Ты будешь моим!

Это была моя самая большая ошибка. Мало того, что я поперхнулся воздухом, но и забыл, как говорить.

Маленькая хрупкая девушка с бронзово-золотистым цветом кожи, как у истинной египтянки. С насыщенно-зеленными глазами, подчеркнутыми дымчатым макияжем и пухлыми губами с цветом черной малины. Ее любимой. В Испании она только ее и ела, для меня до сих пор остается загадка, где тетя Тереза ее находила. На Славе было маленькое черное платье с юбкой-колокол выше колена и с V-вырезом, невольно притягивающий мужской взгляд и заставляющий глотать слюнки. На стройных длинных ножках были черные туфельки лодочки, предающие ей немного роста. Вроде ничего необычного, я бы даже сказал строгая и сексуальная бизнес-леди. Но я забыл, как говорить, только и делал, что стоял как вкопанный и молча пожирал ее взглядом не стесняясь.

Красивая, зараза.

Девушки мило улыбались, хвалили наряды друг друга и ушли вперед, мне же осталось плестись за ними, как ушибленному и жадно взирать на открытую спину с выступающими позвонками. Хуже был, наверное, только момент в лифте, в котором, как некстати, оказалось слишком много людей, и девушка, от которой исходил потрясающий аромат розы вперемежку с дорогими духами, стояла впереди меня. Сцепив руки в кулаки и засунув их в карманы брюк, давясь слюной и желанием прикоснуться к бархатной коже, провести языком по позвонкам, я тупо считал их количество.

Крепче сжимаю кулаки и понимаю, что цепь, на которую я себя посадил — слабая, и если я не исчезну сейчас, то сорвусь к чертям. Поэтому как только двери лифта разъезжаются и люди, находящиеся с нами в таком душном пространстве, покинули столь маленькое помещение, выйдя, я сделал глубокий вдох и, прощаясь с дамами, убежал от греха подальше.

Мысль, которая то и дело крутилась в голове, не переставая, словно белка в колесе на опыте у сумасшедшего, не давала мне покоя. Славе восемнадцать лет и я увязаю в ней с каждым разом все больше и больше, чувствую, что держусь из последних сил, сковываю себя мысленно цепями и бегу куда глаза глядят.

Лишь оказавшись в пабе, который располагается в соседнем квартале, я позволил себе заказать двойное виски, потом еще и еще. После пятого бокала я понимал уже слабо, но чувствовал, что стоит ей сделать шаг в мою сторону и наше грехопадение обеспечено. Уже никто и ничто меня не остановит, пока я не испробую вкус ее тела.

Я не помню, сколько еще выпил, но память то и дело подбрасывает обрывки сумасшедшего вечера, возвращая постепенно во вчерашний вечер и заставляя брезгливо кривиться. Вспоминаю блондинку в ультракоротком платье, которая усердно строила пьяные глазки и намекала на большее, призывно крутя бедрами. Я поминал, что должен изгнать Славу из головы любыми путями и выбрал самый отвратительный, глупо, но я, правда, надеялся, что клин клином вышибают.

Я пытался ее изгнать, забыть эти длинные ножки, которые до сих пор хочу видеть и чувствовать на своих плечах. Забыть ее сладкий томный голос, который не раз приходилось слышать на яхте. Но вместо того, чтобы забыть, я наматываю на кулак блондинистый волос, рьяно в нее вколачиваюсь, наблюдая, как она упирается ладонями в грязное зеркало паба и пьяно стонет от удовольствия. Я представляю вместо нее Славу и кончаю.

Одним словом — безмозглый кретин.

Матерюсь вслух, мысленно радуясь тому, что звукоизоляция в номере превосходная и хрен кто из девчонок меня услышит. Только вот радость моя вмиг исчезает, когда в черепной коробке раздается барабанная дробь, и я морщусь от головной боли.

