Твой любимый курьер

Когда Костян отошёл воссоединиться с природой, мы остались снаружи вдвоём. Я заметил, с какой неловкостью ты озираешься по сторонам, будто потерял свою подставку. Хотя из вас двоих, честно говоря, ты больше годился на эту роль.

– Эй, тебя как звать-то? – поинтересовался я. Называть тебя Пухлым, как другие, у меня язык не поворачивался, всё-таки мы с тобой не были такими корешами.

– Лёва, – ты посмотрел на меня почему-то, как мне показалось, укоризненно.

– А я Женя, – ответил я, осознав, что никто нас так друг другу и не представил.

– А я знаю, – сказал ты как-то многозначительно. Я даже напрягся. Может, мы и вправду виделись раньше, до того, как я спалил тебя с балкона за сталкерством? Только я понятия не имел когда.

Я достал из кармана сиги, прикурил одну и бросил пачку на полупустой стол меж тарелками с заветренными помидорами и зачерствевшим хлебом. Ты осторожно потянулся к ней, поглядывая на мою реакцию. Будто бы я мог по рукам надавать за то, что ты решил вместе со мной подышать отравой. Меж твоих коротких пальцев сигарета выглядела странно и неестественно, будто в детских ладошках. Эти мысли я решил оставить при себе, по большому счету, какое мне дело до твоих вредных привычек. Мне бы со своими разобраться. Но вот приятели твои оказались более участливыми.

– Пухлый, брось сигарету! – крикнул Серёга с веранды. – Курение – подсознательное желание сосать член!

Ты и вправду едва не выронил сигарету. Маленький уголёк с конца вместе с пеплом угодил тебе на футболку. Я сделал вид, что не заметил, ведь ты косился на меня с таким испугом, будто это была моя футболка.

– Или сознательное! – донёсся голос Костяна из деревенского толкана. Вскоре появился и он сам.

– Мудила грешный, – вырвалось у меня. Я ведь тоже курил вообще-то.

– Ну и кто с тобой после такого согласится целоваться? – Костян забрал сигарету у тебя изо рта и бросил её в сторону луковой грядки.

– Точно-точно, – кивнул Серёга, подходя к столу. – Девчонки не любят курящих парней. Вот на Евгена посмотри.

Я в недоумении уставился на него. Судя по всему, пока готовил баню, эти господа хорошие успели перемыть мне кости.

– Бля, Серёга, – с досадой выдохнул Костя, подтверждая мою догадку. – Не начинай.

– Да чё ты, шучу же я, – отмахнулся тот. – Евген, без обид?

Он протянул мне стакан с пивом. Я вздохнул, стараясь сдержать злость, и принял его.

– Да похер вообще.

– Мужик! – одобрительно кивнул Серёга. – На самом деле не стоит она того. И из-за сестры тоже не надо убиваться.

Я стиснул зубы и опустил голову. Меньше всего мне хотелось слышать что-то о сестре от этого уёбка. С трудом верилось, что Костян способен так спокойно трепаться с кем попало, о чём мне просто думать было больно.

– Так жалко её, – промямлил ты еле слышно. Может, это было просто из-за дыма от мангала, но глаза твои блестели.

И не я один заметил это.

– Не реви, Пухлый, ты её даже не знал, – Костя хлопнул тебя по спине.

– Знал, – ты пожал плечами, будто это был очевидный факт. – Я ведь живу в доме напротив. Она была классной – свозила всех бродячих кошек в нашем дворе на стерилизацию.

От этих слов я сам едва не разревелся. Я не был на похоронах, пропустил девятый и сороковой. Не знал даже, был ли хоть кто-то, кто вспоминал о ней без осуждения. Мне вдруг захотелось расспросить тебя подробнее. Насколько хорошо вы были знакомы? Как она справлялась, пока меня не было? Говорили ли вы? И если да, то о чём? Это бред, конечно, но может, и обо мне тоже? Злилась ли она на меня? Было ли ей страшно в одиночестве? Хотелось спросить… но вместо этого я просто забрал сиги и ушёл. Меня потряхивало. Казалось, весь хмель враз отошёл.

