Ты не поверишь 2. Страстный год

«Я сжёг скейтборд сына, - констатировал Демчог.
– Интересно, что ещё сгорело?»

Как оказалось, больше ничего не сгорело, но стёкла машины Вадима были закрашены чёрной краской. Вадим припомнил, что вчера порывался уехать, и девушки закрасили стёкла, чтобы он не видел дорогу. Воспоминание о попытке уехать навело Демчога на мысль, что он остался-таки дома и не поехал в баню. Подумав, что должно быть ему звонили, Вадим вернулся в дом, нашёл свой телефон с треснувшим экраном под диваном, куда он упал, когда Вадим ночью запустил его в стенку. Было пять пропущенных вызовов от Охлобыстина, восемь от Глинникова, три от Жени Невского, один, как с удивление отметил Вадим, от бывшей жены, два от Пермяковой и восемнадцать - от мамы. Затем шли sms-сообщения «С Новым Годом», всё от тех же персонажей, к которым добавился магазин бытовой техники, банк и сотовый оператор. Прочитав эти сообщения и ответив на них, допустив по пять ошибок в каждом слове даже в режиме Т-9, Вадим решил выключить, наконец, телевизор, который работал с одиннадцати часов прошлого вечера и сожрал Бог знает сколько электричества, за которое Вадим на свой страх и риск никогда не платил, подсоединившись ещё в прошлом году к кабелю соседей.

В этот момент на лестнице послышались шаги, и в гостиную спустилась Юля. Оглядев весь царивший в комнате хаос, девушка сказала:

– Весело вчера было. А вы, Вадим Викторович, вчера жене звонили.

– Зачем?

– Просто. Но она трубку не взяла, вы ей тогда sms отправили, что она шлюха, стерва и всё в таком духе.

– Как вы всё это помните?
– спросил Вадим, понимая теперь, зачем ему звонила жена.
– Я, например, ничего не помню.

– Так вы были пьяный в хлам!
– воскликнула Юля.
– Напились, ещё ехать куда-то собирались, Охлобыстину звонили, что не приедете, лапать нас с Соней начали, потом курить как паровоз стали, отрубились в три часа, потом в пять проснулись, ванну шампанского набрали, купались в нём, потом мы наверх поднялись, - Юля порозовела.
– Вас на один раз только хватило, а потом…

– А потом я кричала «Вадик, сука, вставай», - раздался голос Сони, показавшейся на лестнице в рубашке Вадима.
– А вы откинулись и захрапели. Мы хотели с Юлей стриптизёра вызвать, но номера телефона в Интернете не нашли, вы модем в половине первого сожгли!
– продолжала Соня уже в ванной, набирая себе шампанского.

– Я сжёг модем?!
– в ужасе проговорил Вадим.

– Именно!
– подтвердила Юля.
– Метались по дому как оглашенный, матерились на чём свет стоит, счастье ещё, что не блевали!
– она воздела руки к небу.
– На улицу попёрлись, фейерверк устроили! Вам чуть пальцы не оторвало!

– Это я помню, - проговорил Вадим.
– Я помню всё до половины первого, но почему - не знаю.

– Потому что вы выпили полбутылки абсента, а остальное по полу разлили и себе на штаны, - вещала Соня из ванной. Послышался звук открываемой заглушки, и всё прелестное питьё начало выливаться в канализацию. Демчог издал отчаянный вопль и кинулся в ванну.

– Соня, нет!
– Он попытался вырвать из рук Панаевой заглушку, за что получил затрещину.

– Не ведите себя как алкаш, - назидательно проговорила Соня, наблюдая за тем, как алкоголь уплывает, образуя водовороты и неприятно хлюпая.
– Или Купитман уже вместо вас живёт? Может мне вас Иваном Натанычем величать?
– Последние капли шампанского под горестный стон Вадима исчезли, напоследок выплеснувшись наружу.

– Не надо, - с убитым видом ответил Вадим и с чувством оскорблённого достоинства удалился в гостиную.

– Вадим Викторович, убирать-то надо, - начала Юля, завидев Вадима.

– Потом, - бросил Демчог, плюхаясь на диван и меланхолично глядя перед собой.
– Она, - он ткнул пальцем в сторону выходившей из ванный Сони, - вылила весь шампусик в канализацию! Он дорогой был! Пятьсот рублей за бутылку!

– Нихуя!
– вскричала Соня.
– Я вылила три тысячи в канализацию! Круто!

– Ага, как же, - усмехнулся Вадим.
– Так, - он встал с дивана, - чтобы мне не думать про три тысячи, давайте убираться!
– И он первый прошёл за чистящими средствами в кладовку, где с криком обнаружил тухлые, вонючие креветки, которые Соня вчера выкинула туда, не став есть.

