Ты родишь для меня

Варюсь в собственном котле чувств, пока Алиса медленно продвигается вдоль шумного города, который не спит. Города, наполненного радостным смехом, новогодними рекламными баннерами, яркой иллюминацией, сверкающими так завораживающе, что, кажется, будто бы ты в сказке.

А ты все еще в жутком кошмаре, но с новогодним дождиком на голове. Ощущения праздника нет, но праздник сам есть, он вокруг меня вьется лианой, вызывая отторжение. Хотя именно Новый год был когда-то для меня всем.

— И все-таки я хочу, чтобы ты переехала к нам с Санчес, пока хотя бы что-то будет известно.

— Нет, — бесцветным тоном отвечаю подруге. Никакой обузы в лице меня у нее не будет. На этом все. Я взрослая и сама могу решать свои проблемы.

— Ты понимаешь, что он начнет тебя третировать и дальше? Ты как вообще собралась там жить одна? — Алиса бросается в меня словами, а я не слышу. Это все не складывается в звенья одной цепи.

— Я не хочу становиться твоей обузой. Да и лишней проблемой на шее тоже.

Слишком долго я таковой была. Шею стягивает тугим узлом, пока я сглатываю вязкую слюну.

— Глупости не говори, ладно? — девушка злобно кидает в ответ, сворачивая на мою улицу. Перед глазами все плывет, снежинки безумным хороводом кружатся в небе, оседая на стекле автомобиля.

Все это я замечаю машинально. Без эмоций. Они выжжены внутри меня клеймом предательства человека, которому я доверилась после самой сильной боли в своей жизни. По крайней мере тогда мне так казалось.

— Значит так, я звоню знакомому, узнаю детали. Ты пока ищешь работу и отвлекаешься на все, что только можно. Завтра я со своей бусинкой приезжаю к тебе с ночёвкой. У нас будет пижамная вечеринка, а свои отговорки можешь оставить при себе.

— Алис, ты не понимаешь, что не…

Да он начнет давить еще и на нее. Я ведь совершенно не знаю, что это за человек, как оказалось.

— Я все понимаю, детка, а еще я знаю, что такое муж — козел, и я знаю тебя, нежную девочку, совершенно не заслуживающую подобного. Хочешь ты этого или нет, но ты мне стала подругой, достаточно близкой для того, чтобы прыгать за тобой в любой омут с головой, — Алиса паркуется возле подъезда, разворачивается ко мне всем телом и складывает руки на груди. — Не вздумай меня обижать, ясно? В моей системе координат дружба занимает важное место, а ты мой друг.

Сердце сжимается от таких простых слов, просто друг, который не предаст. И будет рядом. Импульсивно тянусь с обнимашками к Алиске, пока та достает из кошелька внушительную сумму. Боковым зрением выхватываю происходящее: одной рукой она сжимает меня в объятиях, а другой засовывает купюры в мою сумку.

— Алиса! Прекрати! — отскакиваю назад, больно ударяясь о приборку.

— Еще скажи, что у тебя деньги есть, — подруга складывает губы в прямую линию.

Я прячу глаза в пол и что? А ничего. Денег и правда нет, но я думала сдать все в ломбард, благо украшений была целая гора. Да и обручальное чего только стоило, белое золото с россыпью бриллиантов.

— Нет, но есть ломбард, и я не хочу быть тебе должной.

— Любовь любовью, а ломбард работает всегда, это верно, конечно. Так что не переживай, это нам тоже еще пригодится, если Герман потерял человеческий облик окончательно, но эти деньги возьми. Ты не транжира и лишними не будут, — подруга втискивает в сумку банкноты под мой молчаливый вздох.

Может и правда не хватить. Мне неловко и неудобно, я не привыкла быть должной и сама никогда не брала в долг. Никогда. А теперь чувствую себя отвратительно мерзко. У Алиски дома ребенок, а она мне помогает, взрослой девахе, явно способной прокормить себе самостоятельно.

— Я найду работу сегодня же, и все отдам с первой зарплаты, слышишь? — бросаю на девушку виноватый взгляд.

— Слышу, — словно успокаивает меня подруга. — Ух, Зверь на связи, — девушка кидает взгляд на мигающий экран телефона и комментирует происходящее.

— Давай, удачи…Созвонимся.

— Лучше спишемся, иначе Евкакий загрызет меня.

Впервые за сегодня на лице рисуется улыбка. И это уже не нервный смешок, а вполне себе здоровая смешинка. На самом деле босса Алиски не зовут Евкакий, и никакой он не Зверь, но почему-то меня разрывает на части всякий раз, когда подруга в красках рассказывает о человеке, который сам себе на уме.

Я остаюсь одна.

У меня есть деньги на первое время, но нет работы, связей и хоть какого-то понимания настоящей ситуации. Друг отца так и не берет трубку, а мне не остается ничего, кроме как засесть на сайтах по поиску работы. Как я и думала, все оказывается не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд, вакансий и правда тонна, но моего опыта для всего этого недостаточно.

Это если упустить никому ненужные детали того, что пару лет я была не у дел.

С горем пополам и со скрипом создаю портфолио и рассылаю информацию сразу в несколько компаний. В доме нет еды, желудок крутит, но я продолжаю работать. Время на часах неумолимо тянется к полуночи, когда мне на мгновение хочется выдохнуть, и я устало прикрываю налитые свинцом веки, после чего опускаю тяжелую голову на папин рабочий стол. Только на секунду, как говорю я себе, но погружаюсь в довольно крепкий сон без сновидений.

Редкое явление для меня.

Для человека, который не спит.

*******

Утро застает меня в ярких солнечных лучах, я уютно располагаюсь в своей комнате и абсолютно не помню, как я сюда дошла. Помню только, что перед лицом был рабочий стол и бесконечные заявки на работу. Переваливаюсь со скрипом на другой бок, полностью погружаясь носом в мягкое одеяло. Запах застывшего времени вонзается в опухший мозг, что пульсирует как открытая рана от ярких вспышек перед глазами. Они конвейером маячат и не дают выдохнуть.

Возможно, переезжать сюда изначально было плохой идеей, но справиться в других условиях я точно не смогу, не когда в моем кармане шаром покати, а каждый день может принести еще больше проблем.

Блуждающим и расфокусированным взглядом веду бежевой стене, на которой рдеют отблески утреннего солнца, когда слышится настойчивый звонок в дверь. Меня это одновременно пугает и поражает. Кому в такую рань приспичило? Но кинув взгляд на часы, я начинаю понимать, что уже давно за полдень, а я все еще в кровати. Да когда ж такое было, чтобы я так поздно вставала?!

— И таблетки не выпила, — со стоном переваливаюсь на другой бок, чтобы встать с кровати, попутно накидывая на промозглое тело пушистый халат на несколько размеров меньше, чем я сама.

В дверь звонят еще несколько раз, прежде чем я успеваю дойти до нее. Терпение на пределе, а вместе с тем появляется страх. Что если на самом деле это Герман? Во рту моментально все пересыхает.

Я на цыпочках пробираюсь к закрытой двери и осторожно приближаюсь к глазку.

Вздох облегчения звучит слишком громко в наполовину пустой квартире.