Творец бессмертия, или Исповедь гения

– Память меня пока не подводит! – улыбнулся гость.

– Но, уважаемый доктор Кеннеди, я до сих пор не задал тот вопрос, который меня мучит с нашей первой встречи…

– И что же такое вас мучит, мой дорогой мистер Гвоздёв?

– В общем, если совсем уж односложно… – я замялся, как происходит с теми, кто открывает конверт, в котором указана их дальнейшая, но неизвестная судьба, однако отбросил сомнения и решительно выпалил. – Что станет со мной, если задача не будет решена? Всякое может получиться! Она ведь чрезвычайно трудна!

В тот момент, выслушав меня, доктор Кеннеди, как мне показалось, стал тянуть время, может, набивая цену. Он даже, как будто, заволновался, что меня еще больше насторожило. Задержка ответа наводила на мысль, будто я попал в болевую точку, но противник старается это скрыть.

«Что-то здесь не так! – насторожился я еще больше. – Оттягивал я свой убийственный вопросик, оттягивал, и в самый последний момент, когда решился уточнить, так вместо ответа на меня свалились еще и новые загадки! Неужели я попал в яблочко?!»

Доктор Кеннеди продолжал как-то тяжело молчать, на меня не глядя, и мне было заметно, что он не знает, что ответить. От волнения он скрестил пальцы в замок и, охватив ими одно колено, стал раскачиваться, глядя в пол.

Ничего себе! Такого замешательства в моём присутствии у него не бывало. По моей спине побежали мурашки. Стало мерещиться самое зловещее. Даже приближение весьма странного краха всей моей жизни!

Наконец, гость принял прежнюю позу и несколько успокоился. По крайней мере, мне так показалось. Он взял чашку в руку, отпил чай и вдруг широко улыбнулся. Это было абсолютно неожиданно для меня, но свидетельствовало о том, что он полностью овладел собой.

Однако я-то по-прежнему не понимал причин того, что разыгралось передо мной только что.

– Мистер Гвоздёв! – в обычной манере начал гость. – Вы действительно задали свой вопрос слишком уж односложно, ведь вас не меньше волнует и то, как долго будут продолжаться исследования? Ведь так?

Я качнул головой и вставил своё:

– Слишком уж многое в этой работе не может быть определено однозначно, но ведь от нее зависит наша с женой судьба!

– Извините меня за паузу – кое-что вспомнилось. Да, не это важно! Но я хочу, чтобы вы поверили – я скрывать от вас ничего не намерен. Для этого нет причин. Ваш заказчик вполне осведомлён о том, что на современном и явно недостаточном уровне науки и технологий решить поставленную задачу не удастся никому. Эта работа на перспективу. Потому финансирование исследований предварительно рассчитано на десять лет. Рассчитано с таким умыслом, что за эти годы фундамент для вашей работы значительно укрепится. Вы должны заметить, что заказчик понимает ваши проблемы и не торопит вас. Именно потому он понимает и то, что десяти лет может не хватить, а вашей вины в том может и не быть. Потому, как мне всё это представляется, вы ничем не рискуете. Вас ценят! На вас надеются! От вас ждут, что вы даже в рамках нынешней реальности сможете сделать многое. Вот так! Теперь я развеял ваши сомнения, мистер Гвоздёв?

«Ну, да! – подумал я. – Вы со всех сторон засекретили это исследование, даже финансирование замаскировали под университет, а потом меня, гражданина страны, которая является для вас врагом номер один, от души наградите и отпустите восвояси! Кто бы мог знать заранее, что вы такие щедрые и добродушные!? Это совсем не по-иезуитски! И кто бы мог надеяться, что и я окажусь столь же наивен?»

Я долго молчал, на что мой гость не рассчитывал, потому он не удержался уточнить:

– Мне показалось, мистер Гвоздёв, что я не до конца вас убедил? Уверяю вас – отбросьте все свои сомнения и опасения! Мы – великая страна, и потому можем себе позволить благородство! Вы будете гордиться собой! Вы будете всегда радоваться принятому сегодня решению! Вы ведь тоже так считаете, мистер Гвоздёв?

