Ты мое дыхание
Шрифт:
— Эту девчонку Никой зовут? — переспросила женщина, раздражая меня еще больше. — Неужели она правда могла чем-то заинтересовать тебя? Ни за что не поверю!
Я вздохнул, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Честно говоря, мне плевать, во что ты веришь, а во что — нет. У тебя три минуты, не больше, — и, больше не глядя на нее, прошел в комнату, захлопывая за собой дверь.
Глава 25
Домой я не поехала. Отошла совсем недалеко от дома Ольшанского и остановилась в небольшом скверике. Мимо куда-то спешили люди, на детской площадке чуть в стороне бегали дети, а я не знала, что делать дальше и куда идти. Оказаться в пустоте собственной квартиры сейчас казалось невыносимым. Я
Нет, я не поверила в слова про невесту. Не таким человеком был Матвей, чтобы развлекаться со мной, если бы и правда собирался жениться. Но то, что пришедшая — не только лишь его знакомая, было очевидно. Так не ведут себя те, у кого нет никаких прав.
А еще эта женщина была красивой. Яркой. Под стать ему. Они наверняка шикарно смотрелись вместе. Пара, увидев которую на улице, хочется обернуться им вслед. И я совсем не была уверена, что, выбери Матвей меня, мы бы с ним производили такое же впечатление.
Я остановилась, как вкопанная, от мысли, что пронзила мое сознание. Если бы он выбрал меня? Выбрал для чего? Все же было понятно с самого начала: для него я — просто интрижка. А он для меня — попытка обрести необходимый опыт перед встречей с Амуром. Только я снова не думала о своих письмах, как и об их адресате. Не думала уже давно, погрузившись в совсем другие мысли и ощущения.
Мне хотелось оказаться на месте этой красивой незнакомки. Она ведь точно отправилась в ванну. Сделала то, на что я не осмелилась. Любовалась им. Смотрела, как струйки воды рисуют узоры на его совершенном теле. Или не только смотрела. Скорее всего, присоединилась к мужчине. А он… вряд ли прогнал ее, ведь перед такой красотой трудно устоять.
Глупо сравнивать себя с кем-то, выискивая в себе недостатки, но и не делать этого я не могла: слишком очевидным был контраст. Вот она уж точно не стала бы покупать книжки про уроки секса. Скорее всего, сама была способна такие уроки давать другим. А у меня даже не хватило мужества остаться и напрямую поговорить с Матвеем. Выяснить все. Дождаться, пока он сам попросит меня уйти. Как страус, спрятала голову в песок, только бы не сталкиваться с проблемой.
От всех этих мыслей на глаза набежали слезы. Я не собиралась плакать на улице, но так тяжело было их удержать. Они слепили, обжигая щеки, душным комом сдавливали горло, мешая дышать, и я не знала, как спастись от этого. И можно ли вообще спастись. Только что начавшиеся «уроки» оказались для меня настолько привлекательными, что это время, отведенное нам, хотелось продлить подольше. Да и вообще, Ольшанский слишком глубоко проник в меня и стал значить так много за столь короткое время, что потерять его так быстро я оказалась совершенно не готова. Больше всего на свете сейчас хотела, чтобы он оказался рядом и сказал что-то такое, от чего вся эта боль просто исчезнет в один миг. И все снова станет хорошо. Хотела — и одновременно понимала, что подобных чудес не бывает. Но стоило лишь подумать об этом, как позади меня, совсем близком раздался голос:
— Ты правда думаешь, что убегать от проблем — это лучшее решение? — от неожиданности я вздрогнула, обернувшись, и встретилась глазами с откровенно сердитым взглядом Матвея. — Удобно, да? Реветь и жалеть себя, вместо того чтобы хотя бы попытаться разобраться во всем.
Почему он злился? И что вообще делал здесь? Я была уверена, что сейчас он с ней, а обо мне даже не вспоминает. А увидев его так близко, не смогла сдержать вздох облегчения. Может быть, они поссорились? Стыдно признаваться в этом, но я была бы рада такому повороту.
— Я задал вопрос, — процедил мужчина сквозь зубы, не сводя с меня глаз, и я невольно поежилась. Не потому, что испугалась, но не знала, как вести себя. Как объяснить все то, что разрывало меня сейчас на части.
— Не хотела создавать тебе проблем.
