Ты для меня?

— Сурово.

— Жизненно.

— Как Вы поняли, что ребенок не от мужа?

— Виктор всегда предохранялся. Всегда. Он не хотел детей. И тот факт, что нам уже стукнуло по тридцать, совершенно его не смущал. А с моим незнакомцем…у нас несколько раз, за ночь, рвались презервативы. Конечно, сомнения оставались, поэтому, когда Тоша родился, Терехов настоял на ДНК — экспертизе. Чтобы знать наверняка. Все подтвердилось. Это плод моей нечаянной любви. Однако я не жалуюсь, и благодарна Виктору. Он стал крестным моему ребенку, и принимает активное участие в нашей с Тошкой жизни. Во всем нас поддерживает, и помогает.

— И Антон не воспринимает его, как отца?

— Нет! Что ты! — Искренне возмутилась Смирнова. — Он знает, что Терехов его крестный. Не более. А когда подрастет, я расскажу ему всю правду. Поймет — хорошо. Не поймет и осудит — его право.

Лера невольно восхитилась этой стойкой, уверенной в себе женщиной. Какую же силу воли нужно иметь, чтобы не испугаться осуждения собственного ребенка!

— Мальчику нужен отец, — изумленно услышала со стороны собственный голос. — Вы молоды и красивы. Не думали, снова выйти замуж?

Сдержанно растянув губы в ухмылке, Анна тряхнула волосами, явно собираясь с мыслями.

— Зачем? — Произнесла, наконец. — Ни один мужчина не полюбит моего ребенка так, как мог бы любить родной отец. А полумер я не признаю. Либо все, либо ничего. К тому же, недостатка мужского внимания не испытываю. Как ты успела заметить, если мне захочется близости, я ее получу…

О, да! Она успела заметить! Когда сама получала…

— А ведь Вы лукавите, Анна! — Уверенно подалась вперед. — Хотели бы найти, нашли бы. Все же элементарно. Достаточно знать город, гостиницу, а также дату и время брони. Если хорошо попросить, то у вас будет опорная точка — его имя!

Прикусив губу, Смирнова кивнула:

— Верно. Просто страшно...что все это…очередной мираж. К тому же, не имею права рушить чужую семью. Мои чувства — лишь моя проблема. У него таких, как я…он давно меня забыл. На этом все! Я высказалась. Спасибо! Мне стало легче. Но, забудем наш милый разговор. Обычно я не склонна к откровениям. Видимо, ты так влияешь!

— Но…

Дверь кабинета распахнулась, пропуская внутрь Виктора и Антона. Последний, смеясь, несся прямо к Лере. Едва успела вскочить со стула, и подхватить визжащего мальчонку на руки, чтобы крепко прижать к груди. Он игриво ткнулся носом в ее шею, заставляя девушку засмеяться от внезапной щекотки:

— И что ты делаешь?

Малыш нашел взглядом Терехова, и изумленно округлив глаза, прокричал:

— Крестный, правда! Она пахнет ягодкой! Как ты и сказал!

— Ну, знаешь! — Мужчина уверенно приблизился вплотную. — Я мог и ошибиться. Лучше перепроверить. Да, же?

— А! А! А! — Буквально шарахнулась в сторону, когда он начал опускать к ней голову. Обиженно надув губы обратилась к ребенку. — Разве друзья так поступают? Ты должен меня защищать!

Антон посмотрел на мать, в поисках поддержки, и, дождавшись от нее утвердительного кивка, вновь обратился к Лере:

— Даже от крестного?

— Особенно от него! — Незамедлительный ответ.

— Почему? — Карие глазенки сияли искренним любопытством. — Он очень хороший.

— Конечно, хороший! Но, он мужчина. Взрослый, и очень сильный. Мне одной, без твоей помощи, никогда не справится с ним!

— Ты его боишься?

— Немного!

И ведь душой не кривила. Определенный страх присутствовал.

Антон слишком серьезно, для столь юного возраста, посмотрел на Терехова:

— Лера — мой друг! — Произнес, хмуря бровки. — Если ты ее обидишь, я никогда-никогда не буду с тобой разговаривать!

— Понял, — Примирительно улыбнулся Виктор. — Обижать не буду. Теперь, ступай с мамой. У нее много работы. А нам, с твоим другом, нужно поговорить.

Как только Лучик оказался на руках у Анны, тут же прослезился. Лера прикусила губу от досады. Он будто невидимую струну ее души задевал прямо сейчас.

— Ты же…пойдешь с нами есть мороженное?

— Конечно. Если твоя мама не будет против!

— Мы, — по его щекам хлынули слезки, — мы же еще увидимся?

Ее броня рухнула окончательно! Стояла, точно парализованная, пытаясь проглотить вставший в горле ком.

Господи, дай же сил, сделать хоть крошечный вдох!

Улыбнулась через силу, и, стянула с волос крошечную заколку, удерживающую несколько прядей.

— Держи. Вернешь мне, при следующей встрече!

— Уже успела ознакомиться с договором? — Требовательно спросил Терехов, едва за Смирновыми закрылась дверь.

— Как раз собиралась, когда обнаружила Антона под столом. Дайте мне несколько минут.

— Их у меня нет. Подписывай не глядя!

— Однажды я подписала договор не глядя. Уверяю, итог мне пришелся не по вкусу.

Пока мужчина ошарашенно замер, поспешила усесться за стол, и принялась изучать документы. Все пункты были весьма понятны. Никаких подводных камней не нашла.

— Слушай, долго это все. Бери с собой, и пойдем, пообедаем. Неподалеку есть приличный ресторанчик.

Внутри шевельнулся червячок сомнения. И Валерии эти ощущения не нравились совершенно.

— Да, ни к чему, Виктор Сергеевич! — Быстро поставила подпись в нужных местах. — Я уже все. Могу приступить, хоть с завтрашнего дня.

— Отлично! — Присел на краешек стола. — Однако это не отменяет моего приглашения.

— Спасибо! Не голодна.

— Да брось, кукленок! Не съем я тебя!

— Замечательно! Теперь я спокойна. — Поднялась, намереваясь попрощаться. — Завтра забегу за материалами, после основной работы. Мне нужно подписать доверенность, или расписку какую? Заниматься «Розой» я смогу лишь вечерами, и в выходные. Сами понимаете. Нагрузка большая.

Мужчина кивнул:

— Я не в восторге от подобного расклада, но так и быть. Пойду на встречу. Анна все подготовит. — Заправил ей за ухо выбившуюся прядь, заставив вздрогнуть от столь простого жеста. — Ох, какой соблазн…может, плюнуть на все, и пригласить тебя сразу на ужин при свечах? Как считаешь?

Лера закатила глаза:

— Да проходили мы это, Виктор Сергеевич! В день нашего знакомства и проходили. Плохая идея. Давайте уже займемся каждый своим делом!

Вежливо улыбнувшись, Спирина двинулась в сторону выхода. Вернее, попыталась. Ее развернули очень быстрым, едва различимым движением, и прижали к крепкой мужской груди. Секунда, и голову запрокинули, прямо как в знаменитой сцене из экранизации «Унесенных ветром», уложив на плечо. Словно для поцелуя.

О, нет! Только ни это!