Ты не его отец!
Шрифт:
– Ар-ртем, – мой сын кашляет, но тянется к блестящему стетоскопу, который Денис достает из чемоданчика.
– Артем – сильное имя, – улыбается доктор, и в этот момент свет софитов падает на лицо моего сына, и я вижу – нет, не может быть у него такая же ямочка на левой щеке, как и у Артема.
– Открой ротик, покажи горлышко, – спокойно продолжает Денис, и его пальцы мягко касаются лба моего сына. Потом врач проверяет лимфоузлы. За ухом. И вдруг… замирает.
Я вижу, как зрачки Дениса расширяются. Он нашел ее. Родинку. Такую же, как у него самого.
– Температуру утром
– Разбила градусник, – показываю на осколки у двери.
Денис медленно поворачивается ко мне. В первый раз за эти десять минут действительно смотрит на меня. И узнает.
– Света? – звучит удивленно.
Камера крупным планом ловит мое лицо. Я чувствую, как земля уходит из-под ног, а сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди. В ушах звенит, и единственное, о чем я могу думать – как скрыть правду, которая написана на лице моего сына, когда в моя квартира доверху наполнена жуналистами, охотящимися за сенсацией.
Глава 2. Камера в лицо
Я застываю, как кролик перед удавом, когда его глаза – эти до боли знакомые карие глаза, которые снились мне первые два года после расставания – расширяются от узнавания. В ушах начинает звенеть, а пальцы непроизвольно сжимают край халата. Он узнал. Боже, он узнал.
– Не верю, что это ты, – говорит Денис с приятной улыбкой, которая, надо признаться, сейчас плохо скрывает его волнение. – Не ожидал, что ты сюда переберешься.
Я вижу, как взгляд моего бывшего жениха скользит от моего осунувшегося лица к Артему, потом снова ко мне. Шесть лет. Шесть с половиной лет прошло с тех пор как мы расстались и я забеременела.
– Вы знакомы? – раздается вопрос оператора, и микрофон на штанге норовит залезть прямо между нами, записывая каждый наш вздох.
Комната внезапно становится слишком тесной. Я чувствую, как пот стекает по спине, несмотря на холод в квартире. Денис быстро приходит в себя – конечно же, он всегда был сильнее в критических ситуациях. Он уверенно достает стетоскоп из дорогого кожаного чемоданчика, который выглядит так, словно его произвел какой-то очень дорогой бренд.
– Дыши глубоко, богатырь, – голос врача звучит ровно и бодро, так наверное и подобает профессионалу. Стетоскоп скользит по спине Артема, а я вспоминаю, что Денис всегда был лучшим на курсе, ездил на стажировки в другие страны, выигрывал студенческие олимпиады. В одном Лена не обманула – мне действительно прислали хорошего врача.
В голове так некстати крутится удачный ответ: “А я не ожидала, что ты телезвездой станешь”. Он ведь жизни мечтал спасать, детишек на скорой лечить, быть лучшим педиатром-реаниматологом. А теперь рекламирует на тв средства для аллергиии и диеты для кормящих мамочек.
Отворачиваюсь, чувствуя отвращение. Денис теперь – мечта всех столичных мам, не только умный, но и красивый, богатый. Иметь доступ в кабинет такого врача, наверное, дорого стоит и это совсем не похоже на первоначальные цели моего первого парня – просто быть хорошим человеком.
– Уверен, что это пневмония, – врывается
в мои уши.Сердце тут же начинает отбивать набат. Это тот самый диагноз, которого я так боялась полторы недели назад!
– Нужен антибиотик, – заявляет доктор.
– Почему? Отчего? – в панике произношу я.
Денис кивает, давая этим жестом понять, что объяснит чуть позже. Все мое внимание приковано к тому, как его сильные руки с дорогими часами выписывают рецепт. Буквы получаются угловатыми – он всегда так писал, когда нервничал.
– Ой, какая трогательная сцена! – восклицает пухленькая блондинка-продюсер, щелкая пальцами перед лицом оператора. – Давайте крупный план! Расскажете что-нибудь про знакомство? Это будет потрясающий момент для шоу!
Это будет именно то, чего я боялась. Спросонья я не поняла, что приедет именно то шоу, в котором снимается мой бывший! А на тв ведь есть десяток других – их породил успешный формат, открытый Денисом. Но именно сюда, говорят, очень трудно попасть, ведь доктор Ковалев подыскивает по-настоящему сложные случаи или же осматривает детей звезд.
Денис резко поворачивается, и в его глазах вспыхивает та самая искра, которую я помню по нашим ссорам.
– Это не часть шоу, – его голос становится опасным и тихим. – У нас здесь больной ребенок, ему помогать надо.
Вдруг маленькая теплая ладошка касается его Ковалева.
– Дядя доктор, а у меня будет укол? – спрашивает Артем, и мое сердце замирает. Он морщит нос точно так же, как Денис, когда концентрируется – та же милая складочка между бровями.
Я вижу, как пальцы Дениса пальцы непроизвольно сжимают ручку, оставляя вмятины на бланке рецепта. Однако лицо мужчины поразительно спокойно.
– Нет, солнышко, – он гладит Артема по голове, и его пальцы задерживаются на секунду дольше необходимого, запутываясь в мягких каштановых прядях, – будешь пить вкусный сироп. Клубничный.
– Можем выйти на минутку? Мне нужно обсудить лечение, – говорит он мне, и его взгляд такой интенсивный, что я чувствую, как по спине пробегают мурашки. Я машинально киваю, чувствуя себя загнанной в угол.
В тесном коридоре, где старые обои местами отстают от стен, он прижимает меня к стене, заслоняя своим телом от любопытных камер. Его дыхание пахнет мятной жвачкой, как в университетские времена, но теперь в нем чувствуется дорогой кофе и что-то, возможно, одеколон.
– Сколько ему лет? – шепчет Денис, и его взгляд впивается в мое лицо, выискивая правду.
Я чувствую, как подкашиваются ноги.
– Шесть… шесть с половиной, – мой голос звучит хрипло, как будто я пробежала марафон.
Ковалеву бессмысленно врать. Он отличный педиатр и догадается.
Он закрывает глаза и быстро считает в уме. Когда открывает – в них бушует настоящая буря.
– Он мой? – эти два слова звучат как приговор.
Мое сердце падает в пятки, а потом на месте страха рождается ярость: если он попробует сделать очередную сенсацию для своего шоу, я лицо ему расцарапаю, ведь это, кажется, Денис ценит в себе сейчас больше всего. И вообще постараюсь уничтожить его репутацию. Я молчу, кусая губу до крови – старая привычка, которую он всегда ненавидел.