Ты мое дыхание

Я чуть сдвинула ноутбук и взяла телефон, но не открыла письмо сразу, долго смотрела на светящийся конвертик. Совсем недавно это значило для меня так много. Кажется, всю жизнь мою занимало. Я просыпалась — и первым делом читала новые сообщения от Амура, а потом в течение дня снова и снова переживала и примеряла каждое слово. И не представляла, что кто-то другой может заменить мне этого человека.

Выходит, сильная любовь все-таки бывает не одна? Ведь я любила Амура, и именно это чувство в свое время позволило мне выжить. Но оно совершенно не походило на то, что привнес в мою жизнь Матвей. Не имело таких красок и такой силы. А ведь я уверена была, что тот, с кем я переписываюсь, — лучший мужчина на земле. Теперь даже вспоминать смешно, что хотела потренироваться с Ольшанским, чтобы потом использовать полученный опыт для Амура.

Хотя нет, не смешно. Может, и было бы смешно в каких-то других обстоятельствах, но не теперь, когда я чувствовала тоску и опустошение, из-за собственной глупости оказавшись вдали от любимого человека.

Дорогая Психея. Мне очень трудно писать это письмо, но не сделать этого я не могу. Должен все рассказать и объяснить тебе. Ты подарила мне столько эмоций, столько счастья и тепла за эти годы, я слишком многим тебе обязан, что было бы нечестно поступить как-то иначе.

Совсем недавно я мечтал о том, как мы встретимся. Как наша затянувшаяся на долгое время переписка станет реальностью, и мы сумеем воплотить все то, что прежде существовало только на словах. Я очень хотел этого.

Но сейчас все изменилось. Я не предполагал, что такое возможно, что кто-то способен занять в моей жизни настолько важное место. Но… я встретил другую женщину, Псих'e, и она перевернула мой мир. Это больше, чем страсть, сильнее, чем просто влюбленность. Это ощущение того, что другой человек находится под кожей. Как кровь, движение которой дарует тебе жизнь. Он пророс в тебе, наполнил каждую клеточку, так что вне его ты больше себя не ощущаешь.

Прости меня. Я говорил, что мы увидимся. По-прежнему этого хочу, потому что дорожу всем, что было между нами. Но больше не могу тебе дать того, что обещал. Надеюсь, что ты сможешь меня понять. Скажу больше: я очень хочу, чтобы что-то подобное пришло и в твою жизнь. Чтобы ты была счастлива, так, как этого заслуживаешь. Чтобы твои глаза смеялись, а сердце билось для того, кто будет любить тебя больше жизни. Я верю, что это обязательно произойдет, ведь случилось же такое чудо со мной…

Не знаю, захочешь ли ты отвечать, но даже если нет, помни, что я желаю тебе самого лучшего. Где бы и с кем ты ни была, пусть так случится. Спасибо тебе за все.

Слезы все-таки полились, и я не сделала никакой попытки их остановить. Да и не смогла бы уже. Слишком остро и откровенно звучало это прощальное признание. Амур сделал то, чего я сама хотела, но никак не могла решиться. Отпустил меня. Да, он не знал причины, по которым я в этом нуждалась, но что-то схожее, получается случилось и с ним. Какое удивительное совпадение! Как будто судьба нам одновременно преподнесла одинаковые подарки.

Я потерла мокрые виски и машинально бросила взгляд на экран ноутбука. И зацепилась за имя, которое вдруг напомнило не так давно услышанную от Рогачева фразу.

«Поразмышляйте о Юпитере, Романова… Уверяю вас, эта личность заслуживает внимания. И его история пригодится вам не только для курсовой».

И для чего же мне пригодится твоя история? — мысленно обратилась я к мифическому божеству, перечитывая о его участии в судьбе Амура и Психеи. Он помог им воссоединиться и подарил Психее бессмертие. Но что же имел в виду доцент, говоря мне эти странные слова? Ведь не содержание же мифа на самом деле!

А в следующую минуту меня будто ударило током. Затем зазнобило, словно я внезапно оказалась перед открытым окном, за которым бушевала зимняя вьюга. Снова развернула письмо в телефоне, перечитывая строки от Амура и чувствуя, как подкатывается к горлу комок, перекрывая дыхание. А еще спустя показавшееся мне вечностью мгновенье бросилась в коридор, к своей сумке, чтобы удостовериться, что, уходя от Матвея, не выложила его ключи.

Я взяла такси. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить. Матвей Ольшанский — Амур? Мой Амур? Я в самых фантастических мечтах не могла бы такого представить. Но, с другой стороны, кто еще мог оказаться для меня настолько важным? Кто сумел бы разбудить во мне самые бесстыдные и самые прекрасные желания, если не тот, кому я рассказывала о них? С кем вместе теряла рассудок и обретала крылья на протяжении долгих месяцев и лет.

Пальцы дрожали и попасть в замочную скважину ключом удалось не сразу. Но зато стоило мне оказаться в квартире, как я тотчас окунулась в знакомую, уже ставшую родной атмосферу. Здесь пахло Им. И дело было даже не в запахе парфюма, будто рассеянном в воздухе, а в том, что здесь ощущалось присутствие Матвея. Словно он находился в соседней комнате и должен был выйти вот-вот. Улыбнуться мне и заключить в объятья, как случалось уже не раз. Я так ясно представила это, что даже замерла на мгновенье, прикрывая глаза и прислушиваясь к своим ощущениям. От них перехватывало дыхание, и потребность действительно оказаться рядом с ним нарастала с каждой минутой.

Разулась и прошла в кабинет, но выдвинуть ящик стола решилась не сразу. Мне до сих пор было холодно, и никак не получалось согреться, словно на самом деле наступила зима, а я выбежала на мороз раздетой. Могло ли это все оказаться правдой? В немыслимо огромном, бескрайнем мире как могли мы встретиться, обретая друг друга еще до того, как узнали правду?

Усевшись прямо на пол, я, наконец, потянула за ручку ящика. Письма по-прежнему лежали там, неровно сдвинутые после моего прошлого вторжения. Матвей туда явно не заглядывал.

Я думаю о тебе, когда просыпаюсь. Вспоминаю свои сны, где мы были вместе. Безумные, сладкие, обжигающие сны. Тепло твоих губ и жадные руки, исследующие мое тело. Хочу ощутить, как ты наполняешь меня, утоляя голод по тебе.

Может, меня потому и потянуло к нем с первого мгновенья? Не узнал разум, но сердце отозвалось на присутствие того, кого я ждала все эти годы? О ком мечтала, допуская самые нереальные фантазии? Мы настолько заигрались в свою придуманную страсть, что Судьба позволила обрести ее в действительности? Или рукою Судьбы кто-то управлял? Например, строгий и неулыбчивый доцент, которого я считала едва ли не своим врагом.

Амур написал, что влюблен. И тот, другой, мифический Амур, даже пострадавший от ошибки Психеи, не перестал ее любить. Но почему он не отправился к ней сам? Был настолько ослаблен и болен? Или специально ждал действий с ее стороны? Или знал, что без вмешательства Юпитера у них ничего не выйдет?

Вопросы не заканчивались. Почему из десятков других студенток Рогачев именно меня направил на работу к Матвею? Почему изменил мне тему работы? Потому что несколько лет назад на ту же тему курсовую писал Ольшанский? Но каким образом Олег Евгеньевич мог знать о нашей переписке, если я не рассказывала ни одной живой душе? Уверена, что и Матвей тоже.