Ты моя жена. Настоящая

Приятно расслабляюсь и тут Василиса резко ударяет в меня бедрами. И это больно. Потому что основной удар приходится на возбужденный член.

Воспользовавшись тем, что я отшатываюсь от нее, она разворачивается и зло зыркает на меня.

— Оставь меня в покое, Давид! — отходит и встает у стены. — И вообще я пришла по делу.

— Так, — улыбаюсь и делаю шаг к ней.

— Мне сделали предложение о продаже моей доли, — смотрит прямо в глаза. — И я всерьез подумываю согласиться. Но пока думаю.

— Это ты молодец, — все также улыбаюсь и медленно иду к ней. — Это хорошо, что ты думаешь. Растешь, Василиса. Настоящая бизнес-леди. Подумать тут не помешает. Ты ведь не сможешь просто так продать.

Останавливаюсь в метре от нее и наклоняю голову набок.

— Такие сделки так просто не совершаются. Нужно согласие.

— Чье? — подозрительно спрашивает она.

— В твоем случае — супруга. Без него сделка будет недействительной.

— О чем ты, Давид? — вижу, что ее подозрение усиливается. — Мы в разводе.

— С чего ты взяла?

— Я… я сама видела, — уверенности уже меньше в голосе. — Хватит! Дай я уйду!

Иду к столу и достаю из ящика бумагу, за которую я отдал приличные деньги.

— Я не знаю, что ты видела, но мы с тобой муж и жена. Вот, — протягиваю ей.

— Но… как? — она изумленно смотрит на меня. — Это подделка! Не верю!

— Ты сама знаешь, что это не так, — улыбаюсь и забираю у нее от греха подальше свидетельство о браке без отметки о расторжении.

С нескрываемым удовольствием наблюдаю за мыслительным процессом, который просто-таки отражен на лице у Василисы. Глазки бегают туда-сюда. Зубки прикусили губу.

Вот так, девочка. Вот так.

— А теперь, тебя отвезут домой, — говорю я.

— Я не скажу тебе адрес, — упрямится она.

— Свой адрес я и так знаю, — усмехаюсь. — Иди, дома вечером поговорим.

— Подожди, ты думаешь, я к тебе поеду?! — вспыхивает она. — Ну, знаешь ли…

— Не забывай, Василиса, у нас договор, — напоминаю спокойно. — По нему ты должна жить в моем доме. Хочешь нарушить его? Хм. Вернее, ты уже его нарушила. Мне выставить неустойку?

Молчит.

Стоит, насупившись.

— Я не верю тебе, — говорит, сузив глаза. — Я видела документ о разводе. Видела!

— Он был не настоящий. А ты поверила. Сбежала. Глупенькая маленькая девочка.

Тянусь к ней рукой, но она отступает. Не дается.

— Я заплачу неустойку, — говорит серьезно.

— Денег не хватит.

— Займу. Мне обещали. Я не буду с тобой жить, Давид. Не буду. Как еще тебе это донести?

Глава 4. Василиса

В следующее же мгновение Давид оказывается рядом. Обхватывает меня за талию и прижимает к себе.

— Я не дам тебе развод, — шепчет в самое ухо. — Смирись, Василиса. Тебе придется терпеть меня.

Усмехается, заправляя волосы мне за ухо.

Наклоняется. Я уворачиваюсь от его губ, вызывая у него усмешку.

И тут раздается звук пожарной сигнализации. Вижу, как в глазах Давида вспыхивает тревога. Он быстро отпускает меня и хватается за телефон.

— Где? Выводи всех!

Кладет трубку и тянет меня за руку.

— Что случилось, Давид? — спрашиваю я.

— Быстрее! Потом все! Пошли!

Он буквально силой тянет меня за собой. Я едва успеваю перебирать ноги.

Мы выходим из комнаты и я остро ощущаю запах гари. Но дыма нет.

— Давид! — шепчу испуганно. — Это пожар? Господи…

— Успокойся! — кидает он мне и ведет куда-то.

К лестнице. Но снизу уже вовсю валит густой черный дым. Остается какой-то пролет и он будет наверху. На нашем этаже.

Я в панике отскакиваю от Давида, пытаюсь вырвать свою руку, но чувствую лишь, как сильнее сжимаются его пальцы. И он опять тянет меня куда-то.

Доносятся звуки сирены. Пожарные!

— Давид, мне страшно, — шепчу я. — Мы умрем?

— Еще чего! — вижу, что он пытается улыбнуться.

Тянет меня в другую сторону. Дергает какую-то дверь и мы оказываемся на пожарной лестнице. Тут еще дыма не так много.

— Быстро! — кричит Давид.

Я кое-как перескакиваю через ступеньки. Страшно. Очень страшно. Дым становится все гуще и гуще.

— Давид, я боюсь, — чуть не плачу.

— Тихо, Василиса. Я с тобой.

После этих слов хватает меня на руки.

— Держись!

И я обнимаю его за шею. Закрываю глаза от страха. Сама прижимаюсь к Давиду.

— Блять! — кричит Давид. — Сука!

Хочу повернуть голову туда, куда устремлен его взгляд, но он рукой прижимает мое лицо к своей груди.

— Не смотри! — рычит зло.

Я слышу стук его сердца. Носом утыкаюсь в рубашку. Замираю.

Потом чувствую, как Давид накрывает мое лицо пиджаком и, матерясь, быстро бежит.

Становится жарко. Очень жарко. Но я ничего не вижу. И не пытаюсь. Мне страшно. Пусть лучше я буду видеть перед собой белоснежную рубашку Давида и ощущать его запах.

Потом до меня доносятся голоса. Мат, крики, звуки сирены.

Когда открываю глаза, то обнаруживаю себя на носилках. Вокруг белые халаты.

— Давид? — оглядываюсь по сторонам, но его нигде нет.

Пытаюсь встать, но мне не дают.

— Нельзя. Лежите.

— Мужчина? Давид? Где он? Он меня вынес. Где?

— В машине. Сознание потерял, — равнодушно отвечает молоденькая девушка в белом халате. — Лежите.

— Что с ним? — не унимаюсь я. — Он жив?

— Рад, что ты так переживаешь за меня, — теплая знакомая рука ложится мне на волосы.

— Давид! — резко оборачиваюсь. У него на лице ссадины и рука перебинтована.

— Что с тобой? — мне сложно скрыть волнение.

Несмотря на возмущение врача, встаю.

— Давид? — вопросительно смотрю на него. — Что с рукой? — едва касаюсь.

— Ничего страшного, — он улыбается.

— Так, вы почему из машины вышли? — к нам подходит еще один врач. Обращается к Давиду. — В больницу едем!

— Все в порядке со мной. Не поеду я в больницу, — отвечает Давид.

— Отказываетесь от госпитализации?