Ты моя надежда

— Все в порядке, я понимаю, — с грустью произносит он.

Я не ждала его прощения и это разрушает меня. Его любовь и преданность моему счастью — это именно то, что может полностью меня погубить.

— А ты? — Я еще раз искренне спрашиваю его, отчаянно пытаясь перевести внимание на него и утешить. Я никогда не забуду выражение его глаз, когда он оставил меня. Когда повел себя, как первобытный человек. То, как он дрался с Лиамом… из-за меня.

Слова застревают в горле, когда я, наконец, наклоняюсь к нему и провожу кончиками пальцев по едва заметному синяку.

— Прости, — шепчу я.

Он поворачивает голову, захватывает мои пальцы своей рукой и целует их кончики, прежде чем взглянуть на меня.

— Тебе не за что извиняться, Джулс. — Его взгляд полон искренности. — Не за что.

Слезы щиплют мне глаза, и я не знаю, из-за чего именно. Страх перед тем, что произошло сегодня вечером? Желание убежать от того, во что превратилась моя жизнь?

Или любовь, которую я испытываю к этому человеку.

Может быть, это что-то на уровне инстинктов — хотеть остаться с тем, кто будет бороться за тебя, защищать. Может быть, я чувствую, что в долгу перед ним за то, что он сделал. Все, что я знаю, это то, что не могу отрицать то, что чувствую.

Он пристально смотрит мне в глаза, берет за подбородок и переводит взгляд на мои губы.

— Ты нужна мне, Джулс. Даже если это не по-настоящему…, — его голос прерывается на этом, но он, собравшись, продолжает, хотя в глазах плещется боль. — Прямо сейчас мне просто нужно почувствовать, что ты снова любишь меня.

Его рука скользит мне за голову, удерживая меня, пока его пальцы запутываются в моих локонах, а его горячие губы прижимаются к моим. Я прижимаюсь губами к его губам и приоткрываю их, когда он проводит по ним языком. Мое тело подчиняется ему, и он пользуется этим в полной мере, толкаясь в меня, пока моя спина не ударяется о сиденье, и он устраивает свои бедра между моих ног. Он прижимает мои бедра вниз, толкаясь вверх, все время крадя поцелуи и усиливая интенсивность. Я отрываюсь, чтобы сделать вдох.

Моя грудь вздымается, когда он покусывает мою шею, желание пронзает меня, заставляя соски затвердеть.

— Я люблю тебя, Джулс, — шепчет он в изгиб моей шеи.

Мое сердце болит. Я хочу любить этого мужчину не из-за его мужественности, не из-за его поступков, а из-за того, как я к нему отношусь. Настоящие отношения любви-ненависти. Горячо и холодно.

Я вижу, как падаю в его объятия, одновременно строя планы, как выскользнуть из его постели поздно ночью. Я разрушена безвозвратно, и виню в этом только себя.

Глава 19

Мейсон

Оно ускользает сквозь пальцы,

Я не могу удержать.

Я кричу, я бы умер за это,

Но любовь не могу взять под контроль.

Единственный друг умер для меня. Любимая женщина снова попыталась уйти от меня и вернулась только потому, что ей угрожали. Возможно, мой отец пытается убить женщину, которую я люблю. Если и не он, то кто-то другой.

Я разорил свой бизнес, утопив репутацию в дерьме, и не думаю, что когда-нибудь выберусь из него. Наконец, существует тайна, которая может уничтожить меня, — доказательство того, что я убил человека, и я понятия не имею, кто об этом знает и что у них есть на меня. Я брожу в темноте и чувствую, как теряю рассудок.

Полагаю, что именно это подразумевают, когда говорят «оказаться на самом дне». Я ставлю тяжелый учебник по праву обратно на книжную полку, когда слышу, как дверь кабинета отца открывается, а затем закрывается. Я не поворачиваюсь к нему лицом. Я и так знаю, что это он.

— Тебе нужно расслабиться, Мейсон, — слышу я голос отца позади себя. — То дерьмо, что ты устроил…

— Какое это имеет значение? — прерываю я его и поворачиваюсь к нему лицом.

— Ты выглядишь так, будто сошел с ума, — шипит отец, на его лбу видны гневные морщины, он швыряет на стол газету, которую держал в руке, и садится в свое кресло.

— Но у меня есть повод, не так ли?

Я пришел к этому выводу, зная, что Джулс собирается бросить меня. Снова. Вот что со мной случилось на этот раз. Я делаю тяжелый вдох.

Все — ложь. Все это оказало влияние на мое падение. Я даже не знаю, что является правдой и кому можно доверять. Я знаю только, что ненавижу всех, кто меня окружает, за исключением одного человека, который отчаянно хочет уйти от меня.

— Мне нужна правда, — говорю я, переходя прямо к делу, глядя отцу глаза в глаза. Хотя я знаю, что это не имеет значения, но добавляю. — Не лги мне.

— Я бы не стал лгать тебе, ма…, — начинает мой отец, намереваясь сказать что-то еще, но я перебиваю его.

— Ты лжешь всем. Я не исключение? — я пожимаю плечами и подхожу ближе к его столу быстрым и небрежным шагом.

— Тогда что у тебя на уме? — спрашивает он, сузив глаза и едва сдерживая свое разочарование.

Отец должен видеть, что я на взводе. Я практически чувствую исходящее от него чувство страха. Страх не знать, о чем я собираюсь спросить, или, может быть, что собираюсь сделать.

— Ты хотел встретиться, — добавляет он, откидываясь на спинку своего кожаного кресла цвета коньяка. Отец расстегивает пиджак и принимает непринужденную позу.

— Ты убил ее? — спрашиваю я его шепотом.

Он приподнимает бровь, глядя на меня, прежде чем ответить.

— Я никогда никого не убивал, — говорит он низким голосом.

Я не знаю, почему его ответ заставляет меня растянуть губы в улыбке. Отвратительно, что он не берет на себя ответственность. Я киваю головой, и грубый смех срывается с моих губ.

— Прошу прощения, — произношу я, расхаживая перед его столом, пробегаясь пальцами по краям кожаного кресла напротив него.

— Ты приказал ее убить.

— Тебе придется уточнить, кого ты имеешь в виду, — говорит мой отец, щелкая выключателем.

— Думаешь, на мне прослушка? — недоверчиво спрашиваю я.

Как будто полиция может помочь. Как будто я не разоряюсь, если обращусь к ним.

— Я не знаю, что и думать о тебе сейчас.

Я останавливаюсь на полпути и поворачиваюсь к нему лицом, опираясь руками на кресло.

— Я тоже, — говорю я едва слышно.

— О чем ты говоришь? — спрашивает он, прежде чем переводит взгляд на дверь. На этот раз я знаю, почему появляется эта улыбка. Это потому, что он хочет избавиться от меня. Он покончил со мной. Самое время.