Твой дядя Миша

Регино. Нет, это пионерский галстук. Но прав наш маленький Хосе. (Повязывает галстук Хосе.) Да. Это флаг, товарищи, и знамя, с которым победим. (Поднимает Хосе.) Вот дети будущей Испании, свободной и счастливой.

Крики: «Вива!» Хосе передают из рук в руки и качают.

Занавес

Акт четвертый

Картина шестая

Мрачное, почти совершенно темное подземелье Алькасара. Тусклый свет фонаря из слуховой щели над дверью. Заключенные мужчины, женщины и дети лежат вповалку на полу, жмутся к стенам. Их почти не видно. Они ощущаются по стонам, приглушенным, истерическим всхлипываниям, идущим с разных концов подземелья. В углу Сант-Яго, Кастро.

Хосе Урбан и Мангада-Амбоу.

Сант-Яго. Эх, Фредерико, я думаю, если глаза мои когда-нибудь увидят солнца свет, они не выдержат и лопнут. Желудок мой так сморщился, что больше никогда уже не сможет выполнять своей работы.

Мангада. Ты, друг, большое и наивное дитя. Разве не видишь, как по ночам нас группами выводят… на допрос. Ха-ха! Такая штука, как человеческий желудок, для тебя уж бесполезный инвентарь. Напрасно ты волнуешься: фашисты не дадут работы твоему желудку… И глаз твоих не будет беспокоить светом солнце. Возможно, на момент тебе покажут звезды, а затем — отец Порфирио… и аллилуйя, аллилуйя… и упокой, господи, душу раба твоего, дорогой мой. Аминь!

Кастро. Послушай-ка, приятель, зачем хитришь и портишь парню настроенье? Тебе ведь по плечу его улыбка? Презренье к смерти в ней и вера в жизнь, победу!

Мангада(подчеркнуто). О, ты не говоришь, а пишешь. Уж не поэт ли ты? Жаль, что мало света и не могу я видеть твое лицо.

Кастро. Ты не без юмора, мой друг, и мне характер твой веселый по душе. Ты говоришь о смерти, но, поверь, с твоим характером не верится тебе, что ты умрешь в подвалах Алькасара.

Мангада. Кто ты такой? Дай разглядеть твое лицо!

Сант-Яго(шепотом). Это Кастро, Фредерико Гарсиа Кастро!

Мангада. Фредерико Гарсиа Кастро? Фредерико Кастро! Радость ты моя! Всю жизнь мечтал я встретиться с тобою. И даже мрак подвала Алькасара не омрачает радости моей… (Пауза.) «Андалузские вечера» и песнь песней «Единый фронт»! Дай мне обнять тебя, поэт!

Голоса:

— Наш Фредерико здесь!

— Фредерико Гарсиа Кастро!

Мангада. Какая честь темницам Алькасара!

Хосе Урбан (простодушно). Товарищ Фредерико… Ты разрешишь мне так назвать тебя?

Кастро. А как иначе? Ведь я не враг тебе, а друг, товарищ по борьбе и брат по классу.

Хосе Урбан. Товарищ Гарсиа, когда тебя на волю выпустят, ты напиши про нас, как нас здесь мучили, пытали и как мы даже под расстрелом верили, что победим.

Кастро. Ты ошибаешься, товарищ. Здесь с вами вместе я вашу участь разделю.

Хосе Урбан. Нет, Фредерико, нет. Убить тебя фашисты не посмеют.

Мангада. Ты прав, товарищ. Поэта расстрелять нельзя.

Топот ног у двери. Дверь открывается, входят несколько юнкеров, за ними офицер.

Офицер. Мангада-Амбоу!

Мангада. А, добрый вечер, капитан, вы что-то зачастили к нам! У генерала Прадос, надо полагать, печенка разыгралась?

Офицер. Встань, когда ты с офицером говоришь!

Мангада(оставаясь в том же положении). Простите, капитан, для этого характер у меня не подходящий.

Офицер(резко отвернулся). Хосе Урбан!

Хосе Урбан спокойно поднимается.

Оба — на допрос!

Мангада(иронически). На допрос? А прокурорами будут нам винтовки (показывает на юнкеров) этих молодцов? (Встает.) Я знаю, что ответить. До свиданья, товарищ Фредерико. Позволь мне поцеловать твой честный лоб. (Целует.) И если все-таки ты вырвешься отсюда, напиши, что здесь с тобой сидел рабочий оружейного завода Мангада-Амбоу. Ты напиши, что был он человек суровый, любил восходы и закаты солнца, стихи любил… любил Испанию и ненавидел рабство. В бою он храбро дрался и пулеметом сеял смерть среди фашистов.

Конвоиры хватают Мангаду.

Ты голос мой услышишь, когда начнут (иронически) допрашивать вот эти прокуроры. Испания услышит, Педро Коррильо и армия, что осаждает Алькасар, — весь мир услышит.

Офицер. Взять негодяя!

Конвоиры уводят Мангаду и Хоее Урбана. Микаэла в другом углу, в группе женщин. Рафаэль и Фелиппе спят у нее на коленях.

Микаэла. Спите, спите, мои родные. Я здесь, я с вами, здесь. Спите, маленькие, папа скоро возьмет Алькасар и прогонит фашистов. Далеко-далеко… прогонит и принесет вам воды… Спите, мои маленькие… И кушать принесет… Солнышко снова будет… Папа вас любит, очень любит… и прогонит фашистов, навсегда прогонит… И вы снова будете бегать по улицам Толедо… Спите, спите, мои родные. Папа уж близко. Педро, мой родной…

Первая женщина(истерически). Я не могу, я не могу! (Бьется об стену.) Пить! Пить! Изверги, пить!

Вторая женщина. Пусть она замолчит! Пусть замолчит! (В истерике.) Пусть замолчит! Воды, воды! Капельку воды!

Подземелье стонет.

Стоны:

— Убейте!..

— Маленькая моя, маленькая моя!

— Звери!

— Пить, пить!

Сант-Яго. Страшно, Фредерико… Могу сойти с ума я…

Кастро. Крепись, Сант-Яго… Думай о Мангаде-Амбоу…

Через стены подземелья врывается голос Мангады-Амбоу. Он поет «Интернационал».

Сант-Яго. Это он, это он, Фредерико! (Подхватывает слова «Интернационала», поет.)