Творцы

Денис вздрогнул и перевел недоверчивый взгляд на Лин Вея. Тот улыбался.

— Хорошо. Я поверю вам, учитель. Но если вы меня обманули…

Лин Вей все еще улыбаясь, покачал головой и вновь поманил к себе Лану. В этот раз Денис сам подтолкнул ее, шепнув, чтобы она ничего не боялась. Когда она подошла, Лин Вей с помощью магии начертил на снегу круг, в который мужчина в оранжевом положил рыжую девочку.

— Ложись на вторую половину, — подсказал Лане Лин Вей. — Не бойся, ты не успеешь замерзнуть.

Она обернулась на Дениса, тот кивнул. Когда Лана легла на свою часть круга, поняла, что Лин Вей ее обманул, ведь щеке холодно и неприятно из-за колючего снега. Но когда она решила подняться, из-под снега стали подниматься золотистые сияющие искры, успокаивая и убирая на задний план все неудобство. Лана посмотрела на лежащую рядом девочку.

«Какая же она маленькая и бледная! Может, так лучше, даже если Лин Вей все-таки заберет мою жизнь?»

Она подвинулась к рыжей девочке поближе и взяла ее за выбившуюся из-под одеяла руку.

— Все будет хорошо, — не то для себя, не то для девочки пообещала Лана и вдруг увидела, что девочка смотрит на нее зелеными, как у Яна, глазами.

Несколько секунд она просто смотрела, потом улыбнулась Лане, и Лана улыбнулась ей в ответ, после чего обе закрыли глаза.

Глава 18. Память

Когда Лана открыла глаза, то обнаружила, что лежит в теплой постели, укрытая с головой одеялом. Наверное, она сама натянула на голову во сне — с ней такое бывало. Значит, все ей просто приснилось. Обрадованная этим выводом, она сдернула одеяло, но сев и осмотревшись, поняла, что находится не дома. Рядом с кроватью на полу сидели Денис и рыжая девочка и выжидающе смотрели на Лану. Лана в свой черёд посмотрела на них. Первой не выдержала рыжая девочка. Она поднялась со своего места и, подойдя к кровати, доверительным шепотом сообщила:

— Денис сказал, что тебя Лана зовут. А меня — Мила. Мы ждали, когда ты проснешься. Там моя мама торт купила. У меня день рождения уже прошёл, но я болела и не праздновала, а теперь вот выздоровела. Ты ведь будешь торт, да?

Лана вздрогнула. В голове постепенно выстраивались события вчерашнего дня с желающими ее убить Петром Евгеньевичем и синекожей Шанкьяхти. На глаза сами собой навернулись слезы, Лана попыталась вытереть их рукавом, но стоило приложить ткань к глазам, как разревелась сильнее. Подошел Денис, отстранил Милу и, присев на край кровати, притянул Лану к себе.

— Тише-тише, — он ласково погладил ее по голове. — Все закончилось, все хорошо.

— Я хочу домой, — глотая слезы, прорыдала Лана. — К папе!

Пожелание даже ей самой показалось странным, но она почему-то была уверена, что в отличие от мамы, папа обязательно спасет ее от новых напастей. Последних и вовсе прибавилось, потому что дверь отворилась. Лана, вцепившись в Дениса, с ужасом смотрела, как в комнату входят Петр Евгеньевич с Лин Веем. К первому с криком «папочка» бросилась Мила. Петр Евгеньевич склонился к дочери, поцеловал в лоб и подтолкнул к двери:

— Сходи-ка посиди с мамой, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Мила. — А можно Лана со мной пойдет?

— Нет, — покачал головой Петр Евгеньевич. — Я отвезу Лану домой.

Услышав его, Лана плотнее прижалась к Денису, подозревая за словами Петра Евгеньевича все, что угодно, но только не поездку домой. Денис снова погладил ее по голове и шепнул, чтобы она ничего не боялась.

— А она ко мне в гости еще приедет? — не унималась Мила.

— Конечно, радость моя, — ласково пообещал Петр Евгеньевич.

Тогда Мила важно ему кивнула и вышла за дверь. Когда ее шаги смолкли, Лин Вей повернулся к Петру Евгеньевичу и сказал:

— Умрет одна — умрут обе. Я огласил условие, дальше решай сам.

— Я помню, — хмуро подтвердил тот и сказал уже Лане с Денисом: — Одевайтесь, жду вас в машине минут через пятнадцать, — и ушел, не затворив за собой дверь.

Лин Вей вышел следом, совершенно безразличный к спасенной им девочке.

— Я поеду с тобой, — сразу же успокоил Лану Денис. — Все время буду с тобой, слышишь? С тобой больше ничего не случится.

Его уговоры подействовали не сразу, и Лана успела нареветься до хрипоты. Денис терпеливо ждал, когда она успокоится, а потом повел умываться. Оказалось, что пока Лана спала, их отвезли обратно в Питер, но, конечно же, в квартиру Петра Евгеньевича. По сравнению с родной эта квартира показалась девочке просто огромной, в которой легко было заблудиться. И то, что Денис так легко здесь ориентируется, добавило Лане веры в ее защитника. Дальнейшие сборы прошли уже быстрее.

Петр Евгеньевич стоял возле машины, припаркованной перед парадной. За рулем уже сидел Сергей, и Лана с сожалением подумала, что все, кто вчера хотел ее убить, выжили.

— Садитесь назад, — Петр Евгеньевич сам открыл им дверь, дождался, когда они усядутся и пристегнут ремни, и только потом занял свое место впереди.

На обратный путь времени ушло гораздо меньше — Сергей включил мигалку и легко миновал городские пробки. Все это время Лана сидела, сжимая руку Дениса, как будто тот мог исчезнуть, и ей бы пришлось остаться со своими похитителями один на один. Но Денис не собирался никуда пропадать и не только всю дорогу отвлекал Лану разными вопросами про учебу, друзей и увлечения, но и рассказал, что к Яну в больницу уехал Сецену Абэ, который обязательно его вылечит. Ободренная этой новостью, Лана сама вылезла из машины, когда они припарковались возле ее дома, только удивилась, откуда у Петра Евгеньевича есть ключи.

На открывшуюся дверь отец среагировал довольно быстро: вышел в коридор и смерил вошедших злым и совершенно трезвым взглядом, который задержал на Лане и, узнав ее, шумно выдохнул.

— Бао-бей, — позвал он давно забытым прозвищем.

И Лана поняла, что перед ней тот добрый папа, каким он был еще года три назад. А черной тени, поселившейся в нем и заставляющей делать гадости, нет. Обрадованная своим открытием, она шагнула к отцу навстречу, но Денис схватил ее за шиворот, останавливая, а Петр Евгеньевич поднял руку с невесть откуда оказавшимся в ней пистолетом и выстрелил. Лана закричала и…

…проснулась, подорвавшись на кровати. В комнате было темно, лишь редкие золотые бабочки слабо мерцали. К Лане потянулись чьи-то руки, и она шарахнулась от них, ударившись и без того гудящей головой о спинку кровати.

— Это я, — сказал знакомый голос.

Лана, не желая его слушать, принялась отбиваться, судорожно соображая, где она. Но голос скомандовал:

— Свет!

Сразу зажглись лампы, временно ослепив Лану, зато чужие руки перестали к ней тянуться. Когда она, наконец, привыкла к освещению, то увидела сидящего перед ней Дэна.