Остаток дня убирались. У Сони и Юли на двоих было пятьдесят пропущенных вызовов и примерно столько же неотвеченных smsок. Как только девушки и Вадим закончили уборку, подруги собрались уезжать, так как им надо было ещё поздравить родных и посидеть с ними. Демчог, оставшись один, прошёл наверх и рухнул на кровать, сладко уснув. Ещё долго он после этого праздника находит протухшие и просто неприятные вещи у себя на даче. Жена после его сообщения не звонила ему месяца два, пока платил алименты.

========== У бабушки ==========

Наступил конец мая. На улице стояла жара, хотя дул приятный ветерок, люди вышли на воздух, и тротуары были забиты до отказа. У школьников заканчивался учебный год, а студенты в поте лица сдавали сессии. Соня Панаева уже начинала сходить с ума от обилия заданий, но всё-таки старалась всё сдать. Наконец все экзамены были получены, зачётка заполнена, и Соня могла забить болт на учёбу. Но, забивая болт, приходилось переключать своё внимание на поездку к бабушке, жившей в деревне в двухстах километрах от Москвы. Соня не гостила у бабушки летом где-то с одиннадцати лет, а девушке хотелось для разнообразия провести лето вдали от города. С этим предложением она пришла к Юле, которая тоже была не прочь побывать на природе, тем более, что рядом с деревней была речка. Посовещавшись, девушки решили ехать на следующий день, но в их план неожиданно вторгся Вадим, заявивший, что поедет с ними. Это удивило всех, Соня даже поинтересовалась, не промыли ли Демчогу мозги, так рьяно он хотел поехать в подругами.

И вот, в первых числах июня, Юлин BMV мчался по трассе в направление деревни Журавлёвка, где обитала бабушка Сони. Вадим развалился на заднем сидение и спал, иногда начиная храпеть. Через несколько часов они свернули на просёлочную дорогу с указателем «д. Журавлёвка». Вскоре показались первые дома деревни, затем сельский клуб, здание, где жил и работал местный агроном, водокачка и аптека. Магазин находился в пяти километрах от самой деревни, и машина его уже проехала. За деревней тянулись бескрайние поля пшеницы, ржи и ещё каких–то растений, а за полями и с другого конца Журавлёвки простирался лес.

– Вон там речка, - сказала Соня, указывая рукой на мелькнувшую вдалеке тонкую голубую полоску.
– А в лесу ещё есть озеро с песчаным берегом.

– Кайф!
– восторженно проговорила Юля.
– До дома твоей бабушки долго ещё?

– Не очень, - отозвалась Соня.

Действительно, через несколько минут показались владения бабы Шуры. Машина подъехала к дому и остановилась. Дом был небольшой, но очень красивый, рядом с ним стояли выкрашенная в синий цвет баня и летняя кухня. Позади дома располагался курятник и коровник. Пока машина подъезжала, на крыльцо вышла сама Александра Степановна, маленькая, полная женщина лет шестидесяти. Она помахала высунувшейся из окна внедорожника внучке и прокричала:

– Боря, иди сюда, Сонечка приехала!
– На этот зов из гаража, находившегося рядом с домом, вышел Сонин дедушка - невысокий весёлый старичок семидесяти лет.

– О, приехали!
– проговорил он, когда Соня вышла из машины и направилась к ним.
– С подругой даже!
– из машины выпрыгнула Юля.

– Привет!
– Соня обняла сначала бабушку, потом деда. Послышались звонкие поцелуи. Родственники, что-то весело обсуждая, пошли в дом, оставив Юлю наедине со спящим Вадимом.

– Вадим Викторович, - Юля потрясла Демчога за плечо.
– Просыпайтесь, мы приехали!

Вадим недовольно заворчал и проснулся. В этот момент на крыльцо вышел деда Боря.

– Вы чего стоите, заходите!
– он сделал приглашающий жест, с любопытством косясь на Демчога и предполагая, кто бы это мог быть.

Когда все познакомились и обменялись рукопожатиями, стол был уже накрыт. Баба Шура всё время подкладывала Юле побольше еды, считая её «худышкой». Соня не разочаровывала бабушку и ела с аппетитом. Обсуждали погоду и новости. На другом краю стола Вадим и дедушка говорили о армии и политике. Для себя дед уяснил, что Демчог - знакомый Сони и Юли и что ничего плохого он делать не может. Борис Николаевич знал свою внучку и в душе посмеивался, представляя, что Соня сотворит с Вадиком, если захочет.