Немного времени спустя, даю себе подзатыльник и, собравшись, иду в душ, надо срочно освежиться. Прохладная вода после бурного нежеланного секса этой ночью, в самый раз для того, чтобы полностью освежиться и привести мысли в порядок. В этом я оказался прав, вода идеально приводит мозг в порядок, и подбрасывает все более омерзительные картинки.

Выключаю воду и, открыв раздвижные двери, выхожу из душевой кабинки. Обматываю бедра полотенцем, подхожу к раковине, над которой висит зеркало и в данный момент от теплого пара воды оно запотело. Протираю его сухой ладонью и смотрю на свое не до конца протрезвевшее лицо. Чувствую себя отвратительно, будто поймали за изменой.

Встряхиваю головой с влажными после душа волосами и кладу ладонь на шею, дабы размять, но ощущаю царапины, причиняющие легкую боль от прикосновения. Я не помню, чтобы позволял той блондинки с паба царапать мне спину. Помню, что после того, как она коснулась губами моей шеи, я развернул ее лицом к зеркалу и приступил к тому, что нам так обоих хотелось. Легким движением оборачиваюсь к зеркалу спиной и через плечо заглядываю в отражение, с охеревшим взглядом наблюдая ярко-красные следы от ногтей, без сомнения, оставленные девушкой.

— Твою мать, какого хера? — мысли громко вылетают вслух.

Прикрываю веки и напрягаю память, мечтая вспомнить, что было еще. И вспоминаю…да так, что увиденное вводит меня в шок.

Я вспоминаю, как бесстыдно прижимал к стене юную девушку, в лунном свете замечая, что ее тело прекрасно, а аромат розы, который исходил от нее, чувствую даже сейчас.

— Твою мать, — резким движением руки провожу по раковине и все содержимое; баночки и скляночки, зубная паста и станок для бритья с грохотом летят на пол.

— Сука, — громко ругаясь, кулаком херачу по раковине, совершенно не чувствуя боли. Ни в руке, ни в голове.

Развернувшись, покидаю ванную, в которой стало невозможно дышать. Бросив полотенце, спешу в комнату и, найдя взглядом кресло, выполненное в классическом стиле, направляюсь к нему, чтобы взять вчерашние брюки, которые безобразно валяются на нем.

Кое-как натянув их на голое и еще влажное тело, покидаю свои временные апартаменты и направляюсь в комнату, которая располагается прямо напротив моей. Не знаю, куда делись мои мозги, видимо, страх, что мог причинить девчонке боль, которую она не заслуживает, стоит на первом месте. Поэтому совершенно не думая о том, что увижу за темно-вишневой дверью, без стука врываюсь в Славину комнату и замираю, боясь пошевелиться и вздохнуть.

«Блять, это когда-нибудь закончится?» — только и успеваю подумать я, прежде чем соображаю, как до такого докатился на хрен.

Ко мне спиной стоит полностью обнаженная девушка с тоненькой фигурой, она и правда выглядит хрупкой. Но мой взгляд притягивает не столь аппетитные и упругие ягодицы, которые, бесспорно, хочется подойти и сжать рукой, а потом пару раз шлепнуть для профилактики. Слава стоит, нагнувшись к прикроватной тумбочке, и мой взгляд цепляется за ее позвонки. Сука, это какое-то безумие.

Мужчины туповаты и, несомненно, клюют на грудь, желательно размера третьего и больше, длинные стройные ножки и ягодицы. Я тоже считал, что это самые сексуальные части тела женщины, пока не встретил Славу. У нее идеальная осанка — гибкая, стройна и манящая взгляд.

Я стою как ополоумевший и наблюдаю за ней завороженным взглядом. В голове крутится одна лишь мысль: «обнаженная женская спина — это, оказывается, чистый секс».

Слава, неожиданно для меня, резко оборачивается и в глазах ее вспыхивает страх. Смотря на меня с болью и разочарованием, она хватает с постели одеяло и прикрывается им.