Твоя навсегда

– Конечно, – ответил он, протянув ей руку. Йель хотел проводить ее до экипажа, однако она не подала ему своей руки.

Он молча ждал.

– Я не считаю нас супругами, – сказала она, вызывающе посмотрев на него. – Даже несмотря на то, что было между нами ночью и утром.

Он был готов к такому повороту событий. Его жена придерживалась строгих моральных принципов. Они познакомились совсем недавно, но он умудрился нарушить все эти правила.

Глубоко вздохнув, Йель сказал:

– Иногда бывает так, Саманта, что важным становится не то, что мы думаем, а то, как нас воспринимают другие люди. Нравится тебе это или нет, но для всех мы с тобой муж и жена.

– Интересно, вы, сэр, когда-нибудь задумывались над тем, что означают эти слова?

– Этот вопрос можно задать любому человеку.

Саманта тут же возразила ему.

– Мой отец ценил свой брак и свою семью, – сказала она и, улыбнувшись, добавила: – Он всегда и во всем был честным и никогда не обманывал мою мать.

– Да, – сказал Йель. – И умер, оставив свою единственную дочь в полном одиночестве, да еще и без гроша и кармане.

Он тут же пожалел о том, что сказал.

Если бы он изо всех сил ударил Саманту кулаком, то ей, наверное, было бы не так больно. Сначала она побледнела как полотно, а потом пришла в такую ярость, что, казалось, вот-вот бросится на него.

– Я тебе этого никогда не прощу, – крикнула она дрожащим от злости голосом.

– О Сэм…

– Меня зовут Саманта, – сказала она, не желая больше слушать его. – И ты для меня – чужой человек. То, что произошло между нами прошлой ночью, это… не имеет никакого отношения ни к любви, ни к каким-либо другим нежным чувствам и обязательствам. Я никогда больше не позволю себе так ошибаться. Даже не надейся! – сказала она и выбежала из комнаты.

Йель посмотрел ей вслед, а потом опустился на стул.

– И как тебе, Йель, удалось все запутать? – спросил он самого себя. В пустой комнате его голос зазвенел гулким эхом.

Такова Англия, подумал Йель. Он везде добивался успеха. В любой стране мира, кроме Англии. Ему не следовало возвращаться сюда. Ему не следовало вмешиваться в судьбу дочери викария. Лучше бы он, как и прежде, жил один.

Он услышал, как возле главных ворот гостиницы смеется сквайр Биггерс. Он смеялся громко и весело, однако как-то уж очень фальшиво.

Интересно, подумал Йель, неужели Вейланду не надоели все эти подхалимы, вроде Биггерса, которые бегают за ним по пятам, согнувшись так низко, что их носы упираются ему в зад? Что ж, это одна из привилегий герцога – все вокруг только и делают, что льстят тебе.

Если бы Сэм вышла замуж за герцога, а не за его никчемного младшего брата, то, возможно, она с готовностью упала бы в его объятия.

Он даже скривился от отвращения. Нет, она бы так никогда не поступила.

Именно поэтому она и нравилась ему. И еще потому, что в постели с этой девчонкой было очень хорошо. Даже слишком хорошо. Как только Йель подумал об этом, он сразу же захотел ее.

В этот момент голос Фенли ворвался в его сладкие мечтания.

– Прошу прощения, лорд Йель, но его светлость желает, чтобы вы присоединились к нему, – сказал слуга, входя в комнату. – Он уже готов отправиться в путь.

Йель встал со стула. Он еще не вышел из гостиницы, но уже испытывал смертельную тоску и усталость.

– Я – мистер Кардерок, Фенли. Мне не нравится вся эта помпезность.

– Слушаюсь, милорд, – почтительно ответил Фенли. Он держал в руках широкополую шляпу Йеля. Именно в этой шляпе он приехал из Лондона.

Йель глубоко вздохнул. Как же он соскучился по морю и той пьянящей свободе, которую ощущал, находясь на корабле! Там он сам себе хозяин. У двери Йель остановился и посмотрел на Фенли. Он служил в их семье еще при жизни деда Йеля.

– Фенли, – обратился он к слуге, взяв у него свою шляпу, – ты прожил очень долго и, наверное, многое успел повидать.

– Вы правы, милорд.

– Скажи мне, ты понимаешь женщин?

В глазах старика Фенли зажглись веселые огоньки.

– Нет, милорд, – ответил он.

– Именно этого я и боялся, – сказал Йель. – Черт возьми! Похоже, что еще никому из мужчин не удалось понять их до конца, – сказал он и медленно побрел к экипажу. Он ехал в Лондон. Туда, где в юные годы ему довелось пережить столько унижений. Он ехал в этот город вместе с братом, который практически не знал его, и с женой, которая его презирала.

Похоже, ему не придется скучать.

Герцог Эйлборо никогда не путешествовал налегке. За его экипажем, отмеченным фамильным гербом на дверцах, следовал еще один экипаж, в котором размещались слуги, а также складывали багаж. Каждый экипаж сопровождали кучер и лакей. Так было заведено ради безопасности пассажиров. Лакей держал дверь экипажа открытой, ожидая, когда в него сядет Саманта, однако она почему-то медлила. Ей казалось, что как только она сядет в этот экипаж, то навсегда распрощается со своей прошлой – такой знакомой и понятной – жизнью.

– Не спешите. – Герцог взял ее за руку. – Идите спокойно. Шаг за шагом, – сказал он ей приятным низким голосом. – И никогда не забывайте о том, что вы теперь одна из нас. Вас защищают мое имя и моя семья. Держите голову выше.

Этот человек был очень добр. Почему его брат совершенно не похож на него?

– Благодарю вас, – пробормотала она. – Мне сейчас так нужен друг…

– Все будет хорошо, – заверил он Саманту, помогая ей сесть в экипаж.

Внутренняя отделка экипажа изумила ее. Она никогда не видела ничего подобного. Изумрудно-зеленые сиденья, отороченные золотыми кистями, были упругими и мягкими, как пуховый матрас. Мебель была невероятно удобной и роскошной.

Затем в экипаж сел герцог и занял место напротив нее, за ним последовал Йель. Саманта сразу пожалела о том, что не попросила герцога сесть рядом с ней. Теперь уже было поздно.

Ее муж был крупным мужчиной, и его длинные ноги с трудом помещались в тесной кабине. Но еще теснее стало, когда к ним присоединился Фенли. Йель придвинулся ближе к Саманте. Ей почему-то казалось, что в этом не было никакой необходимости.

Он случайно задел рукой ее грудь, и Саманта почувствовала, как напряглись ее соски.

Она забилась в угол и скрестила руки на груди. Интересно, подумала она, когда же воспоминания о том, как она занималась с ним любовью, окончательно сотрутся из ее памяти?

«Нужно думать только о его недостатках», – сказала она себе. Это поможет ей пережить длинную дорогу до Лондона.

Эйлборо выглянул из окна, чтобы попрощаться со сквайром Биггерсом.

– Все готовы? – спросил он, закрыв окно. И, не дожидаясь ответа, постучал по крыше экипажа, давая сигнал кучеру отправляться в путь.