Творения. Том 2: Стихотворения. Письма. Завещание

не научился бы

обороняться и выбирать удобную позицию,

ни бегуна, который не упражнялся бы в беге.

Кто, будучи в здравом рассудке, в один и тот же день

стал бы вырезать флейту,

учиться флейте и в игре на ней соревноваться?

560. Слыхано ли было когда-либо о каком-нибудь

искусном художнике,

который бы не смешивал множество видов красок?

Кто ораторствовал или же исцелял недуги

прежде нежели изучил искусство произнесения речей

или характер болезней?

Сколь малого бы стоили искусства,

565. если, только захотев, можно было бы тотчас овладеть ими!

Но довольно всего лишь приказа, и предстоятель

в один миг оказывается полным совершенством!

Это тот самый случай, когда говорят: «Сказано – сделано».

Христос приказывает, и тварь – тут как тут!

570. Впрочем, об этом молчу. Но как же ты можешь,

взирая сверху вниз

на того, кто остается служителем Божиим,

раздуваться от спеси и стремиться к власти престола,

вместо того, чтобы, пребывая на нем, содрогаться и трепетать

от мысли, что ты пасешь волов, которые лучше своего

волопаса?

575. Рассмотри это вот каким способом, – если у тебя есть

время хотя бы бросить на это взгляд:

этот человек спал на земле и пропитался пылью,

изнурял плоть в бдениях,

псалмопениях и денно-нощном [молитвенном] стоянии,

изгоняя свой ум от праха к горнему

580. (в самом деле, зачем нужно нести во гроб весь свой прах

и быть для червей более обильной пищей,

которая их рождает и рождающихся питает?),

потоками слез смыл пятна [грехов],

если у него где и было какое-нибудь хоть маленькое

пятнышко от брызг,

585. которые пачкают даже мудреца в жизненной грязи.

Он запечатлен досточтимыми отметинами плоти,

иссушенной молитвой и многими трудами

(которыми прародительское вкушение истерзало меня,

обратив к земле, матери-кормилице),

590. холодом, голодом и убогими лохмотьями

(поскольку он желал облечься в нетление).

И ненасытность чрева он обуздал малостью

пищи, каждодневно помышляя о смерти,

ибо он знает, что единственная пища Ангелов – Бог.

595. Сейчас он беден, хотя некогда был весьма богат,

но возлюбил изгнание и плывет налегке,

бросив всю свою кладь бедным (а не в море).

Он убежал из городов, от шума толпы

И от бури, которая переворачивает все, что застигает,

600. для того чтобы согласовать с Богом красоту ума,

войдя в общение с божественными сущностями один на один.

Свое прекрасное тело (как же не назвать прекрасным

то, что благородного происхождения?) он оправил

в «жемчуг» —

тайное украшение железных вериг.

605. Он утеснил себя, не сделавшего никакой несправедливости

(чтобы никогда не допустить бесчинства, если он будет

свободен),

и укротил в себе вводящее в заблуждение чувство.

Ему Дух явил глубину Писания,

опровергнув то, что запечатлелось в сознании большинства.

610. Расскажи мне и ты о своих благах:

о доме, о раздраженной жене, о донимающих детях,

об имуществе, о дворецких, о сборщиках податей,

криках, судах:

все полно тревог и забот.

Стол блистает яствами

615. благодаря ухищрениям поваров, искусных

в смешении того,

что земля и море приносят желудку

(в каковое ум погружается и не имеет более должной широты),

полон благовоний, смеха, песен в сопровождении флейты,

зовущих ударять в кимвалы и притопывать ногами.

620. А других захлестывает врожденная похотливость:

одержимые страстью, распаленные, воспламеняемые

женщинами, молодые, с позволения сказать, женихи,

еще не имевшие брачного ложа;

или те, которые сожительствуют вне брака

со своими любовницами, еще

625. прежде, нежели их щеки покроются

мужским украшением —

бородой, совершенные юнцы

не только телом, но еще более характером;

или те, что полны грехов давних дней;

затем те, которые суть покровители чад не по плоти,

630. рождаемых бесплотным Духом:

научившись поклоняться страстям, которым они предавались,

они становятся покровителями собственных грехов

в чужих пороках

и позволяют другим ту же распущенность, какую

позволяли себе.

Вот таковы они. Может быть, они и сделались бы лучше,

635. но им мешают престолы,

ибо власть делает безумца еще хуже.

Воздержный же, претерпевая бесчестье, стоит

с опущенной головой, устремляясь к одному только Богу,

довольствуясь уделом ученика, хотя его учеником недостоин

640. быть его нынешний учитель, —

если только власть над кем-то понимается не в смысле

местоположения.

Настолько среди нас силен завистник!

Так он хитроумно измышляет лукавства, которые бьют точно

в цель,

когда хочет поразить какой-либо народ или город,

645. кроме тех, которыми он искушает каждого, и

делает из такого предстоятеля свод законов лукавства.

И тогда перед нами медь, облеченная в золото

или хамелеон, меняющий цвет кожи:

борода, смиренный нрав, поникшая глава,

650. немногословие, все облачение верующего,