Твои дни сочтены

«Мы все равно будем счастливы, без тебя!» – упрямо сверлила мысль. Зеленцова отождествляла себя с сыном и старательно вычеркивала, вымарывала изображение Милехина, которое исподволь возникало всякий раз, как только она думала о себе и Никите.

Но это были всего лишь игры с самой собой – обида не позволяла ей объективно посмотреть в глаза реальности. Безусловно, она примет его и простит. Просто в данный момент Маргарита Андреевна этого не осознавала.

* * *

Алексей пришел домой раздраженным и сразу же отключил телефон. Он знал, кто звонит, но разговаривать ему не хотелось. И вообще, провалиться, что ли, куда-нибудь, выключиться из реалий жизни, которые с некоторых пор казались ему невыносимыми. Дискомфорт мешал наслаждаться жизнью, которая вроде бы благосклонна к нему. Все-таки он состоятельный адвокат, а недостаток воли в характере компенсируется удачливостью и способностью выкрутиться из почти любой неприятной ситуации.

Привольнов лег на диван и закурил. Почувствовав, как сигаретный дым осаживается на легкие и внутри активизируются хрипы, он резко встал, откашлялся и затушил недокуренную сигарету в пепельнице. Потом подошел к телефону, включил его в розетку и набрал номер брата.

– Григорий, привет, это Алексей, – торопливо и нервно сказал он, как только услышал голос в трубке.

– Привет, братишка, как поживаешь? – жизнерадостно ответил старший брат.

– У меня к тебе просьба, – игнорируя дежурный вопрос брата, сказал он.

– Какая еще?

– Пригласи эту… Ну, как ее… Татьяну Иванову… В ресторан.

– Ну ты даешь! – присвистнул Григорий. – Это зачем?

– Я хочу знать, что она там раскопала.

– А что, она тебе не говорит?

– У меня с ней контакт плохой. Она меня не воспринимает как серьезного человека.

– Ну, это вы, батенька, сами виноваты, – ответил Григорий. – Как же вы работаете-то у себя в юриспруденции, если контакт не можете установить? Прямо-таки удивляться приходится. Может быть, мне дать тебе несколько уроков, а? По дружбе возьму недорого, – хохотнул он.

– Гриша, ну сходи, что тебе стоит… – заканючил Алексей, не обращая внимания на ироничный тон брата. – Может, и соблазнить ее сможешь – ты же рассказывал, что хотел это сделать, когда вы еще студентами были.

– Алексей, ты явно темнишь, – уже серьезно сказал Григорий.

– Нет, мне надо знать, что она делает и что будет делать дальше. А мне она не доверяет почему-то… Ну, пожалуйста, что тебе стоит!

– Ладно, перестань ныть, – оборвал Алексея брат. – Но с тебя юридическая помощь по одному проекту. Бесплатная.

– Идет, заметано, – радостно ответил Привольнов-младший. – Я специально сделаю так, чтобы… Ну, в общем, увидишь. Я тебе перезвоню завтра.

– Хорошо, – выдохнул Григорий и повесил трубку.

Алексей облегченно положил трубку на своем аппарате и снова закурил, хотя знал, что надо бы поменьше увлекаться никотином – в последнее время у него наблюдались одышка и кашель. «Сейчас можно – все же не самый лучший период в жизни, да и нервы опять же», – успокаивал он себя.

Не успел он выкурить сигарету до конца, как раздался телефонный звонок. «Вот черт, забыл выключить!» – подосадовал он на себя. Он был уверен, что звонил тот самый человек, с которым разговаривать он совсем не хотел.

Дождавшись, пока желание абонента говорить с ним иссякнет, он раздраженно подошел к аппарату и выключил его из розетки. Потом дошел до дивана, погасил свет и улегся спать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Утром следующего дня, едва проснувшись, я стала собираться в дорогу, чтобы найти Елисея Державина, который, по общему мнению, являлся в последнее время самым близким человеком Олеси Милехиной. Специально оделась попроще – все-таки предстояла поездка в дачный поселок – и вышла из дома.

В самый последний момент я решила слегка изменить маршрут и заехать в милицию. Мне хотелось побеседовать лично с подполковником Мельниковым: я уже выяснила, что смерть Олеси Милехиной расследовалась именно в его районе.

Мельникова я нашла в полном здравии и хорошем настроении.

– Какие люди и без охраны! – искренне удивился он.

– Охрана мне не нужна, Андрей Александрович. Чтобы не привлекать большого внимания.

– Но на тебя же, Танюша, нельзя не обращать внимания, – Мельников иногда умел быть галантным.

– Ты что, повышение получил? Или премию? – присаживаясь на стул, с удивлением улыбнулась я. – Какие комплименты отвешиваешь!

– А что, по-твоему, я просто неотесанный солдафон, живущий строго по уставу? – сделал вид, что обиделся, Мельников. – И совершенно не в состоянии как мужчина оценить женскую красоту?

– Успокойся, пожалуйста, мне и в голову не пришло упрекать тебя в мужской несостоятельности, – подняла я руки. – Просто я никогда не замечала, чтобы ты рассматривал меня как привлекательную женщину.

– Я женат, – напомнил Мельников с притворным вздохом. – Поэтому я тебя действительно просто рассматриваю. Издалека. Красивая ты женщина, ничего не скажешь. Почти как моя жена!

– О как! – воскликнула я. – У тебя что, «жучок» в кабинете стоит? И ты выделываешься на случай, если супруга услышит запись?

– Обижаешь! – покачал головой подполковник. – Нет у меня никаких «жучков». А жена у меня и впрямь красивая.

– Что верно, то верно, – не стала я спорить: признаться, мне всегда нравилось редкое в наше время среди мужчин трепетное отношение Мельникова к супруге.

Однако пора переходить к делу, и я, оценив комплимент подполковника, без лишних слов выложила перед ним фотографии Олеси и ее матери, где Севастьянова стояла в обнимку со своим Вовиком.

– Андрей, мне хотелось бы знать, не было ли этих людей среди распространителей наркотиков или их клиентов, – сказала я. – И на всякий случай посмотри по вашей картотеке, есть ли у вас что-нибудь на следующих лиц.

И перечислила фигурантов дела, которые так или иначе могли быть причастны к смерти Олеси: ее отца, Милехина Владимира Петровича, его нынешнюю супругу Кристину Воронкову, учительницу Маргариту Зеленцову. Не забыла и про адвоката Алексея Привольнова.

– Все понял, – бесстрастно отреагировал Мельников, прихлебывая крепкий чай, от которого я отказалась. – И что все это значит?

– Это мое новое расследование, дорогой мой подполковник. Вы же не хотите заниматься всякими там неперспективными делами, выдвигая самые удобные для вас версии.

Мельников скептически скривился и снисходительно улыбнулся. Потом пожал плечами:

– Да пожалуйста… Я что – против, что ли? Только на рожон не лезь, а то я тебя знаю!

– Не можете вы без общих слов, Андрей Александрович.