Твой любимый курьер

Я не ответил. Лишь посмотрел на него снисходительно. Левая бровь непроизвольно поползла вверх.

– Только ведь извинялся за свой язык, ну хер ли опять начал?

– Бля, Евген, извини, – он опустил взгляд. Его слегка потряхивало. – Я не хочу с тобой ссориться, так что давай закроем тему.

Сильно захотелось курить. Я нащупал в кармане толстовки зажигалку и сжал её в кулаке. Тяжёлый вздох вырвался сам собой.

– Знаешь, я, может, и был тем, кого кинули, но во всяком случае не вёл себя как мразота, – сказал я, поднимаясь. Он не ответил.

Я попрощался с Инной Александровной и ушёл. Всю дорогу до дома я думал, что было глупо ожидать от Костяна другой реакции.

***

Август подходил к концу. Дни все ещё оставались достаточно солнечными, но по вечерам уже ощущалась осенняя прохлада. Накинув спортивную кофту на голое тело, я вышел на балкон. Там было как-то чересчур свежо. На перилах с облупившейся краской блестели капли от недавнего дождя. В воздухе стоял запах сырости и отцветающих под окнами трав. Я достал сигарету. Огромная капля дождевой воды упала на неё с балкона выше этажом, стоило мне только прикурить. Видимо, это был знак, что пора бросать. Выругавшись, я отправил сигу в грязную переполненную консервную банку.

Стряхнув воду, я облокотился на перила и уставился в окна дома наискосок. Раньше не замечал этого, но отсюда твоя квартира была как на ладони. Особенно вечером, когда горел свет, всё отлично просматривалось и простреливалось. Мне стало интересно, а с моей квартирой это тоже работает? Я ведь даже окна не занавешиваю. Надо бы поменьше бродить по дому в одних трусах.

Ты появился в окне комнаты неожиданно и махнул мне рукой. Я даже растерялся. В другой руке у тебя был пакет. Ты начал показывать мне знаками, как я понял, что собираешься зайти. Я не знал, в чём дело, но принципиально был не против, так что просто кивнул.

Минут через пять ты уже стоял на пороге взволнованный, но довольный. И улыбался.

– Вот, – ты протянул мне пакет. – Ты забыл у Кости на огороде. Я, видимо, случайно забрал, думал, моя.

На щеках у тебя появился румянец. Я некоторое время смотрел на пакет, пытаясь сообразить, чего же такого важного я мог забыть. Так ничего и не придумав, я заглянул внутрь и обнаружил там свою старую борцовку.

– Да мог бы просто выкинуть, – сказал я, бросив пакет на полку для обуви.

Ты проследил за его коротким полётом и как-то разочарованно вздохнул. Вроде как аудиенция состоялась, а мы продолжали стоять и смотреть даже не друг на друга, а куда-то в сторону, будто ища повод оттянуть момент прощания. Это, наверное, выглядело очень тупо со стороны. Мне ведь ничто не мешало пригласить тебя внутрь.

– Зайдёшь? – спросил я, осознав это.

Ты улыбнулся и кивнул.

– Только у меня не прибрано, – вдруг спохватился я, осознав, что не помню, когда в последний раз наводил порядок в доме.

Мы прошли на кухню. По дороге ты с интересом озирался по сторонам, будто в музее. Я поставил чайник на газовую плиту.

– Будешь макароны? – поинтересовался я, размышляя, чем тебя угостить.

– Давай, – ответил ты, присаживаясь на табурет.

К чайнику присоединилась сковорода.

Я понятия не имел, о чём с тобой говорить, но всё равно был рад, что пригласил тебя. Мне не нужно было напрягаться, чтобы произвести хорошее впечатление, как это было с другими. В отсутствии раздражителей ты выглядел весёлым и радушным. От этого я как-то ещё больше внутренне начал злиться на Костяна. Пусть я не был в курсе гейских стандартов привлекательности, но в целом счёл тебя довольно милым. И кожа у тебя была ровная и чистая, без гигантских кратеров от угрей, как у меня. Ну, а то, что ты маленький и толстый, это, наверное, тоже хорошо. Типа, есть за что продержаться, или как-то так. Сколько бы не думал, не мог понять, почему он с тобой так обращается.

– Что? – спросил ты, поймав на себе мой взгляд. Улыбка потихоньку сползла с лица.

– Да так, задумался. Тебе лет-то сколько?

– Восемнадцать, – ответил ты и совсем погрустнел.

В принципе, я предполагал, что ты младше, но не думал, что настолько. Неудивительно, что ты так старался угодить остальным в компании. Мне вспомнилось, как в начальной школе я сам терпел издёвки, лишь бы тусоваться с мальчишками постарше.

– Значит, выпустился в этом году, – заключил я, раскладывая макароны по тарелкам. – Поступаешь куда-нибудь?

– Не получилось, – ответил ты как-то уклончиво и взялся за вилку. – М-м-м…

– Пересолено?

– Нет, – ты активно замотал головой. – Очень вкусно. Ты сам готовил?

– Ну да, – я зацепил пару улиток из своей тарелки и отправил их в рот. – Макароны как макароны. Ничего особенного.

Кажется, я смутился. Потихоньку до меня стало доходить, почему сестра, каждый раз приготовив что-то, спрашивала понравилось мне или нет. Слышать похвалу было чертовски приятно, хоть я и сомневался, что она искренняя. Но ты доел всё, параллельно рассказывая о своих попытках приобщения к таинству приготовления еды. Звучало забавно. Я не ахти какой повар, так что в ситуациях узнавал самого себя.

Я заметил, что когда ты смеёшься, иногда похрюкиваешь. А ещё у тебя появляются такие занятные ямочки на щеках. Впервые за очень долгое время я почувствовал себя очень расслабленно. За окнами снова заморосил дождь, а мы сидели и болтали, попивая чаёк, об удачных и не очень обновах в «Лиге легенд», о новой части «Последних из нас» и ещё о чём-то, чего я сейчас и не вспомню.

– Слушай, а вы давно с Костей вместе? – спросил я как бы между прочим, домывая посуду.

– Ты нас видел? – ты, в отличие от Костяна, сразу смекнул, что к чему, и покраснел до кончиков ушей.

– Слышал, – я закрыл кран и вернулся за стол.

Стало очевидно, что мне не стоило поднимать эту тему. Ты выглядел по-настоящему напуганным. Пухлые губы вытянулись в тоненькую линию, а глаза метались по кухне, будто в поисках пути к отступлению.

– Я пойду, пожалуй, – ты встал из-за стола и толкнул дверь кухни.

– Погоди, я ведь не специально! – спохватился я, осознав, что только что собственноручно расхерачил мост доверия, который выстраивал весь вечер. – Просто проснулся ночью, и вот… Ты не думай, я не гомофоб какой-нибудь. Просто удивился, понимаешь? Люди, которые встречаются, так себя не ведут.

Ты обернулся, и я едва не налетел на тебя. Былая теплота во взгляде куда-то пропала. Ты смотрел на меня почти как Костян тогда у него дома. Только почему-то мне казалось, что эта твоя невхерственность – просто защитная реакция.

– А мы и не встречаемся, – ответил ты без эмоций. Даже голос твой звучал ниже. – Просто спим иногда, когда возникает желание.

Я вздохнул обреченно. Святая наивность, вот значит как ты про себя оправдываешь это мудло? Мне стало ещё больше жаль тебя.

– А оно и правда возникает? – спросил я со всей деликатностью, на которую был способен.