Ты моё спасение души
Шрифт:
В завершении стича Лив даже несколько тяжеловато вздыхает.
– Да уж, Лив. Смотрю, не только у меня настроение больше в миноре, чем в мажоре?
– Слушай, дорогой, как-то неожиданно накрыла меня мысль, что годы идут, а деньги, как не крути, не греют. Кстати, ты чего Робин Гуд девушку обидел?
– Я ее не обидел, а снял с пробега. Что встретила тебя со сковородкой в руках?
– снова ржу в голос.
– Или вся зареванная и с распухшим носом, а?
– Нет, Арина открыла дверь без следов слез и истерики с видом богини зла Кер, но ей быстро удалось принять образ Девы Марии.
– Знаешь, Ливон,
– Ладно, мы сегодня с тобой по другому поводу собрались. Давай за тебя, Никита. Ты настоящий мужик! Поднимаю бокал в твою честь!
Выпиваем очередную порцию янтарного напитка. Вкусно закусываем. Тихо шелестим о бизнесе, политике, жизни.
– Мне тут птичк один шепнул, что тебя снова на службу государеву зовут, - словно невзначай произносит Ливон.
– Головы бы таким излишне говорливым птичкам отрывал, - шиплю я, но, так как юлить и выкручиваться не люблю, отвечаю честно.
– Да, было такое, но я отказался. Слишком много неадекватов во власти. Особенно на руководящих должностях. Не хочу опять попасть в такой передел или вернее беспредел. Знаю, что снова и смолчать не смогу, и щеку не подставлю. Мировоззрение раба и терпилы ни в отношении себя лично, ни к другим людям - не моя философия от слова совсем.
На последней фразе вспоминаю наш сегодняшний разговор с Ариной.
– Никитушка, и все же поступившее тебе предложение это хороший шанс вернуться на любимую работу и начать все с чистого листа. Ну ведь не зря же ты с красным дипломом закончил один из самых престижных вузов страны, так много работал и терпел разные ограничения и людей неприятных. Да, и тут тебе сразу предлагают повышение, Никита. Ты сам как начальник подберешь себе сотрудников, выстроишь отношения, настроишь "климат" в коллективе, который тебе будет нужен. Ну же, Никитушка? Я с тобой, готова тебе помогать, поддерживать тебя…
На этих очередных Арихиных промываниях моих мозгов меня прямо затошнило.
У меня даже возникло стойкое желание выплюнуть мою любимую форель.
Девушка, сидящая напротив меня, вещала в манере и тоном человека, которому я год назад, потеряв терпение, просто дал в рожу.
Нет, этот ушлепок, как и Ариха, меня не унижал и не оскорблял, он не мог себе позволить разговаривать со мной так, как вчера в моем присутствии с другим нашим коллегой.
Этот местечковый сильный мира сего раб государевой лампы мог орать, оскорблять и унижать только тех, у кого не было никаких "крыш" ввиде родственно-важно-нужных связей, и тех, кто был метально слабее его.
В принципе "господин Зюкин", как его шепотом называли наши коллеги, собирал в своё подчинение именно таких. Имея душонку раба, работать и общаться он мог только с себе подобными. Потому как на работу по перекраиванию и перековыванию тех, кто умнее и сильнее, нужны ум и силы. Одной хитростью и подлостью здесь не справиться. Не тот уровень…
Наш последний с ним разговор, когда этот чревовещатель тоном для полных имбицилов мне свои гнилые морали начал задвигать, завершился моим очередным хуком справа с его челюсть.
При чем моё повторное действие и движение было взвешенным и продуманным. О чем я четко и написал в объяснительной руководству.
Бумажка к моему персональному делу, конечно же, была подшита. До комиссии главного управления, на которой меня рассматривали под микроскопом, как простейшую инфузорию, мне очень долго пришлось переходить из кабинета в кабинет для дачи устных объяснений и пояснений.
Всех интересовал вопрос:"На какой почве возгорелось пламя?"
Некоторые мои коллеги ржали в голос, советовали назвать "господина Зюкина", кем он и является, "пидоргом" и сказать, что конфликт разгорелся на духовной почве. Дескать, приставал падла, пытался заглянуть в святая святых - в душу мужицкую!
В день моего окончательного решения о жирной точке на своей карьере по дороге в знаковый кабинет я встретил Марию. Она смотрела на меня, как затравленный хомячок.
– Я написала заявление о переводе в другое подразделение, - тихим шёпотом прошелестела девушка.
– Никита, прости меня за мою трусость. Знаю, что должна была сказать правду, но не смогла. Слабачка - я. Мне так ужасно стыдно. Если бы, Никита, не ты, он бы меня прямо там на том столе…Огромное спасибо, что никому ничего не сказал.
Маша пытается быть сильной, но получается у нее плохо. Она снова хлюпает носом.
– Никита у тебя большое будущее, поэтому ты не горячись, - стараясь меня поддержать, быстро шепчет девушка, - все уладится со временем. Говорят, что "господина Зюкина" переводят в какую-то дыру мира.
Смотрю на Машу молча. Нет никакого смысла что бы то ни было говорить. И так все понятно. Мне ужасно жалко девчонку, пропавшую в такой переплёт. Пережить харассмент и насилие, пусть и неудавшееся, нужны воля и сила. У Маши, судя по ее лицу, нет ни того, ни другого. Даже не удивлюсь, если вдруг узнаю о повторении истории.
Возвращаясь из своих мыслей, я снова слышу Арину, которая тоном "господина Зюкина", так же решив, что разговаривает с полным идиотом, продолжает чревовещать мне о том, в чем совершенно не разбирается.
– Никита, нынче непростая политическая ситуация, специалисты твоей профессии и твоего уровня нарасхват. Даже если сейчас ты не готов принять это предложение, то я уверена, поступит другое более выгодное…
Поднимаю на неё глаза и вижу вместо Арины просто говорящий рот. И так мне становится смешно, что хочется заржать в голос. Я бы и заржал, но тут зазвонил телефон…
– Никита, отомри, тебе девушка любимая звонит, - без тени сарказма говорит Ливон, - отвечать будешь или нет?