Ты будешь моим!

— Совершенно верно, дедушка, — улыбаюсь от чистого сердца и смотрю на него лучистым взглядом, наблюдая, как гнев дедушки улетучивается.

— А вот и наша красавица, — звонко произносит бабушка, притягивая меня за плечи и целуя в макушку.

Да-да, именно в макушку. Говорит, негоже ребенка помадой пачкать.

— Здравствуй, бабушка.

Большую часть времени я нахожусь в кругу родственников с одним бокалом вина, которое пью больше часа уже. Иногда делаю перерывы и разминаю ноги в танцах, так как по этикету не имею право отказать кавалерам в свой вечер. Папа то и дело слоняется между гостей, и когда я кружусь в танце, обязательно цепким взглядом следит за партнером, чтобы тот не позволил себе лишнего. Подозреваю, что его хмурый взгляд направлен на мое платье. Согласна, выбор отпадный.

— Как думаешь, он придет? — грустно улыбаясь, интересуется Мила, появившаяся передо мной как черт из табакерки.

— Не знаю, честно я его не жду, — произношу с безразличием, взглядом ища именно его. Ну, мало ли затерялся в толпе гостей.

— Врешь, — твердо произносит сестренка и лучшая подруга, а я даже спорить не хочу.

И дураку понятно, что вру.

К нам подходит парень лет двадцати пяти, будущий наследник сети автосалонов, и приглашает Милу на танец. Наблюдаю, как они кружатся в танце, как ее облегающее платье сияет от бликов света, не замечаю, как ко мне подходит папа.

— Надо поговорить с Алексеем, пусть покатается с тобой по магазинам, пора тебе обновить гардероб, — тихий голос отца доносится из-за спины, заставляя тело окаменеть.

Я не боюсь его, он никогда не поднимал на меня руку и даже не замахивался. Сколько помню, всегда, когда я косячила, он садился на корточки, смотрел мне в глаза и разговаривал как со взрослой девочкой. А сейчас? Сейчас я надела слишком откровенное платье, на которое раньше бы даже не посмотрела.

— Почему именно он? — спрашиваю тихо, нервно крутя ножку бокала в руках.

— Потому что только он имеет на тебя влияние, — улыбаясь гостям, продолжает говорить папа.

И он прав, Леша действительно имеет на меня влияние. Но неужели мои чувства так заметны? И жгучая боль, разъедающая меня изнутри, которую я испытываю каждый раз, когда он отталкивает меня тоже заметна?

— Но…, - набираю в легкие воздух, чтобы ответить, что все совсем не так и он не прав.

— Ты выросла, Слава, но недостаточно, чтобы принимать такие самостоятельные решения. Завтра в десять будь готова, не стоит опаздывать на рейс, — произносит твердо и уверено, затем, развернувшись, покидает мое скромное общество, оставляя меня в раздумьях над его словами.

И что он хотел этим сказать? Как это понимать? Выросла, но недостаточно… а может папа вовсе и не против Леши, только не может смириться, что его девочка влюбилась по-настоящему?

Крепче сжимаю ножку с бокалом вина, оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что ко мне никто не направляется, и я могу скрыться незаметной. Прячусь за кадку с цветами и покидаю зал, полный гостями. С детства не люблю такие мероприятия, по мне так это лишние траты денег. А день рождения? Так я за то, чтобы этот день был отмечен в кругу близких родственников, но опять же, положение обязывает светиться в высшем обществе, как наследнице империи.

Тайком пробираюсь на кухню, раздвигаю стеклянные двери, ведущие прямо в сад, выполненный по-нашему с мамой вкусу. Делаю глубокий вдох свежего воздуха и, наслаждаясь прохладой ночного ветра, ступаю по идеально подстриженному газону к дальней беседке.

Сад выполнен в стиле Прованс, здесь чувствуется Франция и провинциальные поселения родины Сезанна и Делакруа. Конечно, здесь нет знаменитых виноградников и лавандовых полей, залитых солнцем сельских пейзажей и ароматов пряных трав, но это место — мое спокойствие.

Огромный партер, украшенный в углах топиарами, выполненных в шарообразной форме разных размеров. Бассейн, расположенный ближе к дому и окруженный широкими аллеями, выложенными из камня. Разнообразие цветов как в кадках, так и в клумбах радует взгляд фиолетово-лиловой гаммой. Огромная терраса, на которой располагается кованая белая беседка, украшенная плетеными цветами, а в ней занимает центральное место круглый стол со стеклянной поверхностью, в комплекте к столу идут кованые стулья с мягкими чехлами и пледами. Рядом располагается угловой диван и журнальный столик такой же модели, а недалеко — гриль. Вся эта красота окружена ограждением с плетущимися цветами, а за ней, если идти дальше по аллее, которая с каждым шагом становится уже и утопает в еще большей растительности разнообразных цветов, то можно оказаться на маленькой полянке, где в окружении зелени и цветов находятся качели.

Старый дуб, расположенный в этой части сада, занимает свое почетное место. Качели весят на толстой веревке, сиденье состоит из широкой толстой доски, на ней могут спокойно находиться два человека, если захотят.

Я сажусь на качели, руками берусь за толстую веревку, чтобы держаться и, оттолкнувшись ногами, раскачиваюсь. Выгибаю спину и блаженно улыбаюсь, ловя прохладу ветерка.

Внезапно качели тормозят, и на мои плечи ложится теплый плед, нехотя открываю глаза и с недовольством смотрю на того, кто посмел меня побеспокоиться. Дыхание перехватывает, сердце начинает покалывать при виде него.

Я хотела его увидеть в последний раз, но не думала, что будет так больно…

— Зачем ты здесь? — интересуюсь глухо и устремляю взгляд на него, в поисках своего созвездия.

В детстве всегда помогало, и все мои желания сбывались, пусть даже и глупые, например, как сладкая вата посреди ночи. А сейчас детство закончилось, а вместе с ним и сказка. Прав был Леша тогда — пора взрослеть.

— Пришел пожелать тебе удачи, — глухой голос доносится до моего сознания, и я чувствую, как он смотрит на меня.

Мне становится жарко и, расправив плечи, я скидываю плед. Краем глаза замечаю, как его сильная рука тянется ко мне.

— Не трогай! — произношу и резко дергаюсь, царапаю ладонь о старую колючую веревку. — Ай.

— Покажи, — он садится на корточки напротив меня, видя мой разрез на платье, тяжело сглатывает и на миг прикрывает глаза. Спустя мгновение берет мою руку и переворачивает ладошкой вверх, замирает в ту же минуту, как видит созвездие. Я чувствую, как сбилось его дыхание, вижу, как тяжело поднимается и опускается его грудь.

Он резко подскакивает на ноги, тянется рукой к идеально завязанному галстуку и пытается его ослабить нервным движением руки, как будто тот душит его как удавка. Ругаясь про себя, он меняется на глазах, от тихого Леши ничего не остается. Сейчас передо мной безумец в наполовину расстегнутой рубашке, его галстук висит на шеи развязанный, дыхание все так же тяжелое, но взгляд. Он смотрит на меня шокированным взглядом, словно рентген сканирует мое тело и лицо, будто ищет сходство с кем-то.