Твой суженый

– Годится?

Глаза Джордана оценивающе сузились, он внимательно ее осмотрел. Джил стало неловко, застыв на месте, она вся напряглась. Наконец он кивнул:

– Прекрасно.

Джил облегченно вздохнула, зашла на минутку в номер за сумочкой и, проверив, заперта ли дверь, присоединилась к Джордану.

Званый ужин, как еще раньше объяснил ей Джордан, должен был состояться в отдельном зале одного из ресторанов отеля. Джордан, опережая ее, нетерпеливо шагал к лифту.

– Вы бы хоть объяснили, что я должна делать, – сказала Джил.

– Делать? – повторил, нахмурившись, Джордан. – Откуда мне знать, черт возьми! То, что вы, женщины, делаете, чтобы показать друг другу, что к определенному мужчине «вход воспрещен». И постарайтесь, чтобы Сьюзи это как следует поняла. – Джордан приостановился. – Только без всяких нежностей по отношению ко мне.

– У меня и в мыслях ничего такого не было, – сказала Джил, глядя на Джордана с притворным восхищением и часто-часто взмахивая длинными ресницами.

Джордан нахмурился еще больше.

– И этого чтобы тоже не было.

– Чего «этого»?

– Того, что вы делаете глазами. – Он показал жестом, что он имеет в виду. Джил его явно раздражала.

– Мне надо знать что-нибудь о тех, кто там будет?

– Не обязательно.

– А о вас?

Он кинул на нее удивленный взгляд, и Джил объяснила:

– Если я – ваша девушка, должна же я знать, кто вы… хоть что-нибудь помимо имени, я хочу сказать… и чем занимаетесь.

– Да, вы правы. – Джордан сунул обе руки в карманы. – Я – генеральный директор большой строительной компании, находящейся в Сиэтле. Проще говоря, мы разрабатываем проекты, добываем финансовую поддержку, организуем строительство, а затем, когда все сделано, продаем свой объект.

– Звучит интересно. – То есть если тебе по вкусу суета сует, подумала Джил.

– Не спорю, – последовал короткий ответ.

– Вы не понравились мне, когда мы впервые встретились. – Джил сама не знала, почему ее вдруг потянуло на откровенность.

По правде, он и сейчас ей не нравился, хотя следовало признать, что внешне он весьма и весьма привлекателен.

– Я сидела рядом с вами в самолете, и вы показались мне малосимпатичным человеком.

– Насколько я понимаю, ваше мнение обо мне не изменилось? – Джордан иронически поднял бровь, словно хотел сказать, что, каков бы ни был ответ, ему это безразлично.

Джил пропустила вопрос мимо ушей.

– Вы не очень-то жалуете женщин, верно?

– Они имеют свое назначение.

Джордан произнес это так оскорбительно, с таким презрением, что лицо Джил запылало румянцем. Она смерила его пораженным взглядом. Ей стало жаль этого человека: надо же, иметь все – и не иметь сердца!

– Кто научил вас цинизму?

Джордан насмешливо посмотрел на Джил.

– Жизнь.

Джил не знала, как отнестись к такому ответу, но, к счастью, тут подошел лифт.

– Вы не хотите еще что-нибудь сообщить, прежде чем мы спустимся? – спросила она, входя в кабину. Ее роль, надо думать, заключается в том, чтобы защищать Джордана от дочери какого-то приятеля, а может быть, компаньона. Джил не представляла, что он под этим понимает и как ей это удастся, ну да ладно, что-нибудь придумает, когда подойдет срок.

– Да нет, основное я вам сказал, – ответил Джордан. Но тут же нахмурился. – Хотя, боюсь, мы с вами можем вызвать некоторое любопытство.

– Почему это?

– Я обычно не вожусь с невинными младенцами.

– Я – невинный младенец? – Возмутительно, он говорит с ней так, словно она еще ходит в детский сад. Никому из тех, кого она знала, не удавалось еще оскорбить ее, затратив так мало усилий. – Представьте себе, мне уже за двадцать.

Джордан рассмеялся ей в лицо. Джил вся сжалась, пожалев – наверное, не в последний раз, – что согласилась на его просьбу.

– Вы просто чудо, – саркастически произнесла она.

– Я это уже от вас слышал.

Лифт поднялся на последний этаж, и они вошли в ресторан. Джордан сказал что-то метрдотелю, и тот проводил их к столику.

Джил окинула взором изысканно-простой интерьер, и сердце у нее дрогнуло. Крупные бизнесмены, важные правительственные чиновники, мужчины в смокингах, женщины в изящных туалетах, не уступающих тем, что продавались в бутике внизу. Каждого из них окружала аура власти и благополучия.

У Джил перехватило дыхание. Она им неровня, это люди совсем другого калибра. У них есть деньги, настоящие деньги. Она много месяцев копила на эту поездку на Гавайи, экономила на колготках и обедах, а они вкладывают деньги в недвижимость, высотные офисные здания и акции.

Джордан, должно быть, почувствовал, что ей не по себе. Он обернулся к ней и, чуть улыбнувшись, сказал:

– Все будет хорошо.

Джил поразило, что эти три коротких слова так ободрили ее, придали уверенности в себе. Благодарно улыбнувшись, она гордо подняла голову и распрямилась, стараясь казаться выше, насколько это позволяли ее пять футов и три дюйма. Официанты разносили подносы с закусками и узкие граненые бокалы, наполненные золотистым шампанским. Джил протянула руку и, взяв бокал, сделала первый глоток. У нее округлились глаза. Никогда в жизни она не пила ничего вкуснее.

– Изумительное вино.

– Естественно. Оно стоит сто пятьдесят долларов бутылка.

Джил не успела ответить, потому что к ним подошел пожилой импозантный джентльмен, покинув стоявшего с ним молодого человека. Ему было под пятьдесят, а выглядел он так, словно сошел со страниц журнала, посвященного английской знати.

– Джордан, – сказал он сердечно, протягивая руку, – я так рад, что вам все же удалось выбраться сюда.

– Я тоже.

– Как долетел, без происшествий? Глаза Джордана и Джил на мгновение встретились.

– Да, благополучно. Я хотел бы познакомить вас с Джил Моррисон. Джил – Дин Ландкуэст.

– Хелло! – любезно сказала Джил, протягивая руку. Ландкуэст взял ее в свою и держал куда дольше, чем того требовали хорошие манеры. У нее создалось впечатление, что он ее изучает, и она приложила все усилия, чтобы казаться невозмутимой.

Наконец Ландкуэст выпустил ее руку и, отведя от нее взгляд, кому-то кивнул.

– Вы не возражаете, если я вас на минуту покину? Только что прибыл Никольсон.