Твой первый - единственный

После стольких разочарований в друзьях я была рада, что у Вити появился такой человек, к которому он мог прийти в любую минуту и просто посидеть рядом, выпить чай или кофе и помолчать.

Когда на улице окончательно похолодало, и ноги у нас обоих начали подмерзать, решено было отправиться по домам. Хотя, на самом деле, я была согласна даже заболеть, лишь бы продлить волшебный миг нашей близости. Однако вслух о подобном говорить было слишком, поэтому я просто сжала крепче ладонь Вити, позволяя себе насладиться его теплом.

И только возле дома, когда пришла пора прощаться, я почему-то вспомнила о маме, вернее, о том, что теперь она живет в квартире Шестаковых. Мне стало интересно, знает ли Витя об этом, и как он воспринял помощь отца.

– Ты выглядишь грустной, не хочешь со мной прощаться? – оживленно спросил Шестаков, повернувшись ко мне полубоком. В салоне был полумрак, из света только огоньки на приборной панели, где располагался сенсорный экран. Я скрестила руки на коленях, не зная, стоит ли спрашивать о своей матери, с другой стороны, я прекрасно понимала, что секреты и недомолвки ни к чему хорошему не приводят. Не нужно бояться быть откровенными друг с другом, бояться задавать вопросы и получать на них ответы.

– Слушай, а ты… – в горле пересохло, мне пришлось откашляться.

– Хочешь воды? В бардачке…

– Спасибо, – я кивнула и потянулась к бардачку, достать оттуда бутылку. Сделала глоток воды, затем еще один и, наконец, осмелилась посмотреть в глаза Шестакову. Собственно, разве стоит переживать из-за решений, которые не относятся к нам? Это право родителей, их жизнь. Мы можем либо соглашаться с их мнением, либо опровергать, однако навязывать и пытаться изменить что-то – нет.

– Ты из-за чего-то переживаешь?

– Ты знал, что моя мама…– он оборвал меня на полуслове.

– Знал, она молодец, давно пора было. Знаешь, – Витя отвернулся, его руки легли на руль. Он сжал его, откинув голову на спинку сиденья. – Я горжусь твоей мамой. Я думал об этом… – голос Шестакова звучал настолько тихо, что некоторые слова я с трудом разбирала. Казалось, он тоже переживал, ему было трудно передать словами свои истинные чувства. Я мысленно усмехнулась, ведь мы всегда были чем-то похожи, только никогда почему-то не замечали этого.

Научиться слышать друг друга, видеть во взгляде человека напротив переживания, радость, любовь, зажигать в сердце близкого фитиль надежды – все это непросто. А порой, даже невозможно.

Мы разные.

Он всегда в центре внимания. Я его серая тень.

Когда он выходит на площадку, звучат аплодисменты. Когда выхожу я, наступает тишина.

Мы не сможем быть вместе.

Рядом с ним должен быть кто-то такой же яркий, сияющий, словно та звезда в ночном небе. Я ведь не звезда. И я не никогда не засияю.

Именно об этом я думала, учась в школе. Но сейчас, когда смотрела на Витю, когда видела, как он сжимал руль и подбирал слова, пытаясь не обидеть меня, осознала – мы одинаковые. Нет, не во всем, конечно. Однако мы оба тянемся друг к другу, боимся сказать не то, поступить не так. Ведь даже когда мы шли по улице, Витя не сразу взял меня за руку.

Почему же раньше я этого не замечала?

– Скажи, – прошептала я, не сводя глаз с Шестакова. Он перевел на меня взгляд и замер в нерешительности выдать очередную порцию шутки. Сколько было таких шуток, которыми Витя прикрывал свои истинные чувства? Сколько улыбок, за которыми он скрывал печаль, переживания, тоску? Он так умело прятал себя настоящего, что даже я не смогла разглядеть. – Что бы ты хотел на Новый год?

– Как насчет… тебя? – губы Вити вновь растянулись в белозубой улыбке. В этот раз я не смутилась.

– Я уже иду в комплекте, что-то нужно еще. Чего бы ты хотел?

– Эм… – мне показалось, Шестаков растерялся. Он убрал руки с руля и положил на колени, несколько раз протерев ладони о джинсы. – Может… салат и пирожки с капустой? Или это слишком бредово? – снова усмешка, а за ней страх показаться не таким, обидеть, предложить не то. Витя опустил голову, а я воспользовалась моментом, пусть мне тоже было страшно, но меня словно подтолкнула неведомая сила. Я наклонилась и коротко чмокнула Шестакова в щеку.

– Рита… – прошептал он.

– Совсем не бредово. Мне нравится.

– А мне нравишься ты, – сказал вдруг Витя. Щеки словно опалило пламенем, я приложила ладонь к шее, стараясь дышать ровней.

– Ты…

– Давай завтра устроим второе свидание? Я не хочу пропустить ни дня до Нового года.

– Завтра… – надо было как-то ответить, успокоиться, но я продолжала смущаться, и эта глупая улыбка, переполненная счастьем, сдавала меня по полной программе.

– Да, завтра и каждый день подряд, – в голосе Вити звучала игривость, он явно заигрывал, но в то же время был вполне серьезен в своих предложениях.

– Завтра я работаю… – выдохнув, прошептала я.

– Работаешь? – лицо Шестакова в момент потеряло былое сияние, оно сделалось мрачным.

– Да, в ресторане.

С минуту мы оба молчали. Мои мысли крутились вокруг хозяйки Марины Анатольевны и того, что она была бывшей девушкой Вити. А еще эта дамочка за мной следила. Откровенно говоря, если до этого я еще подумывала, уходить или нет из заведения, то после таких новостей оставаться там напрочь пропало желание. Кто знает, что у госпожи Леоновой в голове?!

– Я заберу тебя после работы. Во сколько ты заканчиваешь? – мне показалось, Шестакову не нужен был мой ответ. Он уже решил для себя – приедет.

– Поздно, в двенадцать или около того. Как клиенты будут. А давай… – я вздохнула, не зная, как правильно поступить. – Давай я позвоню тебе?

– Хорошо, но ты не думала уволиться? Дело даже не в Марине, а в тех жирных кошельках, которые…

– Я думала, – перебила, сжимая в пальцах лямку от сумочки. – Будет сложно без работы, но я уйду. Это однозначно будет правильным решением.

Глава 34 - Рита

Как сообщить Марине Анатольевне о своем уходе, я пока не особо представляла. Во-первых, конец года, и сложно будет подыскать новый персонал. Во-вторых, в последние дни, как говорили девочки, посетителей стало больше обычного. Появились даже задержки в обслуживании. Однако тот факт, что директор следила за мной, делала компрометирующие фотографии, уже вызывал множество вопросов. Так или иначе, сталкерство никогда не было чем-то нормальным. От такого реально стоит бежать, пока не стало слишком поздно.