Ты и Я - Сводные

Но как только выхожу из учительской, сразу сталкиваюсь с Дашей. Случайно, но какая же приятная случайность.

— Илья! — расплывается в улыбке Лисицына.

— Ну я пошел, народ, — махает нам Ковалев, который тоже выслушивал морали, но больше за компанию.

— Привет, — тяну руки, захлестывая в объятиях девчонку. Она прижимается носиком к моей груди, и мир вдруг начинает казаться ярким.

— Не ожидала?

— Думала, не придешь, — шепчет Дашка. Стоим с ней в коридоре, привлекаем внимание. Народ то и дело поглядывает, да кого это волнует. Мы вместе и это главное.

— Какие у тебя планы после уроков?

— Ну… репетитор с четырех до шести, потом никаких. А что? — Лисицына поднимает голову, смотрит с таким игривым взглядом, что едва сдерживаюсь — поцеловал бы. — Хочешь меня пригласить на свидание?

— Хочу, очень хочу. Пойдешь?

— Не знаю, — тянет с ответом Даша. Прикусывает нижнюю губу, когда научилась кокетничать.

— Тогда мне ничего не остается, кроме как украсть тебя.

— Вот это заявы.

— После уроков ты — моя, заруби себе на носу! — чмокаю ее в лоб, и замечаю, как у Лисицыной скулы накрывает румянец. Милая, ей Богу. Никогда не думал, что девчонки могут быть настолько потрясающими. Чтобы прям хотелось к себе привязать и постоянно залипать на нее.

— Я подумаю, — играет бровями Дашка. Беру ее за руку, и тяну за собой в класс. Пусть весь мир против, главное она рядом.

После последнего занятия, мы уходим вдвоем. Ковалева с Левчиком не беру, потом как-нибудь отметим заселение. Садимся на автобус с Дашей, она правда вопросами меня закидывает, куда и зачем. Но стойко держусь. Пусть будет сюрприз.

Выходим на остановку раньше. Напротив, есть хотя бы магазин с продуктами, а пятнадцать минут можно и пешим шагом прогуляться.

— Илья, в чем дело? — не унимается Лисицына, когда я закидываю в телегу запас провизии.

— Скоро узнаешь.

— Мы к Дэну?

— Любимая моя, меньше вопросов, больше дела!

В итоге все же едем еще одну остановку на автобусе. Так быстрей, да и времени у нас не особо много. Дашке еще к репетитору надо успеть.

Возле подъезда Лисицына и вовсе теряется. Начинает сопротивляться, что в гости к Ковалеву идти не хочет, мол неудобно и все дела. Кое-как затаскиваю ее внутрь, уже и сказать охота, да всего пару шагов осталось до моего сюрприза.

— Ключи найду, погоди, — медлю у дверей в поисках связки.

— У тебя и ключи есть? А что дома никого? — изумленно поглядывает она из-за моей спины.

— Нашел.

— Илья, я это…

— Заходи, Даша.

Тяну за руку Лисицыну. Она с опаской переступает порог и оглядывается. Глазки бегают удивленно, как у котейки, которого впервые приводишь в новый дом.

— Добро пожаловать в мою квартиру! — сообщаю теперь уже новость.

— Что? Серьезно? — открывает рот от изумления Дашка. Скидывает быстренько обувь, куртку и проходит внутрь. И куда все страхи подевались.

— Серьезно. Сегодня снял. Как тебе? Ну… до наших хором далеко, конечно…

— Мне нравится!

Смотрю на девушку в центре комнаты, на ее маленькую ровную спину, ну тоненькие ручки, которые она раскинула в разные стороны. И душа теплом изливаться начинает. Думал ли я когда-нибудь, что захочу привязаться к одному человеку? Вряд ли. Ведь мужчины по своей сути — кочевники. Вся жизнь проходит в достижении целей, стремлений к чему-то большему.

Я не верил в любовь. Не видел никакой нужды хотеть быть кем-то любимым. Привязываться к одному месту, к одному человеку. А тут она. Как сказал бы Есенин, прикрытая снегом, настоящая, ранимая, нежная, улыбается мне.

— Слушай, а давай гирлянды повесим к новому году? Красиво будет? — спрашивает Дашка, рассматривая большое окно, разделяющее комнату с балконом.

— Хочешь, давай, — подхожу к ней, кладу руки на талию и обнимаю со спины. Утыкаюсь носом в волосы любимой девушки. Пахнет, словно розы, нет, тысячи роз.

— А посуда есть? Надо ж было купить, а еще знаешь что?

— Держи, — вытаскиваю из кармана связку ключей и протягиваю ей. Мы все еще стоим в обнимку, поэтому я не могу видеть лицо Дашки. А как бы хотелось. Уверен, она снова смутится.

— Что? Это… Илья?

— Мой дом — твой дом. Ты — моя хозяйка. Черт, звучит как-то ванильно. — Усмехаюсь, боясь показаться совсем уж влюбленным идиотом.

Глава 35

Даша

Первое время с мамой мы не разговаривали. Я вообще дома ни с кем не разговаривала. Молча завтракала, молча ужинала, а порой и пропускала прием пищи. Деньги не просила, трубку не поднимала, о проблемах не докладывала. Казалось, нас с Ильей предали родители. Казалось, они отказались от нас. Было безумно больно и обидно.

Сперва Царев поддерживал мою злость, а потом начал говорить, что хватит играть в войну. Помирись, мол, с матерью. Меня это жутко бесило. Ведь она встала на сторону Бориса, в ее глазах мой любимый человек был монстром. Как могу с ней помириться, как могу снова общаться.

Мама также не оставляла попыток к примирению. Разговаривать пыталась, еду в комнату носила, несмотря на запреты отчима. Они стали чаще ругаться. Я слышала вечерами взаимные упреки, и когда доходило до повышенных тонов, засовывала наушники в уши. Хотелось исчезнуть.

Однажды я не выдержала и уехала к Илье. Он опешил, конечно, от столь позднего визита. Но выгонять не стал. Мне хотелось жить с ним, хотелось переехать к нему, но Царев категорично качал головой.

— Даша, я очень хочу быть с тобой 24/7, но ты же понимаешь, пока это невозможно. Толку тебе от мужика, который не может обеспечить и в случае чего подстраховать? Не руби с плеча. Дай мне время встать на ноги.

Каждый раз я обижалась. Создавалось ощущение что, он просто относится ко мне несерьезно. Потом я не выдержала и рассказала обо всем девчонкам с родного города. Они были в шоке, но поддержали Царева. Сказали, он рассуждает трезво. Может оно, итак, конечно, но у себя дома я задыхалась.

А двадцатого декабря мама потеряла сознание. Мы тогда перепугались жутко. Сразу забыла о своем байкоте и обидах. Просто хотелось, чтобы родительница поскорей поправилась.

В итоге мы снова начали разговаривать. Маме прописали постельный режим. Борис вдруг из злого ледяного дядьки превратился в заботливого мужа. Кушать начал сам готовить, в постель носить лекарства, даже какого-то массажиста нанял. Зачем, я так и не поняла. Дышать стало легче.

Мама была рада, я, если честно тоже. Да и Царев радовался. Сказал, не стоит брать с него пример. Общаться с родителями — штука важная.