Ты родишь для меня

— Ну что ж, я, очевидно, не собираюсь копошится, — расстегиваю полушубок и усаживаюсь в кресло прямо напротив стола.

— Ну что ж, интересно, — Снежана усаживается в кожаное офисное кресло, складывая руки замком. — А мы с вами нигде раньше не встречались?

— Не думаю, я бы запомнила.

Такого человека забыть невозможно, и это неоспоримый факт.

— Хм, занятно, — хмыкает женщина, а затем не сводит с меня своего мертвого взгляда, пока я под таким контролем рассказываю все, что знаю, и то, что хочу предпринять дальше. Она не перебивает, но иногда складывается ощущение, что слушает вполуха, кивает и ухмыляется, словно знала, что я скажу именно это, а не другое. В какой-то момент я слышу характерный стук деревянного карандаша о стол и голос, отдающий сталью.

— Я вам скажу сразу. Это дело гиблое. С вероятностью в девяносто девять и девять десятых на самом деле вы под действием препаратов, будучи, очевидно, не в здравом уме и твердой памяти, подписали совсем другие документы, и теперь ваш муж владеет всем, чем владели вы. Другими словами, он точно переписал все на себя, а вас выставил, ммм, — она снова окидывает меня холодным взглядом с ног до головы, пока я буквально ощущаю прикосновения арктического льда к своей коже, — невменяемой и не в состоянии осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими вследствие психического заболевания или иного болезненного состояния психики. По крайней мере, я бы сделала так. А если он не сделал последнего, то он у вас полный кретин. А так, я вам не помогу.

Меня словно окатывают ушатом холодной воды, заставляя кожу покрываться мурашками. Шок, ужас и страх сменяются со скоростью света, и я просто не могу выдавить из себя и слова.

Что значит "не поможет"?

— Но не берусь я за вас не из-за сложности Виталина, а потому что вы за честность во всех ее проявлениях. То, что вы мне рассказали, не встает в мою картину мира, потому что я бы в жизни не доверила все, чем владею, какому-то левому мужику, пусть даже он и является моим мужем. У вас искаженные понятия, и играть грязно явно не по-вашему, а здесь иначе не получится. Нам нужно будет давить эту мразь всеми возможными и невозможными методами. Он уже свою партию отыграл.

В глазах начинает щипать, я захватываю воздух поглубже в легкие, ощущая, как последние растягиваются до болезненных спазмов.

— Вам бы к психологу. За то время, что вы тут сидите, я уже пару раз думала проверить ваше давление. А еще...нельзя же быть такой наивной дурочкой, милочка. Наивной маленькой девочкой вы могли бы быть в три года, но не сейчас. А это все характерное поведения тупицы или недалекой девицы, поплывшей от мужского внимания.

В голове происходит просто бум. Я ощущаю тлеющий огонь ярости, распаляющийся с каждым ее словом все сильнее и сильнее Да как она смеет вообще? Да что это за человек такой? Где профессиональная этика?! Сжимаю руки в кулаки, привстаю с кресла и бросаю дерзко.

— Что? Как вы вообще...— хриплю не своим голосом, что под конец предложения срывается, но меня перебивают. Женщина победоносно улыбается, а затем склоняет голову.

— И это не все. Я захочу слишком много за такую возню в вольере с тигром, а у вас столько, ммм, — она снова смотрит на меня, а затем кивает, — нет у вас столько. Очевидно, вы последнее наскребли, но этого не хватит. Уверяю вас, потому что мне придется использовать все ресурсы, выходя за рамки закона. У меня нет красных линий, но зато я никогда не проигрываю. Я давлю до последнего и выхожу из зала суда под плач обвинителя и истца. Я конечная остановка в таких жизнях, как влачит ваш муж.

— Вы не имеете никакого права так со мной разговаривать! И что вы себе вообще позволяете! В конце концов, хоть какое-то воспитание быть должно! — срываюсь на крик, и на этот крик сбегаются все, кто только может, пока Снежана с легкой улыбкой на лице смотрит на меня так, словно ничего не происходит, и это абсолютно штатная ситуация.

— Вита! — Алиса тянет меня на выход, но поезд, сорвавшийся с рельсов, не остановить.

— Не трогай меня! Я выскажусь! Так вот лучше быть наивной дурой, чем холодной стервой, у которой в голове, кроме денег, нет ничего! И святого ничего нет тоже!

Если я и думала, что то могло бы обидеть Снежану Спехову, то нет. Она лишь шире улыбается а затем Алиска вытягивает меня из кабинета и офиса на улицу, где я с разбегу звонко хлопаю входной дверью, ведущей в офис к адвокату Пиранья, сгорая от праведного гнева.

Такой всепоглощающей злости я не испытывала никогда. А сейчас словно фитиль подожгли, и я горю ярче самой большой звезды на ночном небосклоне. Легкие сдавливает, но, кажется, только прокричавшись в кабинете Спеховой, я начинаю чувствовать себя иначе.

— Вит, все! Все! Успокойся! Да что она тебе сказала? — Алиса попыталась успокоить меня, хлопая по щекам, но я впервые посмотрела на ситуацию под другим углом, увидев себя со стороны в глазах своей подруги. Это отражение заставляет меня испытывать стыд.

— Кажется, она сказала правду.

А я возвращаюсь в исходную точку, к своим баранам.

*******

Я заведена до предела, и кажется, что в следующий миг подорвусь от разрывающих на части мое тело эмоций. Алиса пытается отвлечь меня, но куда там. В сумке не прекращая вибрирует телефон, и на эмоциях я, не глядя на экран, принимаю вызов.

— Тебе телефон для чего нужен? — приятный, черт возьми, голос опять нарушает все мои попытки успокоиться. Я скольжу пальцами по гладкой поверхности телефона и цокаю.

Влад. Откуда у него мой телефон и почему он снова и снова врывается в мою жизнь с разбегу открывая дверь ногой?!

Сколько еще на мою голову должно свалиться проблем, чтобы кто-то сверху довольно прошептал «хватит ей», а не добавлял новые и новые потрясения?! Будоражащие душу воспоминания о прошлом опять накрывают меня холодной волной, но я упрямо закрываю им путь к себе.

— Откуда у тебя мой телефон? — сквозь зубы шиплю. Глупый вопрос, впрочем, для него найти человека дело секундное, но меня сам факт вторжения в мою жизнь бесит до трясучки. Надо сменить телефон. Один прослушивает, второй вторгается в мое личное пространство. И все это ни на грамм не дает мне надежду на благоприятный исход.

Боковым зрением замечаю, что Алиска съезжает на обочину. Правильно, от греха подальше.

— Не шибко уж и невыполняемая задача для такого человека, как я. Так вот, я возвращаюсь к своему первоначальному вопросу. Зачем тебе телефон?

Сердце заходится в безумном ритме. А кто ты вообще такой? Почему я должна отчитываться. Почему должна брать трубку? Почему я вообще должна терпеть тебя своей жизни?! Это и еще много чего крутится в голове безумной каруселью.

— А знаешь что, Агапов? Катись ты к черту со своими вопросами и возможностями. И никогда больше не появляйся в моей жизни! — голос сходит на нет, приобретая хриплые нотки.

Я сбрасываю вызов и вырубаю телефон, в это время подруга начинает аплодировать мне и срывается на смех.