поглядываю на Александра. Поначалу еще не понятно, но уже к середине письма становится ясно — можно выдохнуть. По лицу князя видно, что он верит услышанному, а раз так, то значит, он примет верное решение и поведет войско сначала на Копорье.

Часть 2 Глава 3

Кобыла неспешно шагает по узкой зимней дороге. По степному ссутулившаяся спина Куранбасы маячит прямо передо мной, а позади, вытянувшись длинной цепочкой, идут три взвода стрелков. Конный разъезд где-то в километре впереди.

Мороз пробирает, несмотря на овчинный тулуп и валенки. Погода, прямо скажем, не балует. Конец февраля, а холод как на крещенские морозы. В очередной раз натираю нос и щеки, дабы не отморозить. На миг взбодрившись, тут же вновь впадаю в заторможенность монотонной езды. Клонит в сон, и борясь с ним, прокручиваю в голове прошедшие месяцы.

Все прошло даже лучше, чем я рассчитывал. В середине января подошли к Копорью и взяли крепость в кольцо. Надо признать, что за почти год владения ливонцы значительно укрепили новгородский рубеж, превратив его в настоящую крепость. Единственный минус, строить из камня у них не было ни времени, ни материала. Поэтому сложили из сосновых бревен.

Ссора с датчанами и их уход сильно подпортили расчеты ландмейстра фон Вельвена. Для дальнейшего продвижения на Новгород силенок явно не хватало, а объединяться с войсками епископа Германа гордыня не позволяла. Впрочем, сидеть в глухих лесах для него тоже не было никакого резона, и он отбыл в Ригу, оставив во вновь отстроенной крепости сильный гарнизон.

Этот гарнизон сдаваться не собирался, и несмотря на наше пятикратное превосходство в численности, штурмовать крепость Александр не торопился. Новгородское ополчение в полный рост взялось за обустройство лагеря, настраиваясь взять немчуру измором.

Меня такой вариант совсем не устраивал, поскольку кровь из носу, а пятого апреля Александр со всем своим воинством должен стоять на льду Чудского озера. К тому же я уговорил всех идти на Копорье, и если мы здесь застрянем, то мой авторитет точно пострадает.

Прикинув, что уже недели две стояла морозная и сухая погода, я решил, что есть реальная возможность подпалить ливонцам задницу. Баллист я с собой не брал, дабы не провоцировать у Александра неправомочного желания их у меня отобрать.

Вручную же далеко не бросишь, но после тщательного осмотра стены я нашел не менее пяти мест, где высота стены не превышала двух человеческих ростов. Размером крепость была небольшой, и постройки внутри стояли очень плотно, так что я выделил пять групп по три человека из числа самых лучших метателей снарядов.

Безлунной ночью в белых маскировочных накидках они подобрались вплотную к стене и закинули за стену все заряды, что у нас были с собой, почти пятьдесят штук. Просохшее на морозе дерево схватилось быстро. Первыми запылали постройки вблизи крепостной стены, а ветер уже сделал все остальное. Немцы оказались совершенно не готовы к такому стремительному распространению огня, и не прошло и часа, как крепость запылала вовсю.

Те, кто не захотел сгореть заживо, предпочли бегство, и их в основном перебили новгородские ополченцы. К тем же, кто проявил благоразумие и сдался, Александр проявил великодушие и взял в полон, за исключением эстонских кнехтов. Этих немногочисленных бедолаг князь приказал повесить в назидание остальным эстам, клявшимся не воевать против Новгорода.

Свою роль в пожаре я не афишировал, и не разобравшись, наше воинство увидело божий промысел в том, что вражеская крепость вдруг запылала. Такое явное благорасположение небес не могло не сказаться на боевом духе войска. За одну ночь он вырос многократно, и теперь даже у самых заядлых скептиков не стало повода говорить, что зря Александр послушал этого фрязина.

Потом был Псков, и там случилось все то, о чем я и говорил. Обстановка в городе настолько накалилась после отъезда Ярослава Владимировича, что оба командующих ливонским войском, и Теодорих Буксгевден и Энгельберт фон Тизенгаузен, решили не испытывать судьбу, а отойти поближе к своим владениям и принять бой в чистом поле.

После ухода ливонских войск Псков вздохнул с облегчением и с радостью открыл ворота Александру, выдав ему на суд главарей партии сбежавшего князя.

В первый же день после занятия Пскова Александр провел военный совет, где, к моему разочарованию, слушать меня не стали. Быстрые успехи иногда опаснее неудач. Новгородские воеводы раздухарились и рвались в бой, требуя немедля двинуться за отходящим противником.

— Нагнать и развеять немчуру в пыль! — Кричал Афоня, и большинство ему поддакивало.

Мои увещевания, что не следует торопиться, остались неуслышанными. Александр не собирался ждать брата Андрея, идущего с Владимирским подкреплением. Сверхудачное начало похода вскружило головы не только новгородцам, но и ему. Все рвались в бой.

В этот раз Ярославич моим советам не внял. Не знаю, что больше сказалось на его решении. Нежелание делить лавры победы с братом или стремление побыстрее перенести военные действия на территорию противника, где дружина смогла бы, наконец, заняться благородным разбоем. Теперь это уже неважно. Я не стал настаивать, и новгородско-владимирское войско бросилось преследовать врага.