— Вот и не создавала бы, —
он говорил тихо, но от того его голос звучал еще более сердито. — Насколько я помню, мы собирались поужинать. И поработать.И отправиться в постель, — отозвалось в моем сердце, и оно заныло, выдавая и обиду, и разочарование от несостоявшегося вечера и все вместе взятые мои страхи и комплексы.
Кажется, Ольшанский думал о том же самом. Мне очень хотелось так считать, расценивать сгущающуюся темноту в его глазах как нарастающее желание. Было совершенно невозможно предположить, что этот потрясающий мужчина выбрал меня. Не смелую и эффектную красавицу, а меня. Но ведь он находился сейчас со мной, не с ней. Пусть злился, но смотрел именно на меня.
— Прости, — прошептала я в ответ, не понимая, какие чувства во мне сейчас преобладают: страх или радость. — Я правда не хотела вам мешать.
Его губы сжались в твердую, прямую линию, но вслух мужчина ничего не сказал. Обхватил меня за руку и потянул за собой. Я судорожно сглотнула, все еще борясь с болезненным комом в груди, но даже не попыталась воспротивиться. Было все равно, куда Матвей меня ведет и зачем. Это вообще не имело значения. Лишь бы с ним. Лишь бы чувствовать, как сжимают мою ладонь его теплые сильные пальцы. Ощущать, что он настолько близко. Что я нужна ему… зачем-то.
Мужчина молчал до самой своей квартиры и, лишь оказавшись внутри, развернулся ко мне. Захлопнув дверь, подтолкнул к стене и навис сверху. Все такой же злой. И до безумия соблазнительный даже теперь. Накопившаяся в груди болезненная тревога постепенно угасала, сменяясь совсем другими ощущениями. Я смотрела на его сердито сведенные брови, сжатые губы, напряженное лицо — и сходила с ума от желания.
— Я так и не закончила с ужином, — снова прошептала, не отрывая от него глаз. — Дашь мне еще немного времени? Там недолго осталось.
Он покачал головой, склоняясь ко мне и почти касаясь губами моего рта, и меня будто накрыло густым, горячим облаком. Все тело словно вибрировало, отзываясь на его близость, тянулось к нему, и не было сил ни отстраниться, ни отвести глаз.
— Запомни, пожалуйста, одну вещь, — в его голосе все еще звучали злые металлические нотки, но сейчас к ним добавилось что-то еще. Он не просто говорил со мной, он дотрагивался до меня своим интимным шепотом. Пробирался под одежду, под кожу, вплетаясь в нервные окончания. Еще одно крошечное движение — и наши губы почти слились. — Когда я хочу провести вечер с одной женщиной, я не жду никакую другую. И никакая другая мне не нужна. Что бы она не напридумывала. И прежде чем делать глупые выводы и убегать, потрудись поговорить со мной. Со мной, а не со своими страхами, Ника! Ты можешь мне это пообещать?
Я кивнула, почти захлебываясь облегчением. Запоздало подумала, что от слез, наверное, размазалась тушь и покраснели глаза. И он все это видит.
— Мне нужно в ванну, — предприняла робкую попытку вырваться.
— Ужин, ванна… что еще тебе нужно? — Матвей вдруг усмехнулся, и на его губах заиграла хищная, собственническая улыбка. — Это все придется отложить, потому что мы потеряли слишком много времени. И я безумно голоден, — уточнять, что речь идет совсем не о еде, не было необходимости. Он качнулся вперед, прижимаясь ко мне всем своим телом и давая ощутить силу своего желания. — Безумно, — выдохнул мне в рот за мгновенье до того, как впиться в него жадным, действительно голодным поцелуем.
Не могу насытиться твоими поцелуями. Хочу, чтобы это время не заканчивалось. Хочу не отрываться от твоих губ, долго-долго, наслаждаться их сладкой мягкостью, пьянящим теплом. Хочу пить твои вздохи, твои стоны, хочу, чтобы наше дыхание смешалось, соединилось в одно. Пробраться языком в плен твоего рта и исследовать по миллиметру, пробовать тебя на вкус и понимать, что ничего вкуснее мне не приходилось встречать в жизни. Хочу так же, не прерывая поцелуев, на руках отнести тебя в постель и только там избавить от одежды. И снова целовать, пробовать каждую клеточку твоего тела, заставляя тебя желать большего и умолять о большем. Хочу видеть, как разгорается огонь желания в твоих глазах, как они темнеют, когда ты становишься влажной и податливой для меня. Готовой для меня.