Ты снова станешь моей

Няня уезжает, я поворачиваюсь к Демьяну, ожидая от него того же.

– А ты? – не выдерживаю я, когда вижу, что он и не думает уходить.

– Что я? – спрашивает Демьян, слегка зевнув.

– Когда уже свалишь?
– говорю намеренно грубо.
– Мне пора спать, вообще-то.

Вместо ответа он вдруг начинает стягивать с себя пиджак, затем принимается за рубашку.

– Вообще, - передразнивает он, - я собираюсь лечь спать у вас.

– Как это у нас? Нет, это категорически исключено. Спать тут негде.

– Поэтому я и сказал, скольких проблем мы бы избежали, если бы ты…

Он не договаривает.

Стягивает рубашку окончательно, и я поскорее отворачиваюсь.

Дальше шуршание, я не выдерживаю, и вот…

– Демьян, только не ко мне в кровать!

Все еще не могу поверить своим глазам.

– Я хочу к тебе.

– Подожди!

Но он уже забрался, и теперь отворачивается к стене.

– Спокойной ночи, Ви. Если надумаешь, здесь еще полно места.

Черт, вот же черт!

Я злюсь, и бегаю вокруг кровати кругами. В конце концов, мне это надоедает, я чищу зубы, и начинаю раздеваться.

Ладно, черт с тобой, решаю я. Иначе, я вообще не смогу ни на пол часика прикорнуть.

Оставшись в одной майке и пижамных шортах, я юркаю под одеяло, и сразу же чувствую тепло мужского тела.

– Смелей, Ви, придвигайся ближе, - шепчет Демьян, который если и спит, то излишне чутко.

– Мог бы и в салоне улечься что ли, - бормочу я, кое-как сворачиваясь калачиком на самом краешке собственной постели.

– Не мог, потому что машина не моя, - отвечает Демьян сонным голосом, словно я и правда выдернула его из сна.

– В смысле не твоя. А чья тогда?

Оборачиваюсь к нему, и он разворачивается ко мне. Наши взгляды встречаются в темноте.

– Она твоя, Заноза. По всем документам оформлена на твое имя. Я думал на досуге, что бы тебе такое подарить, чтобы понравилось, и вспомнил, что ты вроде бы хотела…

Демьян замолкает, а я хмурюсь.

Лежу, и перевариваю только что полученную информацию. Не могу поверить своим ушам. Не в силах понять, шутит он, или говорит серьезно.

Глава 63 Удивляет

Не верится, но, кажется, что он действительно настроен серьезно...

Виола

Жду, когда Демьян скажет что-нибудь еще, но он молчит.

Неужели, и правда засыпает? И даже не попытается прощупать почву на предмет моей лояльности?

На самом деле мне хватает нескольких секунд, чтобы понять – он серьезен.

Насчет машины и желания измениться. Пытается сделать все от него зависящее.

Сказал, что постарается, и теперь соблюдает дистанцию. Вроде бы рядом совсем, но в то же время не форсирует события.

Оборачиваюсь, и снова на него смотрю.

Глаза закрыты, дыхание, можно сказать, размеренное.

Решил подмазаться, просит прощения вот таким вот способом. Понятным и логичным для него. Он и раньше задаривал меня подарками, хотя и не столь дорогими, как решил в этот раз.

И бонусом соблюдение моих личных границ. Своеобразно, как всегда в своем стиле.

Несколько секунд любуюсь его лицом, прислушиваюсь к биению сердца.

Вздыхаю, отворачиваюсь, опять устраиваюсь на боку.

Что ж, в хитрости ему не откажешь. Действует его тактика, да еще как. Если бы с ходу начал приставать, я бы оттолкнула, без вариантов. Если бы не понял и продолжил, двинула бы по яйцам.

Не очень сильно, все же он недавно из больницы, и в памяти свежи те полные отчаяния и безысходности дни, когда думала, что умирает, и сама умирала от дикого, засевшего глубоко под кожей, безумного волнения за него.

Легонько, но, чтобы понял и проникся моими доводами.

А сейчас…он…спит себе, в то время, как я лежу и думаю о том, как меня распаляет жаром, и как сильно, мне хочется, чтобы он меня обнял.

И что со всем этим делать, я совершенно без понятия.

С машиной надо что-то решать. Брать, отказываться.

Я не хочу, чтобы он подумал, что, во-первых, я слишком меркантильна. Во-вторых, решил, мое согласие принять подарок включает для него зеленый свет.

Каким бы крутым ни был этот подарок.

Но в то же время, если откажу, как бы не обиделся, и не ударился снова в ярость и жестокость. Все же выбирал, старался и делает сразу столько шагов навстречу, сколько ему самому еще вчера, наверное, и не снилось.

Завтра посмотрим, решаю я, и, пользуясь тем, что Демьян, как я считаю, заснул, сама проваливаюсь в глубокий, так необходимый мне сейчас сон.

…

Будит меня привычное хныканье сыночка. Оно не слишком сильное, пока лишь возня и кряхтение, но срабатывает для меня не хуже любого, самого звонкого будильника.

Я собираю всю волю в кулак, вздыхаю поднимаюсь, и на автомате бреду к его кроватке.

Светает, и мне очень тяжело, ведь однозначно я из тех, для кого в это время наступает самая активная и глубокая фаза сна. Столь ранний вынужденный подъем навевает привычное уныние.

– Что случилось? – раздается за спиной.

Демьян, немного взъерошенный со сна, чуть приподнимается на локте.

– Случилось утреннее кормление, - говорю я, - только сначала я его переодену.

– Я тебе помогу, - говорит Демьян, садится на кровати, а потом начинает подниматься.

– Правда?

Я точно знаю, что Демьян, также, как и я, с трудом функционирует по утрам, и до зубовного скрежета ненавидит это время суток.

Но вот он самоотверженно поднимается, и, слегка пошатываясь, все еще пребывая в полудреме, подходит к нам.

– Если хочешь, можешь переодеть ему памперс, - на троечку шучу я.

Но Демьян не воспринимает это высказывание как шутку.

– Окей. Как это делается?
– говорит он, и вопросительно смотрит на меня.

– Памперсы здесь, салфетки вот, а вон в ту корзину кидаем грязные памперсы, - инструктирую я, приглядываясь к его лицу.

Серьезный, почти уже не заспанный, собранный. Инородный в нашей тесной комнатушке.

Даже не верится.

Жду, на каком месте он решит соскочить, но он и правда слушает внимательно.