Ты мой грех

Скоро у них с Лизой родится сын, и она осталась дома, сославшись на постоянную усталость. Янка тоже не пошла с Али, позволив ему побыть в мужском обществе. Правда, это общество разбавляет Вика.

Она, кстати, приготовила для нас лёгкий ужин, чем изрядно повеселила своего брата. А потом удалилась к себе, потому что у них случилась перепалка на почве её нежелания менять имя для новых документов, которые были почти готовы. Оставалась маленькая деталь — её роспись. Но быть Машей Ромашкиной девушка категорически не хотела.

— Ну почему все такие мрачные, будто у нас траур? — спрашивает Игнат. Забирается в карман джинсов и извлекает какую-то мятую бумажку. Бросает её на стол. — У нас есть повод для радости! — выплёвывает он, скрежетнув зубами. — Воссоединение семьи, чёрт возьми!

Протянув руку, беру бумагу, разворачиваю и быстро пробегаю по строчкам. Потом вновь смотрю на Сокола.

— Когда ты это получил?

— В день свадьбы, — отзывается тот, наполняя наши бокалы вискарём. — А эту — сегодня, — бросает на стол ещё одно письмо.

И первое, и второе — от нашего «мёртвого» друга Яна.

Какого хрена?!

В первом письме тот обращается лишь к Соколу, обещая ему отомстить. А во втором пишет, что заждался его возвращения и хочет встретиться со всеми нами. И что ему нужна Вика.

Я передаю оба письма Алиеву, и тот тоже быстро читает. Наблюдаю за его реакцией, возможно, ожидая взрыва. Но друг меня удивляет. На его губах расцветает улыбка, и он обращается к Игнату:

— Значит, пусть забирает Вику… Ну или Машу Ромашкину.

Это чертовски несмешно, но мы всё-таки взрываемся от хохота.

Уверен, что каждый из нас испытывает совершенно разные эмоции, прикрывая их весельем. Ренат чувствует облегчение, ведь теперь на нём нет вины за смерть друга. Сокол, несмотря на то, что сейчас явно злится на Колесникова, тосковал по нему. Ведь они были дружны. А я… Я согласен отдать ему Вику, потому что в моей новой жизни нет места для мести.

— За Вику и Яна! — хмыкнув, поднимаю бокал. — То есть за Машу и Яна!

Однако Игнат вдруг с раздражением вмазывает по столу кулаком и цедит сквозь зубы:

— Нихуя!

— Да хорош… — машу я рукой. — Оставь свою сестру в покое…

— Я сказал, что этого не будет! — отбривает Игнат. Вскочив с дивана, начинает метаться из угла в угол. — Вы многого не знаете. Во-первых, о том, почему наше свадебное путешествие затянулось. Во-вторых, то, что Ян Колесников теперь не тот человек, которого мы знали раньше. Он изменился, и он опасен. Когда дело касалось только меня и Лизы, я просто решил увезти её как можно дальше. Но невозможно всё время путешествовать, когда близится срок родов. Мы вернулись, и Ян тут же узнал об этом. Мне пришлось рассказать Лизе о том, что происходит, а она в ответ поделилась со мной совершенно новой информацией. В тот день, когда сгорел дом, Ян всех нас хотел подставить. Он нашёл документы, которые искал, и Лиза увидела это. Ян не стал скрывать от неё, что ему плевать на нас. Все эти годы он был жив-здоров и просто тратил вырученные бабки, а теперь ему нужна моя сестра. Ни черта он её не получит!

— Не заводись, — только и успеваю вставить я, прежде чем слышу лёгкие шаги на лестнице.

— Для Вики Ян всё ещё мертвее всех мёртвых. Это понятно? — негромко уточняет Сокол, переводя взгляд с меня на Алиева.

Тот сразу кивает, потому что не привык идти против своих друзей.

— Хрен с вами, — я тоже сдаюсь, и мы все замолкаем.

Вика спускается по лестнице, берёт курс на кухню, но вдруг замирает и оборачивается.

— Мда… Дело дрянь, — протягивает она с улыбкой. — Я надеялась, что хотя бы вы сможете вернуть к жизни Кира, но похоже, друзья из вас неважные. Атмосферка здесь такая, что наверняка мухи дохнут.

Разворачивается, чтобы уйти, но её останавливает Игнат:

— Посиди с нами. Может, ты сможешь внести ясность, в чём конкретно мы должны помочь Соболеву, — он натянуто улыбается, вновь развалившись на диване. Кивает в мою сторону: — Он не хочет делиться своей драмой.

— Я с радостью его сдам, — Викины глаза лукаво щурятся, и она подходит ближе. — Если вы позволите оставить мне своё имя.

Умно!

— Твою мать, Вик! — Сокол вновь готов взорваться. — Почему ты такая упрямая?

— А почему ты такой хреновый брат? — восклицает девушка. Тут же кусает губы и с раскаянием шепчет: — Прости, я не это хотела сказать.

Непроницаемое лицо Игната не помогает мне понять, что у него на уме.

Ренат смотрит на этих двоих с жалостью. У него всё просто замечательно, в отличие от моих проблем с Асей и вечных трений Игната с сестрой.

— Ладно, — неожиданно сдаётся Сокол. Переводит взгляд на меня: — Мы ещё можем оставить ей имя?

Я закатываю глаза. Чёртовы Соколовы! И угораздило меня связаться с этой семейкой…

— Можем.

И всё же расплываюсь в улыбке, видя сияющую Вику. Вику Ромашкину.

— Ура!! — подпрыгивает на месте девушка. — Сейчас принесу себе бокал.

Уносится на кухню, а я смотрю другу в глаза:

— Ты уверен?

— Нет, — качает головой Игнат. — Так у Яна больше шансов её найти, нежели будь она Машей… Но я не хочу, чтобы сестра меня ненавидела. Вижу, что она изменилась, и тоже готов меняться.

— Мы все изменились, — поднимает свой бокал Алиев.

На удивление он сегодня пьёт с нами, что случается крайне редко, и я решаю воспользоваться случаем и чуть позже поговорить с ним об Асе. Возможно, он будет более сговорчив…

— Я надеюсь, твой друг хирург сможет изменить её до неузнаваимости? — громко шепчет Игнат.

— Вообще-то он мне не друг… Но я наслышан о его профессианализме. Так что… — пожимаю плечами, — думаю мы сами её не узнаем.

Возвращается Вика, и Игнат наполняет её бокал. Мы чокаемся.

— Короче, вношу ясность, — начинает тараторить девушка, обращаясь к брату. — Соболев страдает по сестре Яны. Она замужем, хотя хочет уйти от мужа. Но пока так и не ушла. А Кир просто сидит и ждёт, когда она это сделает, потому что вдруг решил стать супер-правильным.

Игнат присвистывает.

Да, он многое пропустил… Грустно усмехнувшись, качаю головой. Вика права во многом, но всё же ошибается. Я не решил стать правильным. Я просто начал действовать, трезво оценивая свои поступки, когда понял, что из-за собственной неправильности… из-за своей порочности упустил действительно понравившуюся мне девушку на целых четыре года.

— Ты что-нибудь знаешь? — смотрю на Рената. Почти уверен, что мой взгляд против воли наполнен мольбой.

— Подожди, — вклинивается Игнат. — Это Ася? Та самая Ася? Я видел её фотки в квартире Янки. У неё же есть сын!