Ты мое дыхание

Теткина семья жила своей жизнью, в которой и прежде не было мне места, а теперь и подавно. И если в другой обстановке я почти не терзалась воспоминаниями, то при таких встречах они оживали и снова начинали мучить. Накатывали леденящими волнами, делая меня похожей на маленькую девочку, которая захлебывается в штормящем море и никак не может выплыть.

В такие минуты я слишком сильно начинала жалеть себя и одновременно ужасно злилась. Это была слабость. Недопустимая и потому непростительная. Ну и что с того, что других родственников у меня больше нет? Это совершенно не обязывает их как-то по-особенному ко мне относиться. И, тем более, любить.

Впрочем, как раз любви я от них и не ждала. Теперь уже не ждала. Запомнила еще с детства, что это просто невозможно, и старалась по максимуму ограничить все контакты с ними, чтобы не расстраиваться лишний раз.

Но сегодня этой встречи избежать не удалось. Брат встретил меня, вертя в руках приготовленные ключи. Будто заранее намекал на то, что задерживаться не стоит. Правда, для приличия все же спросил:

— Пройдешь?

Что бы он стал делать, если бы я согласилась? Угостил бы чаем? Выспросил о моей учебе? Вряд ли он вообще помнил, где именно я учусь и чем собираюсь заниматься.

Я покачала головой.

— Спасибо, но нет. Надо бежать, времени совсем мало.

Он кивнул, явно довольный моим ответом, и вручил мне ключ, торопясь распрощаться. А я, выйдя из подъезда на улицу, почувствовала вдруг, как закипают в глазах слезы и подступает к горлу горький ком. Опять накрыла обида, такая сильная, что стало трудно дышать.

Мне безумно захотелось согласиться на предложение Амура. Он ждет встречи? Сейчас и я была готова на нее. Оказаться рядом с Ним, чтобы согреться, напиться Его теплом. Ощутить близость дорогого человека, которому я не безразлична. Который хочет быть рядом. Любить меня.

Прямо там, у подъезда тетки, вытащила телефон, перечитывая последнее письмо от Него.

Я безумно соскучился по тебе, душа моя. По твоим письмам, словам, рукам. По твоей страсти и нежности. По тому, в кого я превращаюсь рядом с тобой. Душа моя, мы должны встретиться. Без тебя я превращаюсь в дикого зверя, который мечется по клетке, в которую его загнали.

Сейчас я тоже была в такой клетке. И тоже безумно соскучилась. Но еще больше я боялась не оправдать Его ожиданий. В памяти мелодичными колокольчиками зазвучали строчки из когда-то понравившегося стихотворения: «… в любви очень трудно быть любящим, а возлюбленным — очень легко», и я вздрогнула, чувствуя озноб от охватившего меня волнения. Ведь на самом деле легко согреться, легко насладиться теплом, которое дарует тебе другой человек, но при этом ничего не предложить ему взамен. Я этого не хотела. Он был мне слишком дорог. Слишком важен, чтобы я могла только брать. А должно было быть наоборот: отдать, подарить Ему то, в чем Он нуждался больше всего. Он хочет страсти и нежности? Я исполню все Его желания. Все до единого. Но прежде я должна научиться этому: чувствовать и угадывать то, чего хочет мужчина. Потрясающий и уверенный в себе мужчина. Пережив казус с Рогачевым, теперь я почему-то не сомневалась, что Амур окажется именно таким. Может быть, даже в чем-то и внешне похожим на Ольшанского. А значит, своего временного начальника я вполне могу рассматривать как своего рода учебное пособие. Что-то вроде практики перед самым важным экзаменом. И от того, как я ее сдам, зависит все остальное. Вся моя дальнейшая жизнь.

Что там говорила Инга? Надо быть во всеоружии? Подходя к маршрутке, я улыбнулась собственным мыслям, уже представляя, в чем именно отправлюсь в офис Матвея.

Глава 18

Она ответила. Правда, совсем не то, что я ждал. Я действительно рассчитывал на встречу, скорую и желанную. Почему-то казалось, что Псих'e должна хотеть этого так же сильно, как и я.

Я почти распланировал предстоящий вечер. Ужин в ресторане, где мы сможем сначала просто смотреть друг на друга. Говорить о разных пустяках. Я бы просто наслаждался звуком ее голоса и тем, что она наконец-то рядом. А потом… Потом я был уверен, что нам не понадобятся долгие прелюдии. К чему, если мы и так понимаем друг друга с полуслова. С полувздоха. Теперь я хотел почувствовать ее вздохи наяву. Ощутить, как они ласкают кожу, когда по всему телу растекается теплый мед желания.

