Тверской Баскак. Том Второй
Шрифт:
Подхожу к шатру. Московские воеводы и Ярослав со своими ближними боярами уже здесь. Все смотрят на Михаила, а тот, жестикулируя руками, что-то живо рассказывает.
Подхожу ближе и слышу.
— Думаю так! Как татарва поднимется до середины холма, тут мы и ударим! — Михаил глянул на младшего брата. — С двух сторон кованым кулаком сверху вниз. Сметем поганых и погоним, покуда не развеем в пыль!
«Так, так, — замечаю про себя с мрачной иронией, — похоже меня тут слушать не собираются и всерьез никто не воспринимает!»
Все же это не совсем так, потому что Ярослав, покосившись
— А не маловато нас?! — Он с сомнением глянул на брата. — Степняков то, говорят, тыщи три, а у нас конницы и на тысячу не наберется.
Хмыкнув, Михаил покровительственно хлопнул младшего по плечу.
— Не трусь! За нами правда! Отцы и деды наши эту разбойную сволочь били, и мы побьем! — Он горделиво обвел всех взглядом. — Они ж только грабить мастера, да пострелять издаля, а в лобовой сече хлипковаты. Дружным ударом опрокинем, они и побегут, как крысы!
Воеводы вокруг хмурятся, но возразить никто не решается. Тут я вспоминаю, что скоро Михаил получит народное прозвище «Хоробрит», что в нашем времени читалось как храбрый. Теперь же мне кажется, что народ смотрел в самый корень и заложенный смысл надо трактовать скорее, как торопыга.
«Парень он, конечно, отчаянный, — мысленно спорю с самим собой, — только от таких храбрецов одна беда. Неужто никто не вразумит малахольного?! Про судьбу деда напомнили бы ему что ли, ведь по такой же дурости голову сложил на Калке».
Вижу, все молчат. Никто не хочет быть обвиненным в трусости. Слова брата задели и Ярослава. Набычившись, тот лишь обидчиво хмурится.
Расклад, предложенный Михаилом, худшее, что может случиться. По моему плану конница должна была ударить в самый последний момент, а потерять ее в первые же минуты боя мне ох как не хочется. Спорить с будущим Хоробритом тоже нет желания, но делать нечего.
Не выходя, подаю голос из задних рядов.
— Я был свидетелем того, как монголы разгромили Юрия Ингваревича Рязанского на реке Воронеж, и как в бою с ними же потерпел поражение под Коломной Великий князь Владимирский Юрий Всеволодович.
Все разом повернулись в мою сторону, и вокруг меня в момент образовалась пустота. Протиснувшись сквозь столпившихся бояр, Михаил подошел ко мне вплотную.
— И что?! — Он с вызовом уставился мне в лицо. — Мне дядья не указ! Биться надо было крепче, тогда бы и бежать не пришлось!
«Да уж, хоробрит так хоробрит, — молча злюсь про себя, — хоть кол у него на башке чеши!»
Этот шестнадцатилетний самоуверенный пацан бесит меня до чертиков, но я держу себя в руках и вида не показываю. Голос мой звучит уверенно и спокойно.
— Дело не в храбрости! Обвинить их в трусости я бы не осмелился. — Не отводя глаз, выдерживаю взгляд князя в упор. — Просто монголы умеют нашу русскую храбрость против нас повернуть!
— Как это?! — Импульсивно воскликнул Михаил, доказывая, какой он еще в сущности ребенок.
Это любопытство говорит мне, что парень еще не совсем потерян, и я начинаю обстоятельно, на пальцах, объяснять ему азы монгольской тактики.
Часть 2
Глава 8
Осадив коня, Куранбаса
наклонился и, не слезая с седла, выкрикнул лишь одно слово.— Идут!
Сразу же тревожно защемило в душе, и напряжение взвинтило и без того натянутые нервы. Все идет не так как бы мне хотелось. По-хорошему надо было бы выстраивать оборону по-другому. Ставить фургоны по фронту, а не в круг. Конницу убирать за эту линию и выше по холму. Оттуда короткими ударами она сшибала бы попытки противника обойти нас по флангам, а вытянутая оборона растягивала бы силы врага.
Я построил бы войско именно так, если бы я один руководил всем войском, но сейчас моими флангами командуют юные князья, решения и поступки которых я не могу контролировать. Вот вчера, мне кажется, я был очень убедителен, когда на примерах показал Михаилу, как действуют монголы и к чему может привести неразумная храбрость. Юный князь слушал меня очень внимательно, но вот вывод сделал весьма странный.
— Да уж! Не всем небеса даруют победу! — Подытожил Михаил, едва я закончил. А потом, обведя всех присутствующих жестким взглядом, заявил. — Но у нас все получится! Я верю! С нами бог!
После этого, словно бы обрубая все возможные вопросы, он распустил совет, приказав готовится к бою.
Что именно у нас получится осталось для меня загадкой, как и те выводы, что вынес юный князь из моего рассказа.
«Вот это и называется отсутствием единого командования! — Горько иронизирую сам с собой. — Внял этот юноша моим советам и будет держать общий фронт, или ломанется в безоглядную атаку, только одному богу и ведомо!»
Поэтому, готовясь к наихудшему варианту, я занял круговую оборону на вершине холма. Это значительно снижало мои возможности, не давая использовать все боевые ресурсы, но зато уменьшало риски в случае флангового обхода или полного окружения.
«Надо действовать так, словно я здесь один, — ставлю точку в своих мыслях, — и надеяться только на свои силы!»
Отогнав ненужные сейчас мысли, всматриваюсь в край леса и вижу появившихся всадников. Первый десяток степняков, вырвавшись на открытое пространство, остановился, рассматривая наши построения на вершине холма.
«Добро пожаловать, господа хорошие! — Мрачно иронизирую, всматриваясь в маленькие фигурки всадников. — Заждались вас тут уже!»
Орда подошла еще вчера к вечеру и встала лагерем за лесом, километров пяти отсюда. Разведчики Куранбасы пасли их всю ночь, но мне все равно было неспокойно, и сон не шел ни в какую.
Вскочив еще до рассвета, пошел проверить дозоры. Внутренне готовился устроить суровый разгон, но все оказались на местах. Вроде и придраться не к чему, а успокоения не принесло.
«Уж лучше бы началось уж!» — Подумалось тогда, но ордынцы, как назло, тянули время.
Они не начали движения с рассветом, а тронулись, лишь когда солнце уже приблизилось к зениту, словно специально испытывая мое терпение.
Так что их появлению я в какой-то степени даже рад. Даю отмашку и слышу в ответ грозный рокот барабанов. Шеренги алебардщиков двинулись вперед, занимая проемы между фургонами, а четверки стрелков начали выстраиваться у своих укреплений.