На дачный посёлок опустились вечерние сумерки. Я сидел на деревянной лестнице, подпирающей старую яблоню, и вслушивался в окружающие звуки. Дневная жара спала. Я смотрел на звёзды, появляющиеся в небе, и думал, полегчало бы мне, узнай я ответы на эти вопросы. Позади послышались неуклюжие шаги. Кажется, пиздец пришёл хозяйским помидорам.

– Надумал блевать – иди за участок, на дорогу, – бросил я, не глядя на тебя.

– Да не, я просто… – снова этот твой извиняющийся тон. – Ты тут один сидишь, я подумал, может, хочешь поговорить.

Я обернулся и попытался разглядеть твоё выражение лица. Не знаю почему, но мне хотелось увидеть, как ты плачешь. Сам-то я не мог.

– Пу-ухлый! – позвал со стороны дома Костян.

– Эй, Пухлый, ты там живой? – будто передразнивая его, проорал Серёга.

– Да отстаньте. Может, ему в туалет припёрло, – выступил в качестве голоса разума Егор.

Ты вздрагивал и оборачивался каждый раз, когда слышал это тупое погоняло. И тем не менее, продолжал молча стоять и смотреть. Ты будто ждал, что я разрешу тебе вернуться к остальным. Но мне почему-то хотелось, чтобы ты остался со мной. Ведь их там и без тебя было много. А я был здесь один. Мне ты нужен был больше, чем им.

– Похоже, тебя потеряли, – сказал я, осознав вдруг, что меня унесло куда-то не туда. Даже в моей голове всё это звучало жалко. Не хотелось быть таким.

После бани и где-то двух с половиной литров пива меня разморило. Я прилёг на веранде на освободившийся диван и заснул. Проснулся посреди ночи оттого, что зажрали комары. Из предбанника доносились голоса, хотя свет не горел. Я прислушался.

– Костя, отстань, мне плохо, – твой голос дрожал и срывался на визг.

– Пушок, ну чего ты? Обиделся, что ли? – спросил Костян как-то неестественно ласково. – Я ведь в шутку это сказал. Ну иди сюда.

Я сел, едва не словив похмельные вертолёты, и попытался сообразить, что происходит. Со стороны бани послышались вялые звуки борьбы.

– Не трогай, – простонал ты, когда всё стихло. Я напрягся.

– Не ори, ты же не хочешь, чтобы вся округа сбежалась посмотреть, чем мы тут заняты. Успокойся, тебе ведь тоже будет хорошо. Я обещаю.

– В прошлый раз ты тоже обещал, только после я даже на работу выйти не смог.

До меня потихоньку стало доходить, свидетелем чего я умудрился стать. Чугунная голова ещё больше потяжелела. Я попытался сглотнуть, но в горле будто песок застрял. Нет, у меня не было проблем с тем, что вы двое трахаетесь. Если задуматься, между вами с самого начала чувствовалось что-то такое. И то, что мой лучший друг за другую команду играет, тоже не особо волновало. В принципе, Костян никогда особо не скрывал свой интерес к обоим полам. Меня напрягло не это. Я ж не какая-то там сволочь необразованная, чтоб судить людей за их сексуальные предпочтения. Я разнервничался из-за того, что со стороны это звучало, как принуждение. Меня одолевали сомнения по поводу того, должен ли я вмешаться. Костяну, наверное, было бы параллельно. Я боялся, что поставлю тебя в неловкое положение.

Глухой удар. Снова возня. Сдержанный не то вздох, не то стон. Дважды я подскакивал с места в намерении пойти и проверить, действительно ли всё в порядке. Но оба раза возвращался и падал обратно на диван.

Шлепок и снова глухой удар. Этот я узнал, так диван в предбаннике ударяется о стену, когда на него слишком резко садишься. Или ложишься. Я тяжело вздохнул, поморщился и достал сигарету. Ещё один удар дивана о стену, еще один слабый стон. Нужно было уйти в дом, чтоб не слышать, но дверь открывалась с таким жутким скрипом, что казалось, могла перебудить всю улицу. Я докурил и лег обратно, накрыв голову скомканной толстовкой.