Творец бессмертия, или Исповедь гения

– А мне казалось, будто полная свобода, это лишь полный разгул беззакония! – брякнул я не очень дипломатично; мог бы и смолчать, но меня понесло. – Так можно и фашизм законом разрешить! Ведь полная свобода! Почему бы нет?

– Вы правы, сэр! Уже разрешено! В США живет много немецких фашистов, как вы их называете. Глубокие старики, конечно.

– Вот вам и ваши милые иезуиты! Вот вам и их логическое продолжение – немецкие фашисты! – не сдержался я, стараясь всё же не терять самообладания, которое великолепно демонстрировал мой собеседник. – Как же так? Фашисты совершали преступления против человечности, это признано Нюрнбергским трибуналом, у них руки по локоть в крови, они международные преступники, а в США их трогательно оберегают?! Вместо того чтобы немедленно посадить за прошлые злодеяния!

– Мистер Гвоздёв! Извините меня, вы ещё совсем молодой человек! Это, безусловно, хорошо, а для меня – так даже завидно! Но именно в силу молодости и в силу мощной внутренней пропаганды в вашей стране, ваши некоторые представления об основных правах человека весьма деформированы! Увы, простите, но это всё же так! А насчёт того, чтобы всех посадить, так у нас в Штатах тридцать седьмой год не возможен! Если люди не нарушают законы, то в США их не могут считать преступниками. Да! Я согласен, что Германия и немцы многими войнами себя дискредитировали, но вину конкретных немцев должен определить только суд. Однако немцы, живущие в США, ни к трибуналу, ни к суду не привлекались. Так пусть себе живут!

– А если они бывшие эсесовцы?

– Суд, мистер Гвоздёв! Только суд решит! Иначе начнётся самосуд! Но для США это абсолютно не допустимо!

– Неужели надо доказывать причастность к злодеяниям того же Вернера фон Брауна, то есть матёрого эсэсовского генерала? Или шефа гестапо группенфюрера СС и одновременно генерал-лейтенанта полиции Генриха Мюллера? Ведь оба верно служили и нацизму, и Гитлеру, и теперь Америке!

– Во-первых, уважаемый мистер Гвоздёв, названные вами люди лично никого не убивали. Какие же они преступники? А во-вторых, вспомните, пожалуйста, сами, разве Советский Союз после победы не использовал в своих интересах самых отпетых фашистов?

– Не знаю такого! – сказал я не очень уверенно, поскольку уже по опыту знал, что мой гость наверняка в рукаве прячет веские доказательства.

– Ну, что же вы?! А первые ракеты? Те ракеты, которыми вы гордитесь как собственным национальным достижением? Они, между прочим, были разработаны членом НСДАП штурмбанфюрером СС, полное имя которого Вернер Магнус Максимилиан фрайхер фон Браун. А производились те ракеты, обстреливавшие мирные города Великобритании, между прочим, на подземных заводах Германии! А на них по принуждению работали советские заключенные концентрационных лагерей! И всё же в СССР не сомневались, что подобные компромиссы не противоречат коммунистической идеологии! Или ещё! Многие годы в Академии Генерального штаба Советской Армии преподавал немецкий фельдмаршал Фридрих Паулюс – это как изволите понимать? Вы представляете это? В одном из главных советских военных учебных заведений работал не просто рядовой немецкий шпион, а самый высокопоставленный фашист, войска которого пролили цистерны русской крови! А ведь с ним у вас носились как с уважаемой персоной, явно не вспоминая, кто он такой! Это вам, мистер Гвоздёв, известно? А вам, кстати, известно, что ваша страна воевала вовсе не с фашистами?

– Ну, знаете ли! – слишком бурно среагировал я.

– Знаю, мистер Гвоздёв! Я многое знаю! Кое-что и вам могу рассказать!

– Очень интересно! – с явным сарказмом выпалил я.

– Пожалуйста, уважаемый мистер Гвоздёв! Пожалуйста! Ваша страна воевала и, кстати, что весьма важно, воевала в союзе и с США, и с Великобританией, вовсе не с фашистской Германией, как у вас официально всегда заявляли, а с той Германией, у которой официальной идеологией провозглашался национал-социализм. Да, не фашизм, а именно национал-социализм! О! – гость сделал такие движения руками, будто хотел меня оградить от опасной ошибки. – Вы только не подумайте, будто я разделяю ту идеологию! Ни в коем случае! Более того, я убежденный противник национал-социализма, но, в конце концов, надо же сохранять объективность, а не придумывать то, что вам выгодно! Не надо подменять понятия! Это приводит к нарушению сознания!

– Красиво звучит! – опять съязвил я, стремясь поддеть собеседника, но это мне никак не удавалось. Он излучал спокойствие и демонстрировал знания, на которые я не находил убедительных возражений. – Не надо подменять понятия, уважаемый доктор Кеннеди! Надо сохранять объективность! Замечательно всё и очень красиво!

