Твоя кровь, мои кости

— Уайатт, — попытался он снова, немного громче, чем раньше.

— Ему все еще нужно поправиться, — сказал Джеймс, проводя рукой по мокрым волосам. — Я уверен, что на это потребуется время.

— Уверен? — выплюнула Уайатт, чувствуя, как нервы превращают ее в нечто раздражительное.

— Ну, да, — насмешливо сказал Джеймс. — Я не врач.

— Уайатт! — рявкнул Питер, прорезав голосом тишину оранжереи. — Посмотри на меня.

Она посмотрела. Уайатт выглядела прелестно в лунном свете, все на ней было красного цвета. Будто искупалась в сукровице. Крещенная кровью. Он был таким идиотом. Ему никогда не нужно было возвращаться домой. Дом был прямо перед ним. «Тысяча маленьких жизней», зверь насмехался над ним, «а ты даже не понял значения этого слова».

Он всегда усваивал свои уроки с опозданием на мгновение.

— Это еще не конец, — сказал он. — Мы выиграли немного времени, но небеса все еще должны быть закрыты. Это значит, что тебе придется сломать кулон.

На переносице у нее появилась морщинка.

— Не знаю, нравится ли мне этот план.

— Не имеет значения, нравится он тебе или нет. Это должно быть сделано.

— Что, если это не разорвет связь между зверем и Джеймсом? Что, если это уничтожит их обоих? Я имею в виду, мы даже не знаем наверняка, к чему приведет уничтожение ожерелья.

Но Питер знал. Он прекрасно знал. И ничего не оставалось, как ждать, когда настанет час расплаты.

— У нас нет другого выбора. Ты помнишь, что говорила твоя тетя — открытую пасть нужно кормить, иначе она проглотит все целиком. Мы не отправили зверя обратно в ад, мы заперли его в клетке. Задание не выполнено.

— Я не могу так рисковать, — сказала она, понизив голос до шепота. — Мы только что вернули его.

Слеза скатилась по ее лицу. Он протянул руку и поймал ее, прежде чем она успела упасть.

— Мы приехали в Уиллоу-Хит, чтобы похоронить его, — напомнил он ей так мягко, как только мог. — Ты это знала. Это была твоя идея.

— Но если есть какой-то способ…

— Нет. — Он оборвал ее, прежде чем она смогла обрести ложную надежду и уцепиться за нее.

— Смерть есть смерть. Ты не можешь обманывать ее вечно.

— Ты это делал, — отрезала она.

— Нет, — не согласился он, — я этого не делал. Я был привязан, одна полужизнь сменяла другую. Я умер триста лет назад с топором в животе. Остальное было прожито урывками.

В ее глазах блестели непролитые слезы.

— Как ты можешь так говорить?

— Потому что это правда. — Он сморгнул видение стража смерти и протянул руку, чтобы дотронуться окровавленным пальцем до полумесяца на ее шее. — Это прощание, Уайатт. А не воссоединение.

Они оба уставились на объект своих разногласий. Джеймс Кэмпбелл, третий член их странного летнего триумвирата — мальчик-нежить, живущий в одолженном времени. Он стоял в нескольких футах от них, медленно разминая и затем сжимая пальцы.

— Что, черт возьми, ты мне дала?

— Я не знаю, — призналась Уайатт, шмыгая носом. — Какой-то эликсир. Это не продлится вечно.

— О, — Джеймс задвигал челюстью, когда сглотнул. — Сколько у меня времени?

— Ингалятора хватит на восемь часов, — сказала она. — По одной затяжке каждые два часа. Дольше, если сможешь выдержать. Маккензи принесет еще, когда сможет.

— Уайатт, — предостерег Питер. — Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать.

Снаружи теплицы в темноте раздался звериный рык. Уайатт вскочила на ноги рядом с Джеймсом, глядя на их водянистое отражение в зеркальном стекле.

— Что это было?

— Ничего хорошего, — ответил Питер, безуспешно пытаясь подняться с пола.

— Давайте преодолевать препятствие за препятствием. — Джеймс хрустнул костяшками пальцев, разглядывая тела, которые, пошатываясь, стояли по всей оранжерее. Марионетки, застывшие без своего кукловода. На его лице появился болезненный оттенок. — Это чертовски жутко. Уайатт, помоги мне поднять Питера на ноги. Давай занесем его в дом, пока эти придурки не решили проснуться.

29. Уайатт

Потребовалось немало усилий, чтобы затащить Питера обратно в дом, даже с помощью Джеймса. Благодаря невероятной решимости им удалось усадить его на кухонный стул.

— Защита снята? — спросил Джеймс, безуспешно щелкая выключателем.

Уайатт упала на колени у ног Питера, и грязное кружево ее платья расплылось вокруг нее.

— Она мало-помалу разваливалась. — Девушка потянулась к липкому подолу рубашки Питера, отмахиваясь от его рук. — Не трогай. Дай-ка я посмотрю.

У стола Джеймс раздавил паука ладонью. Некоторое время он молча рассматривал его, прежде чем стряхнуть липкие остатки на штанину. Снаружи, в курятнике, что-то чирикнуло.

— Это очень похоже на «Ночь живых мертвецов», — сказал Джеймс. — Полагаю, у тебя есть план?

Уайатт с трудом сглотнула. Она не хотела рассказывать ему ни об ожерелье, ни о расширяющемся разрыве в лесу. Не хотела говорить, что единственный способ запечатать его — это отправить зверя обратно в небо, или что они вполне могут приговорить его к вечности в аду вместе с ним. Пока нет.

Вместо этого она сказала:

— Сейчас я сосредоточена не на этом.

— Джеймс прав. — Питер с гримасой поерзал на стуле. — Нам следует обсудить, как пройдет остаток вечера.

Уайатт бросила на него самый убийственный взгляд, на который была способна.

— Я же сказала, что сейчас мое внимание сосредоточено не на этом.

Питер проигнорировал девушку, глядя поверх ее головы на Джеймса.

— Мы решили одну проблему, вернув тебя, но и создали другую. В небе образовалась дыра, и она расширяется. Все может пролезть. Эти звуки, которые ты слышишь снаружи? Это только первая волна. Есть вещи постарше и покрупнее, которые только и ждут, чтобы вырваться на свободу.

— Я очень хорошо знаком с тем, — вежливо сказал Джеймс, — какие существа устраивают себе жилище в темноте.

— Тогда ты знаешь, как важно, чтобы мы закрыли дверь, прежде чем они вырвутся на свободу.

— Звучит достаточно прямолинейно, — сказал Джеймс. — В чем же подвох?

— Пока зверь остается здесь, в этом мире, небеса остаются открытыми.

Джеймс откинулся на столешницу.

— Понимаю. И он застрял внутри меня.

— Да, это наша текущая проблема.

— Блестяще. — Улыбка не коснулась его глаз. — Я так понимаю, распятие и капля святой воды проблему не решат.