Твои, мои, наши

— Я ещё часик, — пробормотала в подушку, повыше натягивая на себя одеяло.

— Какой часик? Нет у нас часика, — усмехнулся Витя и стащил с меня одеяло.

Я повернулась и посмотрела на него возмущённо. Смена положения принесла мне одни неудобства. Ногу свело, а в спину упёрлось скомканное покрывало.

— Я отпрошусь с работы, — буркнув, я попыталась вернуться в удобное положение.

Но со сведённой судорогой ногой я справилась на раз, а вот лечь удобно уже не получилось. К тому же Витя дал понять, что спорить не собирается.

— Вставай, ты и так сегодня выходная, считай, что я тебя приватизировал на ближайшие две недели, — заявил он, сдёрнув с меня и покрывало.

— Что это значит? — сев на краю кровати, я пыталась сунуть ноги в тапочки, но у меня плохо получалось.

Витя скинул одеяло с покрывалом и бросился мне в ноги помогать.

— Нам нужно всё подготовить к свадьбе, ремонт ещё. Нужно всё успеть и ты знаешь, я не уверен, что тебе стоит работать, — он действительно сомневался, глядя на меня снизу вверх.

— Я себя прекрасно чувствую, анализы и узи хорошие, — протараторила я, окончательно просыпаясь.

Прямо в жар и сразу в холод бросило от Витиных слов. Он в этот момент так был похож на Родиона, ведь и тот меня всё уговаривал засесть дома. Я этого страшно не хотела.

— А вот этот резус-отрицательный? Как там? — хмурясь, уточнил Витя.

Он так переживал, что у него побелели губы.

— Пока ничего. Анализы хорошие, — я поторопилась его успокоить, обнимая за шею.

Витя только успокаиваться не собирался, ему нужны были подробности. Он освободился от моих объятий, и поднявшись потёр шею пыхтя.

— Ты поподробней объясни, что эти твои анализы хорошие означают и чего нам ждать?

— Значит, пока конфликта нет, а может, нам повезёт и у детей тот же отрицательный резус-фактор и его вовсе не будет. Давай, ты постель заправишь, а я завтрак приготовлю? — очень хотела перевести тему разговора, чтобы Витя перестал так нервничать.

— Завтрак я уже приготовил, иди, умывайся, я постель заправлю, — задумчиво, практически на автомате проговорил Витя.

Взгляд у него был потерянный и на меня он не смотрел. Словно задумался о чём-то.

— Надо… лучше постельное вовсе сменить, — сказала, хохотнув, на что Витя автоматоматически кивнул.

Он меня услышал, стал стягивать с кровати простынь, но сам был по-прежнему не в себе.

Я решила, что он действительно врачей боится, только об этом мне было ничего не известно. Можно было, конечно, спросить у Любови Богдановны. Только как? А вдруг спрошу и она навяжется меня сопровождать в больницу вместо сына? Витю прямо спрашивать тоже не хотелось.

Всё думала об этом, когда принимала душ и приводила себя в порядок, но так ничего и не придумала. Ещё меня отвлекло сердечко на запотевшем зеркале. Витя постоянно такие рисовал, и я по ним скучала не меньше во время его отъезда.

Переодевшись после душа, я пошла на кухню. Витя уже накрывал на стол, давно справившись с постельным. Прям чувствовался в нём долгий холостяцкий образ жизни. Он всё по дому мог и делал сам.

— И что у нас на завтрак?

— Еда, — улыбнулся уже прежний весёлый Витя, без тени той печали в спальне.

Я с любопытством заглянула под крышку ковшика.

— Овсянка? — скривилась я, последнее чего бы мне хотелось на завтрак, — Фе! Я не хочу овсянку.

— Лапушка, ты чего? Это никакая не овсянка! Овсянка, — хмыкнул Витя, буквально оскорбившись не моим пренебрежением, а именно тем, что я в ковшике разглядела овсяную кашу.

— Не овсянка? А что это? — спросив, я даже понюхала.

Пахло обычной овсяной кашей с ягодным наполнением и сливочным маслом.

— Это же клубничный клафути! — с пафосом объявил Витенька, закатив глаза.

— Кла… как? Фути? Что? — переспросила я, рассмеявшись от Витиного образа и смешного названия.

— Клафути! Садись за стол, — потребовал он, и накинув на руку полотенце, стал косить под официанта.

— Ну раз клафути, то я попробую, — приготовилась к чему-то новому, хотя сомнения продолжали терзать.

Чувствовала своими ноздрями, что меня разводят, а за Витенькой такое уже водилось.

— То-то же! — Витя радостно засуетился, разливая по тарелкам, на мой взгляд, овсяную кашу.

После снятия пробы, я лишь убедилась, что мне не кажется. Обыкновенная овсяная каша с клубничным вкусом. Сладкая. Сразу стало интересно узнать историю этого клафути, чьё это блюдо. А то стыдно было с самого детства есть на завтраки клафути и не знать, что он это он.

Полезла в поисковик на телефоне и уже без удивления выяснила, что я была права, а Витя просто жулик!

— Клафути, это французский десерт! Пирог и запеканка в одном!

— Ничего не знаю, вон в мусорке пакетики, написано клубничный клафути, — отчеканил Витя, со смаком облизывая ложку.

Его тарелка уже была пуста, конечно, на такого, как Витя, одного пакетика клафути маловато будет. Правда, на столе было полно ещё других продуктов в том числе здоровенных бутербродов. За один из них Витя и взялся после того, как уговорил баночку йогурта.

— А куда мы едем? Какие у нас дела? — уточнила я, выглянув в окно.

Погода была прекрасная, солнце, но нежарко.

— Начнём с главного, с подготовки к свадьбе. Тебе платье купить, мне костюм. Ну если успеем, можно ещё кухню посмотреть. Фасады, прицениться. Я вот думаю, окно наверное снесём, балкон застеклим, благодаря этому кухня увеличится и будет просторней.

— Ремонт, это дорогое удовольствие. Может, тогда не стоит играть пышную свадьбу? Давай просто распишемся, — предложила я, даже не представляя, что меня ждёт.

— Глупость! Свадьба бывает раз в жизни, и она должна быть пышной! Что мы детям нашим покажем? А если дочки? Они подрастут и тоже без свадьбы, как мама с папой?

От ощущения дежавю у меня мурашками покрылся, казалось, каждый сантиметр кожи и даже нос. Витя сказал словами Родиона, практически слово в слово, кроме вопросов о детях.

Слова словами, а разница между Виталием и Родионом была очевидна. У бывшего дальше этой болтовни дело не сдвинулось, а Витя даже торопился и меня подгонял.

— Ты со стола убирай пока, а я вещи из машины перетаскаю и поедем, — сказал Витя, встав из-за стола.

— Хорошо.

После уборки кухни, я ещё добрый час ждала Витю, пока он стаскает все свои вещи, а их было очень много. Сразу стало понятно, что будил он меня для компании. Завтрак в одиночку его не устраивал, а помогать с сумками мне было не велено. Даже помочь разобрать не позволил, даже самой маленькой сумки. От скуки и безделья я лежала на диване и трепала за уши голубого кролика и почти задремала. Когда угол прихожей был завален сумками, Витя меня наконец-то позвал.