– Уж не собираетесь ли вы зачислить меня в классовые враги, мистер Гвоздёв? Уверяю вас, это стало бы для вас большой ошибкой! Да и я сожалел бы весьма, ведь вы мне нравитесь. Я вынужден это признать – мне нравятся ваши манеры! Даже то, как вы сейчас бросились отстаивать свои убеждения, не лицемеря, мне тоже нравится! Но на деле получается так, будто вы идёте в бой не за истину, а против неё! И только по незнанию! В этом пока ваша слабость! Вам не хватает истинных знаний, потому что вы долго подвергались внешнему деформированию сознания советской идеологией.

Я сделал попытку возразить, но гость остановил меня мягко вытянутой в мою сторону рукой:

– Не надо! – сказал он. – Не надо хоть сейчас стремиться доказать то, что без лукавства доказать невозможно! Если вы по-прежнему злитесь на меня из-за понятия «фашизма», то я вам повторю: я категорически против национал-социализма. Это – явное зло для человечества! Это – абсолютно немецкая идеология – тоталитарная, экстремистская, ультраправая, расистская и антисемитская. Она воплощает в себе этнический национализм, идею биологического и культурного превосходства выдуманной арийской расы над всеми другими расами, непримиримую славянофобию, антикоммунизм, антилиберализм, антидемократизм! Но теоритическим фундаментом всего этого являлся совсем не Адольф Гитлер, как внушили советским людям, а Альфред Розенберг. Впрочем, это я лишь к слову, поскольку сей безусловный факт нисколько не оправдывает ни первого из них, ни второго!

Я слушал молча. Гость просто задавил меня потоком своей информации.

– И всё же фашизм и национал-социализм – это разные идеологии и течения! – утвердительно сказал гость.

– Пусть будет по-вашему! – как будто согласился я. – Но кто и зачем советским людям, как вы утверждаете, перевернул их мировоззрение? Мне это кажется нелепым!

Доктор Кеннеди поглядел на меня спокойно и открыто. Это подкупало. Это как-то интуитивно располагало меня к нему, хотя разумом его речам я противился.

– Это случилось ещё перед войной! – начал гость. – Тогда подмену в вашей стране никто не заметил, никто не оспорил ее, и постепенно население эту подмену приняло за истину. Потом, даже после победы, советский народ в этот вопрос не вникал. Фашизм, так фашизм! Какая в принципе разница, как называлась та ужасная беда, которую вы пережили? Ведь так?

– Но зачем и кому понадобилось всех путать? – опять не выдержал я, повторив свой вопрос.

– Так ведь я вам и отвечаю! Народу было всё равно. А Сталин это понимал задолго до войны и думал иначе! Об этом еще никто вслух не рассуждал, но я полагаю, что сделать так решил именно Сталин. Он был очень мудрым человеком. Только представьте сами! В то время ваша страна фанатично строила социализм, и вдруг бы народ узнал, что у главных ваших врагов, у настоящих извергов, тоже есть свой социализм! Какой-то национал-социализм, но ведь всё равно – социализм! Сталин понимал, что подобное совпадение понятий могло стать роковым! Оно могло подорвать веру советских людей в правильность своего социализма! Могло отторгнуть народ от своего социализма, поколебать уверенность в правильности высоких целей. Вот Сталин и подменил понятие национал-социализма на понятие фашизм, который где-то там, в Италии, когда-то зародился и уже загнивал. Но всё же понятие такое существовало. Это очевидно. А ваш Сталин был мудрым человеком! Это надо признать! Очень мудрым и многое предвидевшим!

– Ладно! – перегрузился я. – Вернёмся к своим баранам! Итак, мне придётся стать иезуитом?

– Совсем нет! В университете под вашим началом будет официально состоять «Группа лабораторий биоцифровых исследований», то есть «Group of laboratories for biocypher research». Она будет финансироваться через университет, потому формально и вы станете числиться в штате университета и, опять же, только формально ему подчиняться, а больше знать вам пока не стоит. Я же останусь вашим головным куратором, то есть представителем заказчика и ведущим менеджером всего проекта. Все вопросы, возникающие в ходе работы, все неувязки, все потребности, все проблемы и даже открытия – всё это ко мне! Ясно?

– Совсем другое дело! Будто глаза открылись! – обрадованно потёр я руки. – Осталось нам обговорить всего-ничего! Светланка! – позвал я жену из кухни. – Будь добра! Устрой нам чаёк! Что-то в горле пересохло!

– О! Мистер Гвоздёв! Я вас уже немного знаю, если вы призвали на помощь жену, то сейчас с вашей стороны прозвучит нечто убийственное! Да?

– Да, что вы говорите, доктор Кеннеди! Просто меня беспокоит, чем моя жена будет занята в Санта-Кларе. Вы же понимаете? Если у человека нет определённых обязанностей, нет объективной ответственности, но есть много свободного времени, то он с катушек съедет обязательно! Вы меня понимаете?