«И в чём же это мнимое благородство Штатов проявилось хоть однажды? – мысленно спросил я его и даже себя. – Для кого теперь секрет, что ваша великая страна всегда только и ждала момента, чтобы вырвать с кровью чью-то живую плоть! О каком благородстве вы говорите, если даже после Второй мировой войны именно вы, или с вашей подачи, народы мира получили сто семь войн, военных конфликтов и насильственных государственных переворотов? И почему я, хорошо зная, что вся история США построена на лжи и рекламе мнимой свободы, должен вам верить? Конечно же, не стану!»

И в тот момент меня удачно прострелила простая мысль.

«Конечно, я не стану! Но, что для меня особенно интересно и странно, я ведь прекрасно понимаю, что меня обманут, но всё равно стремлюсь туда! Стремлюсь, чтобы обманули! Почему? Зачем? Почему, так происходит вопреки всякой логике? Неужели только из-за американских денег, которыми помахали перед моим носом? Так нет же! Уж я-то точно знаю, что для меня всякие деньги и, тем более, доллары, никогда не были главной целью в жизни! Тогда почему?

Может, только потому, что в своей стране я оказался никому не нужен? Она меня даже не замечает! Она во мне не нуждается и не помогает мне выживать! Она даже не требует от меня отдать ей мои таланты и силы! Более того, она будто намеренно выталкивает меня туда, в США! Сдуру выталкивает, чтобы укреплять ее же врагов, помогая врагам каждую минуту, каждым выдавленным туда нашим талантом, нашим специалистом, ученым, любым толковым гражданином! И я оказался среди них, среди обманутых дураков, подлецов и предателей! Ну, и в славную же компанию я угодил!

И что я делаю? Боже мой, уж не полный ли я кретин? Ещё спрашиваю! Ведь итак понятно! И даже теперь, полностью прояснив для себя ситуацию, я ведь всё равно, как тот глупый кролик, стремлюсь в пасть удава! И Светку свою в американский капкан заманиваю!

Что же я делаю? Я ведь даже в этот миг не верю себе, что остановлюсь! Что я делаю?! Где мой ум, где моя рассудительность, где моя воля, где моя совесть? На что я надеюсь, утратив надежду на свою страну?»

– Вы так глубоко задумались, мистер Гвоздёв… Ко мне, знаете ли, иногда тоже залетают прекрасные мысли! Столь прекрасные, что возникает желание немедленно остановить весь мир и заняться только ими. Видимо, у вас теперь так и случилось? Не правда ли, мистер Гвоздёв?

– Я лишь обдумывал ваш ответ, сэр. И он мне нравится! – сказал я неожиданно для себя и тут же подумал:

«Где моя воля? Где моя совесть? Где моё благоразумие? Неужели я способен так низко пасть, прекрасно сознавая губительные последствия?! Но куда же мне деваться? Ведь даже с хлебовозки турнули!»

– О! Я верил в ваше благоразумие, мистер Гвоздёв! – Вы можете быть уверены, что все ваши пожелания будут внесены в контракт. И тогда вы со спокойной душой его подпишете. Но с отъездом всё же придётся повременить. Не по нашей, а по вашей вине.

Я зыркнул на него, всё ещё оставаясь в своих сомнениях, изрядно ослабивших моё самоощущение: «Ну, вот! А теперь посыпались сюрпризы?»

– О! Пожалуйста, не волнуйтесь, мистер Гвоздёв! – очень доброжелательно успокоил меня гость. – Ваша вина лишь в том, что вы пока не расписаны с очаровательной миссис Светланой, а она, как я понимаю, намеревается принять вашу фамилию. Стало быть, всем нам придётся подождать нового паспорта и ещё кое-чего. Рассчитываю, что задержка окажется не столь уж длительной!