Ты доиграешься, босс!

— Зачем он вам?

— Да так! Хочу засорить себе голову ненужными адресами! — начинаю закипать. — За делом, Палмер! Что за глупые вопросы!?

— Она живёт в Даунтауне, в многоэтажном жёлтом доме неподалеку от сквера. Точно вам не скажу какой номер. Квартира шестьдесят шесть.

Я понял, где это. В юношестве, когда делал свои первые самостоятельные шаги во взрослую жизнь, я жил в этой местности. Так себе райончик для одинокой беззащитной девушки.

— Моя ты хорошая девочка, — с улыбкой на лице одобряю, но быстро смекаю, что Палмер вовсе не та, кому можно говорить нечто подобное. — Эм-мм… Плохая… то есть не девочка… В смысле не моя! Короче, молодец и все! Спасибо и доброй ночи! Забудь, что я тебе звонил! Сотри это из своей памяти!

— Ага! Всего хорошего, мистер Неттинг.

За двадцать минут я доезжаю до нужного дома, паркуюсь и поднимаюсь на шестой этаж.

Хм. Почему я нисколько не удивлён? Дьявол живёт в шестьдесят шестой квартире на шестом этаже….

Просто эпицентр чертовщины! Чур меня!

Так и не придумав что ей сказать, с чего начать, я стучусь в дверь.

Стало быть, звонка здесь и в помине никогда не было.

Я не ожидал почти сразу же услышать щелчок открывающегося замка. Предполагал, что мне вообще никто не откроет, а если и откроет, то с газовым баллончиком в руках или с пушкой наперевес. Но дверь всё же отворяется и передо мной предстаёт... зелёное чудовище.

Мля!

— Хринасе! Вот это меня вштырило! — протягиваю я, вздрогнув всем телом.

Что было в этом сраном «Чивасе»? Галлюциногенные грибы?

— Даймонд? Что ты здесь делаешь? — чудище поправляет полиэтиленовый пакет на голове и резко запахивает полы халата.

— Что ты такое, мать твою? — тычу пальцем, не решаясь прикоснуться к неопознанному объекту, боясь подхватить радиацию и мутировать в Халка. — И что ты сделала с Макарией? Отвечай, жабья морда!

— Ты что, пьян? — раздражённо крутит у виска.

Хм. Знакомый голос с нотками стервозности. Где-то я его уже слышал.

— А, так это ты, что ли? — с облегчением выдыхаю, рот кривлю. — Я чуть было в штаны не наложил от страха. Видок у тебя, мягко говоря, отпугивающий.

Макария с рыком закатывает глаза, но лучше бы она этого не делала — стало только хуже. Гораздо хуже.

— Это всего лишь глиняная маска! — обводит она пальцем свою зелёную физиономию, после чего указывает на голову. — А это яичная маска для волос. Оказывается, тебя можно напугать обычной косметической процедурой? Что ж, приму к сведению, пугливый ты наш.

— Видела бы ты себя со стороны. Я уж подумал, что стал свидетелем вторжения пришельцев.

— Очень смешно. Что тебе нужно? — она складывает руки на груди, сверля меня гневным взглядом.

— Да вот, я немного заблудился. Не знаешь, где тут проводят собрание анонимных проходимцев и надувателей?

— Так ты об этом собрании? Что ж ты сразу не сказал?! — протягивает елейно, хмуря брови. — Тогда тебе нужно повернуть налево, затем идти всё время прямо, пока не упрёшься в указатель «иди в жопу»! Доступно объяснила? Надеюсь, не заблудишься?!

— Как мило, это ведь мой любимый указатель, — опускаю взгляд на ее попку, пряча свою ухмылку. — Стало быть, я остаюсь у тебя.

— Я серьезно! Что нужно?

— Впустишь меня? С твоей стороны не совсем прилично держать своего босса в дверях.

— Приличные боссы не вламываются к своим подчинённым домой без приглашения. Тем более в такое позднее время! Але, два часа ночи! — она раздражённым жестом приглашает меня войти. — Ну? С чем пожаловали?

Я прохожу в маленькую квартирку, где слева от меня располагается гостиная размером с половину моего кабинета, а справа — полупустая кухня.

Находиться в этой квартире неуютно, некомфортно, не говоря уже о том, чтобы жить в ней.

— Не обращай внимание! Здесь немного не прибрано, — отмахивается Макария, проследив за моим оценивающим взглядом.

В гостиной стоит простенький замшевый диван с дыркой на самом видном месте, сбоку телевизор и все. На стенах наклеены жуткие фотообои, напоминающие сюжет фильма «Нарния».

Ну и безвкусица.

Я перевожу ошарашенный взгляд на Макарию, уже успевшую смыть с лица радиационную маску. Молча указывая пальцем на фотообои, я заламываю бровь.

— Не смотри на меня так! Это всё не моё! — оправдывается она, краснеет. — Я сама была в шоке, когда сюда вошла. Фотографии были вроде ничего.

— Это твоя квартира? Почему здесь так… стремно? У меня даже другого слова не находится, чтобы описать все это.

— Нет, конечно же! Я снимаю эту помойку! — пихает она меня в сторону кухни, там усаживает за стол, а сама ставит кофеварку на плиту. Странно, что в этом доме имеется такая "роскошь". — В Лос-Анджелесе не так-то просто найти хорошее жильё по доступным ценам, а у меня каждый цент на счету.

— А сама ты откуда? Ты же приезжая?

— Даймонд, я можно сказать отовсюду, — отзывается с печалью в глазах и ставит рядом со мной кружку чёрного кофе. Аромат вполне приличный. — До этого я жила в Сан-Диего, а родилась в Джексонвилле.

— У тебя правда есть брат?

— Да, — её губ слегка касается улыбка, она присаживается напротив меня и отпивает глоток из моей кружки. — Извини, я обычно не пью кофе, от него желтеют зубы. Но, когда речь заходит о моём братишке, так хочется напиться, а у меня здесь крепче кофе ничего нет.

— Что с ним случилось?

— Муковисцидоз. И пока эта болезнь не поразила другие его органы нам нужна пересадка лёгких, иначе мы опоздаем.

Хоть она и держится, но я вижу, как трудно ей это дается. Она буквально хочет разрыдаться и избавиться от своего внутреннего напряжения, терзающего её сердце.

Так она говорила правду? Не может же человек настолько искусно лгать?

— Сколько ему? — спрашиваю, а Макария теряется. — Твоему брату. Сколько ему сейчас лет?

— Совсем недавно исполнилось тринадцать, — она достаёт из кармана телефон и показывает мне фото именно того мальчишки, которого я видел у неё в профиле. — Мама отправила. Я не могла приехать на его день рожденья. Надеюсь, в скором будущем навестить семью. Я по ним очень соскучилась.

И этого становится достаточно, чтобы подорваться с места и скомандовать:

— Собирайся! Ты переезжаешь!

— Ты спятил? — её лицо выражает полнейшее недоумение.

Я хватаю её за руку и тащу за собой в гостиную.

— Ты не будешь жить в этой…, — снова бросаю взгляд на отвратительные фотообои, — в этой свинарнии! Я всё равно ранним утром вылетаю в Нью-Йорк. Поживёшь у меня, пока не найдём тебе жильё получше, чем вот это вот всё.

— Да всё нормально! Получу первый гонорар и съеду отсюда.