Но ее письмо… Мне, только что обретшему спокойствие после ночного безумия на собственной кухне, снова стало нечем дышать после того, как я прочем строчки, оставленные моей загадочной мечтой.

Мы обязательно встретимся. Но не сейчас. Надо немного подождать. Я хочу приготовиться к этой встрече. Сделать ее особенной. Настолько, чтобы потом ты дышать не мог без меня. Чтобы подарить тебе такое наслаждение, которого мы еще ни разу не испытывали вдвоем. И чтобы мы никогда не пожалели, что перешли эту грань.

Ты ведь согласишься немного потерпеть? Представляй этот день. Представляй меня, жаждущую, голодную до твоих ласк. Влюбленную настолько, что от этого чувства больно. И сладко. Думай об этом до того момента, пока он не наступит на самом деле.

Накатившее в первые минуты разочарование постепенно сменилось иным чувством. Это было сродни азарту, предвкушению того, что вот-вот должно случиться. Я знал, что все равно ее дождусь. Но вот что касается терпения… не был уверен, что его у меня хватит. Но если Псих'e хочет подразнить меня, я позволю это сделать. А потом ей придется расплатиться за каждую минуту моего ожидания. Восполнить собой все те мгновенья, когда рядом была не она. Когда вынуждала меня ждать и тосковать по ней.

И как, интересно, она собирается готовиться? Я был озадачен, заинтригован и возбужден. Снова. И меньше всего на свете хотел в очередной раз оказаться под холодным душем. Повертев в руках телефон, я отыскал в памяти номер Марины Евстигнеевой и задумался, рассматривая фото на экране. Горячая девочка без претензий на серьезные отношения. Мы изредка встречались, когда или мне, или ей это было нужно, хорошо проводили время вдвоем, а потом снова разбегались на неопределенное время. Последний раз я видел ее довольно давно, еще до того, как в моей жизни появилась Вика. Но может, сейчас как раз тот момент, когда стоит позвонить Марине и пригласить ее куда-то. Или сразу к себе. Если, конечно, за то время, пока мы не общались, она не обзавелась семьей.

Но выяснить это я не успел. Вера просунула в дверь свою хорошенькую головку и, лучезарно улыбаясь, сообщила мне о приходе Романовой. Как же не вовремя! Я предпочел бы сегодня вообще ее не видеть, чтобы воспоминания прошлой ночи окончательно улеглись, а желание остыло. Слишком остро я реагировал на нее и слишком неуместно это было. Но Ника уже приехала, и нам предстояло еще много успеть. Да и не в том я возрасте уже, чтобы прятаться от собственных желаний. Дождусь вечера и сниму напряжение с Евстигнеевой.

Но стоило девушке появиться в кабинете, и я понял, что от свидания с Мариной придется отказаться. Как и от всех других подобных встреч.

И за это тебе тоже придется ответить, — я поднялся из-за стола, мысленно обращаясь к Псих'e. — За то, что эта девчонка соблазняет меня одним своим присутствием. За то, что она так сильно похожа на тебя…

От этого осознания по телу пробежал озноб, а потом меня неожиданно бросило в жар. Будто какая-то неведомая сила сначала окунула в прорубь с ледяной водой, а затем толкнула к открытому огню. Романова действительно слишком сильно напоминала мою Психею. Не внешне, нет. Было в ней что-то другое, какая-то энергия, что снова грозила мне сладким безумием и невозможностью устоять. Рождая во мне чувства, которые должна была вызывать одна-единственная женщина: та, что стала однажды моим спасением и была предназначена судьбой.

Это был воплощенный соблазн. Будто она специально, собираясь на встречу, оделась чтобы довести меня до грани. Или за грань. Я смотрел на нее и не понимал, как такое возможно. В ней не было ничего вульгарного, вызывающего, но глаза невольно спускались к вырезу блузки. А когда тонкая ткань едва заметно шевелилась при вздохе девушки, хотелось дотронуться до крошечных пуговиц, расстегивая их одну за другой. Юбка доходила почти до щиколоток, но я слишком хорошо помнил, что скрывает эта безумно длинная ткань. И даже пришлось стиснуть руки в кулаки, заглушая желание склониться к ее ногам и потянуть подол вверх, обнажая колени и снова возвращая себе то зрелище, которым я любовался накануне.