Твои, мои, наши
Шрифт:
— Всё хорошо, а ты давай беги домой. Нечего одной по сумеркам шастать!
Попрощавшись с мамой, я отправилась домой. Впервые про себя думала о Витиной квартире как о своём доме, свыкаясь с мыслью, что так и будет. По пути заглянула в продуктовый, хотя перед отъездом Витя забил холодильник всем необходимым, но чего-то хотелось и было не понять чего.
Я бродила между рядами с продуктами, прислушивалась к себе. Мне не хотелось ни сладкого, ни солёного, фрукты и овощи тоже не вызвали никакого отклика. Уже хотела выйти без покупок, как позвонила Лариса.
— Домой
— Угу.
— Заскочи в магазин и купи чеснока сушёного в пакетиках, который молотый. Ты скоро? А то у меня уже ужин почти готов, — тараторила подруга.
— Иду, через пять минут буду.
Купив нужный Лариске чеснок, я вернулась домой. Подруга хлопотала на кухне, и выглянув стребовала с меня приправу.
— А что на ужин? — пахло чем-то знакомым, но я не могла понять чем.
— Баклажаны с птичкой.
— С какой ещё птичкой? — скинув туфли, я прошла на кухню.
В сковороде было уже почти готовое блюдо и действительно среди кусочков тушёного баклажана можно было разглядеть маленькие голени, бёдра и крылья какой-то птицы.
— Не знаю, на пакете было не написано. Мелкая, ну это или перепёлка, либо цыплёнок курячий.
— Бройлерный, а не курячий, — поправила подругу, принюхиваясь к её кулинарному творению.
— Ну как? Не тошнит? — со знанием дела поинтересовалась Лариска, словно понимала что-то в этом токсикозе беременных.
— Вроде нет, но это неточно. Надо убедиться в процессе, ты накладывай, а я пойду руки помою.
— Слушаюсь! Мой пузатенький командир! — приложив руку к голове, Лариска, горланя, вытянулась в струнку.
— Я ещё не пузатенький. Где ты видишь? — кинувшись к зеркалу, принялась разглядывать себя.
Очень уж меня волновал этот живот. Ведь если он начнёт расти, то могут возникнуть вопросы из-за несовпадения сроков. И чем дольше живота не будет видно, тем лучше.
— Ой, ой, ну надо же, за фигуру она переживает. Мне кажется, с двойней можно забыть про это, растяжки и лишний вес точно обеспечены, — бухтела Лариска, совершенно иначе восприняв мой порыв, а я не стала ей объяснять.
— Нет, я буду за этим следить, — убедившись, что живота до сих пор не видно, я ушла в ванную.
После вкусного ужина мы с подругой уселись в зале перед телеком. Смотрели какой-то рядовой сериал, а я особо не вникала в сюжет. Я ждала звонка Виталия, или хотя бы сообщения, что он появился в сети. В этом томительном ожидании, под мерно бубнящий телевизор я задремала. И наверняка заснула бы крепким сном, если бы не Лариса, возившаяся с моей рукой.
— Что ты делаешь? — буркнула я, очнувшись и поняв, что мне не сон снится.
На пальце болталась нитка, а подруга недовольно надулась.
— Блин! Ну ё-моё! Чё ты так спишь чутко?! — возмутила она, — Весь сюрприз испортила!
— Сюрприз? Какой ещё сюрприз?
— Никакой, — пискнула Лариса, глядя на меня пришибленно.
Я посмотрела на нитку что повисла на безымянном пальце правой руки и попыталась сообразить логически.
— Мерку для кольца снимала?
— Угу, — расстроенно буркнула Лариска, окончательно скуксившись.
— Вот ты дурёха! Я спросонья
уже подумала, что ты тут колдуешь, — смеясь, стряхнула с безымянного пальца нитку, — Шестнадцать с половиной! А что? Это Любовь Богдановна с тобой наедине обсуждала?— Ну да, — призналась подруга.
— У меня уже такое ощущение, что я замуж не за Витю выхожу, а за его мать! — имена детям предложить ещё я могла понять, но кольцо обручальное точно не ей выбирать.
— Так, это же не то! Это для кольца, которое от десяти раз прабабки к бабке и так далее! Семейная реликвия, но сама понимаешь, у всех размеры разные. Вот мне и поручено было размерчик узнать, а под твой пальчик уже ювелир бы подогнал. Ты видела какие у нашей Богдановны пальцы? Два твоих выйдет, — Лариса успокоила меня, но не совсем.
Малоприятно было носить на своей руке чужое кольцо.
— Мне кажется, чужие кольца носить не очень хорошая идея. Меня и бабушка всегда учила чужие украшения и монеты не подбирать с земли.
— А ты его видела? Там такие камни! Такие! Закачаешься! — у Ларисы глаза заблестели как у сороки, — И потом его почистят, будет как новенькое.
— Нет, не видела, а ты то когда видела? Я вообще не помню, чтобы Любовь Богдановна носила кольца с камнями, тем более старинные.
— Да неважно! Мне Богдановна как-то раз фотку показывала. Палец-то давай! Мерка нужна в нитках, а не в диаметре, иначе Богдановна всё поймёт, сюрприз не получится. И когда тебе реликвию задарят, ты делай вид, что понятия не знала о нём.
Заболтав меня, Лариса отмерила ниткой окружность моего безымянного пальца, и я ушла в спальню, сославшись на усталость.
Груз ответственности становился всё тяжелей и давил всё сильней. Столько перемен я своим враньём внесла в жизнь целой порядочной семьи, таких хороших людей обманула. А теперь ещё фамильная ценность и кому?! Мне! Позорной вруше!
От стыда я зарылась лицом в подушку Виталия и разревелась бесшумно, сдерживая данный себе днём зарок, не посвящать больше подругу в свои переживания.
Наревевшись до икоты, я уже была худо-бедно, но готова заснуть. Именно в этот момент бывший вспомнил, что мне можно ещё и с другого номера позвонить, а не только караулить на улицах города. Хотя наверняка те последние две встречи были случайными.
В первые секунды звонка я отключила звук мелодии. Следующие не могла решить, отвечать на этот звонок или нет. Страшно не хотела, чтобы бывший подумал, что я трушу и пасую перед ним.
Сама была виновата, когда лишь основной его номер телефона в чёрный список занесла, забыв про рабочий.
— Чего тебе надо? — спросила сухо, направив в голос всё хладнокровие, какое у меня имелось.
— Замуж выходишь, да? — прошипел словно змея.
По голосу было слышно, что Родион пьян и меня всё это невероятно злило.
— Не звони сюда больше! Никогда! Я для тебя считай, что умерла! Абортировалась вместе с ребёнком от тебя! — проорав это, я сбросила вызов и методично заблокировала бывшего по всем фронтам.
На всякий случай этой же участи подвергся и номер его матери Тамары Родионовны.