Ты меня предал

А я отчего-то подумала — интересно, а сам-то он завтракал?

* * *

Хорошая погода, хорошая погода… Что ж, май — месяц непредсказуемый, и я, отправившись в парк после сытного завтрака, попала под офигенную грозу, которую не обещал ни один прогноз. Пока дошла до дома, вымокла до нитки и замёрзла до костей, и через пару часов почувствовала, что всё — заболеваю.

И ведь умудрилась же почти всю зиму и весну проходить без единого чиха, но моё везение, видимо, закончилось. То проблемы с кровотоком, то теперь вот — простуда…

Позвонила Ирине Сергеевне, узнала, что нужно купить, и расстроилась — ничего этого не было дома, даже несчастного парацетамола. И народных средств тоже никаких. Как-то не ожидала я, что заболею в майские праздники.

Кинула Павлу список и просьбу купить всё это. Он ответил почти тут же: «Динь, ты заболела?»

Отрицать было глупо, и я призналась. И была поражена, когда Павел приехал не через пять часов, как должен был, отмотав полный рабочий день, а через полтора. По-видимому, отпросился сразу, как я написала в мессенджер.

— Тебя не уволят? — поинтересовалась я сипло — горло уже начинало саднить. Павел поставил на пол пакет из аптеки, внимательно оглядел меня всю, вздохнул и покачал головой.

— Нет, но главный в восторге не был, мне же пришлось переносить пациентов. Не думай об этом, Динь. Почему ты не лежишь? Тебе нужно лежать. Иди, я сейчас сделаю чаю. И таблетки принесу. Я ещё малиновое варенье привёз.

Малиновое варенье… точно, как же это я не подумала. Я ведь его обожаю. И Любовь Андреевна такое обалденное малиновое варенье варила!

Так, но ведь Павел сказал «привёз», а не «купил»…

— Это варенье?..

— Да, мамино, — он кивнул и грустно улыбнулся. — В её квартире осталось ещё несколько банок. Ты же не против? Его всё равно нужно съесть, да и мама…

Точно, Любовь Андреевна была бы рада, узнав, что Павел пытается вернуться ко мне при помощи её вкуснейшего варенья.

— Не против, конечно.

Чуть позже бывший муж развёл вокруг меня кипучую деятельность. Сначала принёс чай и лекарства, потом, после того, как я проспала пару часов, накормил ужином и ушёл выгуливать Кнопу. Температура у меня была совсем небольшая, а вот слабость приличная, поэтому я вновь завалилась спать, даже не успев поинтересоваться, собирается Павел домой или останется здесь. Да мне и не то, чтобы было это интересно — мысли в голове ворочались вяло, и единственное, что меня волновало — как бы не разболеться совсем.

Следующие пару дней я болела, точнее, выздоравливала, под строгим присмотром Павла. Он так никуда и не уехал, остался у меня, спал на диване, но особо не отсвечивал и лишний раз не беспокоил, вёл себя настолько тихо, что я даже иногда забывала о его присутствии. А вот он не забывал про меня и исправно кормил вкусностями. Настолько вкусными вкусностями, что на третий день, увидев на завтрак блинчики с творожной начинкой — точно такие же делала Любовь Андреевна — я почти взвыла.

— Я так скоро в дверной проём не пролезу! Притормози, мне же нельзя сильно поправляться! Это опасно!

— Да. — Павел потёр переносицу — и только тут я вдруг заметила, насколько уставшим он выглядел. — Прости, я забыл, хотя Ирина Сергеевна это и мне говорила. Тогда что тебе лучше сделать? Яйца сварить?

Стало стыдно. Капризничаю тут, а бывший муж прыгает вокруг меня, хотя не обязан. И выглядит так, как будто сам вот-вот заболеет.

— Не надо, я и блины съем. А тебе бы отдохнуть, ты…

— Я в порядке, — отмахнулся Павел и тут же сменил тему. — Как твои анализы крови? Ты же ходила в лабораторию как раз в тот день, когда заболела. Уже пришли результаты?

— Да, вчера прислали последний показатель. Игорь Евгеньевич написал, что всё чуть лучше, чем в прошлый раз, но отклонения по-прежнему есть.

В тот день я ещё несколько раз пыталась мягко уговорить Павла отдохнуть, но он каждый раз пресекал эти попытки — в принципе, как и всегда. Я знала эту его привычку упираться рогом и делать вид, что он сделан из железа. И вечером, когда Павел вдруг начал варить себе кофе на кухне, не выдержала.

— Тебе на работу завтра, да? — уточнила ещё раз то, что знала и так, и бывший муж кивнул. — Послушай… Так нельзя. Ты совсем забил на себя, всё вертишься вокруг меня и Кнопы. Нужно отдохнуть. Может, мне всё же найти человека, который выгуливал бы Кнопу хотя бы в течение недели? Чтобы тебе не приезжать. Ну, или Вику попроси, как тогда.

— Динь… — Павел покачал головой. — Я в норме, честно. Просто перенервничал из-за этой твоей простуды, боялся, что тебе станет хуже и почти не мог спать. Даже чуть курить вновь не начал. Теперь тебе лучше, я со временем отосплюсь и…

— Когда ты отоспишься? — Я едва не зарычала. — Паш, ты в своём уме?! Тебе завтра на работу, потом с работы сюда, потом отсюда — к себе. Утром вновь ко мне. От этих поездок туда и обратно устанет даже робот, а ты не он! Ты сдохнуть, что ли, хочешь?!

— Динь, не нервничай… — начал Павел, глядя на меня с таким беспокойством, что я сжала кулаки от досады. На себя. Потому что есть решение этой проблемы, есть! Но…

А-а-а!!! К чёрту всё.

— Поживи пока у меня, — выдавила я с трудом, ощущая себя так, будто вокруг рушится выстроенный за три года мир. — По крайней мере пока не выспишься и не перестанешь быть такого приятного бледно-зелёного оттенка.

У Павла удивлённо вытянулось лицо. Судя по всему, он подобного предложения не ожидал. Ещё бы! Я тоже не ожидала, но блин!

— Ладно, — согласился он, по-прежнему глядя на меня с изумлением. — Не переживай, я постараюсь не мелькать у тебя перед глазами.

— Отлично, — отчего-то огрызнулась я и поскорее убежала с кухни.

15

Павел

«Ну что, поздравляю тебя, Пашка-дурашка, — пришло в тот вечер сообщение от Алисы. — Ты почти на законном основании прописался в Динкиной квартире. Это успех!»

Павел бы улыбнулся, если бы не пребывал в абсолютном шоке. Он до сих пор не мог переварить предложение Динь остаться жить с ней. Да, временно. Но ещё несколько месяцев назад он был уверен, что она не предложит ничего подобного, даже если он будет валяться у неё в ногах с кровавой раной в боку. И особенно уверился в этом, когда узнал про удалённые фотографии.

«Ты меня повысила. В прошлый раз я был *банашкой, а теперь всего лишь дурашка. Прогресс».

«Не говори, растёшь на глазах! Ещё немного, и станешь Пашкой-дурачком, а потом, глядишь, и просто Пашкой. Давай, не подведи».

Надо же, кажется, Алиса за него болеет.

«Может, тогда дашь мне какой-нибудь совет?»

«Ты и без меня отлично справляешься, просто продолжай в том же духе. Не лезь, о себе не напоминай лишний раз, слёзы не лей. И про УЗИ не спрашивай, дай Динке дозреть».