Ты - моя ошибка

Не успеваю понять, что происходит. Просто оборачиваюсь и получаю удар по лицу. Он отпускает меня, и вместе с силой земля уходит из-под ног. Я шатаюсь, задеваюсь стул, вазу на столе, вентилятор, который стоит рядом. Боль пронзает область ребер, кажется, позади был угол. Во рту появляется соленый привкус крови.

– Будет приятно, – шипит Валера. – Главное отдаться страсти. Ух, какое у тебя платье.

Я ненавижу это платье. Я ненавижу свою мать. Я ненавижу этого мужчина. Я ненавижу эту гребанную жизнь. За что…

– Иди сюда, – он в очередной раз хватает меня за руку, только теперь толкает в сторону кровати. Я падаю, но не успеваю подняться. Валера укладывается сверху. Извиваюсь под ним, словно змея, которую засадили в клетку. Царапаю грудь, плечи. Нос забивает противный запах пота и алкоголя.

Страшно. Пусть все закончится.

Глаза ослепляет свет одинокой лампы на пошарпанном потолке. Я ничего не слышу, кроме звона в ушах, кроме пульса, который растекается по всему телу. Меня начинает тошнить от прикосновений чужих губ. В какой-то момент звук разрезает треск – это платье пошло по швам.

– Отпусти! – срывается с моих губ мольба, вместе со слезами. Щеки опыляет жар и влага, я никак не могу сообразить, где же мама. Почему она позволяет, почему этот противный мужик лежит на мне, трогает меня, скользит пальцами к резинке колготок, к моей груди. Я начинаю задыхаться. Беспомощность сковывает мышцы, тошнота пробирается к глотке.

Мысленно я готова к боли. Готова задохнуться. Умереть. Лишь бы этот ад закончился. Мамочка. Ну, где же ты. Почему…

Снова треск. Очередная дыра на черном платье или это были колготки. Я продолжаю пытаться что-то сделать, впиваться ногтями, извиваться. Но я не верю. Ничего не получится.

– Валера! – звучит где-то эхом, где-то близко и в то же время далеко. Я ничего не вижу, никого не вижу. В глазах белая пленка. Во рту металлический привкус. Ощущаю только, как тяжесть моментально исчезает, перекатывается. Валера встал. Куда-то отодвинулся. С кем-то говорит. Кто-то кричит.

Подрываюсь с кровати, шатаюсь, но все же выбегаю к дверям. Ни о чем не думаю, на автомате дергаю куртку с вешалки и выскальзываю за пределы квартиры.

– Ульяна! – доносится в спину чей-то знакомый голос. Однако не останавливаюсь. Переступаю ступеньку, промахиваюсь, падаю на бетонное покрытие. Боль отдает в коленке, колготки с треском дают поражение. Замечаю капли крови, но это не повод оставаться в этой клетке. Мне страшно. Я не хочу быть рядом с этим мужчиной. В этой квартире. В этом месте.

На трясущихся ногах спускаюсь на первый этаж, выхожу на улицу и никак не могу остановиться. Нужно просто бежать, нужно… просто… бежать.

Глава 27 – Ульяна

Открываю глаза и понимаю, что стою напротив здания общаги. Сколько времени я бежала, потом шла, а потом снова бежала. Опускаю голову, смотрю на летние кроссовки, на которых полно грязи. Хотя это не в обуви дело, я слова сама вся в грязи. Хочется отодрать ее с себя вместе с кожей и этим платьем.

В карманах куртки нет ничего, даже денег. Я подхожу к лавке у клумбы и сажусь на нее. Меня трясет, пальцы на руках едва сгибаются. Вытаскиваю телефон, смотрю на экран и никак не могу попасть по цифрам, чтобы снять блокировку. Мобильный падает, я наклоняюсь, и даже не с первого раза умудряюсь поднять его с земли.

Анфиска должна быть здесь на дне рождении сегодня. Она не оставит в беде, а больше и пойти не к кому. За спиной слышатся голоса, но я их не вижу, просто сижу с опущенной головой, позволяя волосам прикрывать мое заплаканное лицо. На телефоне нет пропущенных, кроме того самого, с неизвестного номера, который звонил еще дома. Никому я не нужна. Даже маме.

– Эй, красотка, – обращается кто-то. Однако я не хочу смотреть в их сторону. Закрываю глаза, позволяя соленым каплям упасть с ресниц на холодные щеки.

Дует холодный ветер, проникает под одежду, под кожу, в самое сердце. Он качает ветви деревьев, и мне вдруг кажется, что они перешептываются между собой. Пугают меня. Издеваются. Тишина умеет надавить на больные места. Напомнить о том, чего боишься.

Где-то слышится хруст сухой листвы. Затем еще и еще. Я сжимаюсь, надо позвонить Анфиске, а мне никак не удается попасть пальцами по нужным клавишам. Сердце колотит, я напрягаюсь в плечах, отводя их назад. Опять хруст. Это больше походит на шаги, чем на галлюцинации. Страх нарастает, сжимая каждую клеточку.

Закрываю глаза. Надо успокоиться, надо бежать. Прикусываю нижнюю губу, хотя она и так кровит. Снова хруст. Теперь уже гораздо ближе, где-то рядом со мной. Только бы не Валера. А что если он нашел меня? Что если он гнался от дома до сюда? Внутри скользят острыми ногтями ужасные мысли. Мне страшно даже поднять глаза, даже посмотреть в сторону исходящих звуков.

Сильно сжимаю глаза. Сейчас открою, и все закончится. Не будет никакой ночи, темноты и Валеры. Это был плохой сон.

Раз. Все хорошо. Два. Все хорошо. Три. Все будет хорошо.

– Ульяна, – произносит кто-то нежно мое имя. Распахиваю глаза и не верю тому, что вижу. Того, кого вижу. Он сидит на корточках напротив, он пытается разглядеть мое лицо, мои ссадины, меня.

– Никита, – шепчу настолько тихо, что и сама себя не слышу. Новиков вытаскивает телефон, включает видимо там фонарик и наводит свет в мою сторону. Я напрягаюсь, поднимаю ладонь и держу ее чуть выше носа, пытаясь защититься от яркого света. Сердце начинает замедлять ход. Не думала, что буду так рада видеть этого человека.

– Твою мать, что… – он запинается. Явно не оценил всю красоту моего вида. Поджимаю губы и тянусь к Нику, к его груди. Без объяснений. Потому что так хочется, потому что рядом с ним ощущаю безопасность.

Обвиваю руками шею Новикова, утыкаюсь носом в ткань куртки. От неожиданности Никита едва не падает на землю, но успевает вовремя среагировать. Он не спешит обнять ответно, погладить по волосам, пожалеть, как это делают близкие люди. Ведь мы совсем не близки. Однако не отталкивает, а это для меня уже много значит.

– Не плачь, Снежинка, – шепчет спустя почти минуту. В этот раз тон голоса звучит иначе, безумно мягко, нежно. Не выдерживаю и начинаю реветь в голос.

– Прекрати, я… черт, – говорит Ник. Теперь и он не выдерживает, осторожно касается ладонями моей спины, медленно прижимает к себе, позволяет остаться слабой девочкой.

– Плачь тише, ладно? – неуверенно произносит Новиков. Да только я не слушаю, слезы летят градинами, не в состоянии остановиться. Реву громко, до хрипа, пока силы не иссякнут. Мне это нужно, это личный забег до реальности.