Ты доиграешься, босс!

Я настырно подхватываю её за руку и веду прямиком в спальню.

— Пойдём, малышка.

— Куда?

— Как куда? На допрос, разумеется! Где ты еще сможешь залезть мне под кожу, если не в постели? Ну, так и что ты хотела бы узнать обо мне? Спрашивай, я готов ответить на любой даже самый каверзный вопрос.

Подхватив ее на руки, я заваливаюсь вместе с ней на кровать, отчего та заливисто хохочет.

Ну, наконец-то, она повеселела. Не хотелось бы, чтобы из-за моего паршивого настроения она печалилась.

— Какие у вас отношения с Тео? — начинает сходу, удобно расположившись на животе рядом со мной и подперев подбородок кулаком.

Приплыли! Что-что, но такого вопроса я вовсе не ожидал.

— Чего, блин? — протягиваю, косо ухмыляясь. — Честно, я готовил себя к несколько другим вопросам. Скажем, что-то из разряда "сколько у меня было серьёзных отношений?", "любил ли я когда-нибудь?", "изменял ли?". Ну, что обычно спрашивают девушки, когда им хочется поругаться?

Ассоль закатывает глаза. Кожа ее лица покрывается милейшим румянцем.

— Я не та девушка, к которым ты привык. Пора бы тебе уже понять!

Как же ты права! Такой таинственной и сексуальной оторвы с кристально чистой душой я никогда и нигде не встречал.

Ассоль — моя бесценная находка. По праву могу называть себя кладоискателем, поскольку на просторах лазурного берега я отыскал "клад", с которым делиться не намерен, даже если с руками оторвут.

— Не та, это уж точно, — притягиваю её поближе и целую в макушку. — С Тео у нас "выпивательские" отношения.

— Выпивательские? — сводит брови к переносице. — Это как?

— Это значит, что только друг к другу мы можем заявиться с бутылкой вискаря и распить ее под девизом "какая нынче хуевая жизнь".

Ассоль многозначительно хмыкает.

— Вы не ссорились в последнее время?

— Так чтобы основательно — нет. Если мы и можем повздорить, что бывает довольно часто, то это ненадолго. Он — мой лучший друг, я дорожу им как братом.

Она сужает глаза в маленькие щёлочки, как будто в чём-то подозревает меня, или же вовсе не верит словам.

— Ладно, а есть ли у тебя такие знакомые, с которыми ты не очень хорошо общаешься?

Вот тут я всерьёз задумываюсь, и прихожу к выводу, что под это определение попадает только один человек.

— Зачем тебе нужно это знать?

— Вопросы здесь задаю я, Мистер Неттинг! — строжайше пригрозив, она неожиданно пересаживается верхом на меня.

— После расслабляющего массажа я охотней отвечал бы на твои вопросы.

На самом деле это была лишь шутка, однако Дьявол понимает мои слова буквально и уже в следующую секунду принимается массировать мне грудь.

— Мои прошлые отношения закончились не совсем на приятной ноте. Наверное, моя бывшая — единственный человек, который считает, что я несправедливо с ней обошелся.

— Вы с ней до сих пор общаетесь?

— Нет, я не видел и не слышал её уже довольно давно.

Её совсем не удивляют мои слова. Она всё так же наминает мне кости, массирует плечи. Со знанием дела и с разгорающимся огнем в глазах.

И я до такой степени обмякаю, кайфуя от расслабления, что готов выложить ей все явки, адреса и пароли.

— Ясно! И как же её зовут? — прикусывая губу, скользит ладонью вдоль торса. Медленно дразня. Ассоль запускает свою руку мне в штаны и обхватывает кулаком до предела возбужденный член.

— Оливия Престон, — сдавленно выдыхаю.

— У Оливии с Тео были какие-то взаимоотношения? — она высвобождает член из штанов, склоняется над плотью и весьма неожиданно проскальзывает по головке острием языка.

Всё. Теперь я точно готов рассказать ей обо всем. Она отыскала у меня рычаг давления.

— Даймонд, мне прекратить?

— Нет, не останавливайся, малышка. Так что ты там спрашивала? Извини, я немного отвлёкся, — пытаюсь сконцентрироваться на её голосе, но дело в том, что её голос исходит из красивого ротика, который в эту самую минуту ласкает меня до искр из глаз.

— Тео с Оливией сейчас общаются?

— Чёрт, — шиплю я, придерживая её волосы, когда она усердней начинает работать ртом. — Нет, насколько мне известно. Он её терпеть не может.

Ассоль наблюдает за мной и моей реакцией из-под пушистых ресниц, обхватывая губками набухшую плоть. Смачно втягивает в себя, точно сочный леденец, и языком скользит по окружности, собирая соки. Но вскоре вынуждена отвлечься на очередной, будь он проклят, вопрос:

— Расскажи мне то, чего многие о тебе не знают.

— Только в том случае, если ты так же расскажешь мне о себе, — с нажимом ставлю ультиматум, мечтая о следующей встрече с её горячим язычком.

— Хорошо, будем рассказывать друг о друге поочерёдно. Ты первый! — с озорными огоньками в глазах проговаривает она, дальше её уже не остановить.

Она жадно глотает меня, мягко покусывает и сосет. Сосет без остановки, найдя свой темп.

— В детстве я страдал дислексией, — вынужден прерваться и перевести дыхание. — У меня были проблемы с письмом и чтением, но в точных науках мне не было равных. По мере взросления я справился с недугом, будто его и не было вовсе!

Не уверен, что она поняла о чем я. Я сам ни хрена бы не понял. Дыхание сбилось к чертовой матери.

— А у меня в детстве была жуткая аллергия на шерсть, но это не мешало мне таскать домой кошек и собак. Я кормила их и играла с ними, пока родители были на смене, а потом чихала и чесалась вся, — хихикает, держа меня под наблюдением. Она сжимает ладонью пульсирующий член и плавно водит по нему вверх-вниз, — А ещё я умею писать обеими руками одинаково хорошо.

Да, детка! А ещё ты неплохо орудуешь собственными руками, то и дело вынуждая меня непроизвольно хрипеть от наслаждения и закатывать глаза.

— У меня транспозиция внутренних органов, — признаюсь в том, о чем знают единицы.

Я ничего не вижу перед собой, в глазах моих потемнело, в уши словно вату вогнали. Я на грани, но Ассоль будто издевается надо мной, резко замирая в прямом смысле этого слова. Она выпрямляется и не двигается, уставившись на меня в удивлении.

— Это что такое?

— Врождённая аномалия — зеркальное расположение внутренних органов, — говорю я, надувая губы, как если бы у меня отобрали конфету. На самом же деле я просто чувствую пустоту без её ласки.