Ты теперь мой враг

К тому же совсем некстати начинается дождь.

Демид поднимает руку ладонью вверх и смотрит на небо:

— А вот это совсем не по плану.

Качает головой, а потом протягивает руку мне.

— Идём до конца?

Некоторое время смотрю на широкую ладонь с длинными пальцами, капли продолжают срываться с неба, одна, вторя, третья. Сердце быстро-быстро стучит, словно я не только руку должна протянуть, а ещё и собственное сердце, которое вот-вот из груди само выпрыгнет.

— Я ведь уже здесь, — медленно поднимаю взгляд и кладу свою ладонь в его.

Демид тут же сжимает мои пальцы, смотрит серьезно, тянет на себя, и я оказываюсь ближе к этому мужчине. И дело не только в расстоянии.

Слышу его дыхание, вижу в полутьме его губы, они так близко, проносится глупая мысль, хочу, чтобы он поцеловал меня, прямо сейчас, и тогда я тотчас сойду с ума, но вряд ли пожалею об этом порыве. Поднимаю взгляд на глаза, тёмные, затянутые мороком, Демид немного наклоняется:

— Лика… — шепчет он и, возможно, хочет ещё что-то сказать, но не продолжает.

Да я бы и не различила, в ушах теперь стоит гул, а по телу проносится волна импульсов, каждый отдается приятным томлением в груди, это сумасшествие, мы ведь совсем друг друга не знаем, даже толком не разговаривали, но тянемся навстречу, словно это что-то естественное. Ещё немного, и он коснётся моих губ, даже замираю в предвкушении.

Новый порыв ветра треплет волосы, дождь усиливается, раздается скрип в стороне — всё это нас уже не волнует, но внезапно начинает звонить телефон. Не мой.

Как же не вовремя: Демид отстраняется, волшебство пропадает, момент упущен, а звучная мелодия продолжает разрывать тишину, тот, кто звонит, даже не подозревает, что он сейчас испортил.

— Мне нужно ответить, — хрипло произносит мужчина, и я киваю. Отходит на пару шагов.

Говорит Демид недолго, но так хмурит брови, что понимаю, звонок становится неожиданностью.

— Что-то не так? — спрашиваю, когда он возвращается.

— Номером ошиблись, я ждал другого звонка. Прости, мы можем продолжить, — говорит он, и теперь мы проходим к небольшому навесу, который становится нашим спасением. Здесь что-то вроде балкона, и я подхожу к краю, опираясь на своеобразные перила.

Открывающийся вид завораживает, из-за дождя кажется, что свет фонарей мерцает, весь открывающийся город нам словно подмигивает. Вдруг чувствую, как подходит Демид, он становится рядом и говорит:

— Красиво здесь, правда?

— Очень, — произношу в ответ, всё ещё не в силах отвести взгляд. От высоты немного кружится голова, а может, это от близости мужчины. — Почему ты сюда меня привёз? — всё же смотрю на Демида, и ловлю взгляд в упор:

— Хотел показать тебе свой мир.

— Это всё твоё? — указываю головой на город, улыбаюсь.

— Отсюда кажется, что да, — растягивает и он в ответ улыбку. Становится тепло и уютно, несмотря на холодные капли, которые долетают даже сюда. — Когда-то в детстве я часто сюда приезжал, — продолжает Демид, и я поднимаю брови, но он снова опережает: — На этом месте была старая башня, её несколько лет назад снесли, но мальчишкой я часто забирался по ветхой лестнице и наблюдал. Я видел город по-своему и всегда хотел воплотить свои идеи.

— Получилось?

Он кивает, делает шаг и оказывается ещё ближе.

— Не глобально, но кое-что уже удалось. Правда, как выяснилось, есть недовольные, — смотрит он, усмехаясь, а я чувствую, как краснею:

— Прости, я не знала, что ты проектировал лестницу.

— Ничего, — снова улыбается он, на щеках появляются ямочки. — Я рад, что встретил тебя.

Он становится серьёзным, медленно отводит взгляд, и мы какое-то время рассматриваем вечерний город.

— А что это, — указываю на тёмный сектор, недалеко от набережной, которую тоже видно отсюда. Странно, что светится всё, кроме этого участка, тёмное пятно на фоне великолепия.

— Это «Сафроновский», — произносит Демид, и теперь понимаю, о чём речь.

Прежде я видела этот район с другой стороны, и конечно, не с такой высоты. Центр состоит из современных зданий, которые сменяются старинными, часть старого города заканчивается этим районом, а дальше снова начинаются новостройки.

С этим местом у меня связаны некоторые воспоминания. Бабушка говорила, что мы жили там когда-то, но всё, что я помню, это огромной рыжий кот, который сидит на ветхом сарае. Когда я рассказывала бабушке об этом, она говорила, что это наш Прошка, его котёнком подарил мне папа. А потом с родителями случилось несчастье, и мы с бабушкой переехали в деревню к её сестре, которой вскоре тоже не стало. У меня тогда осталась одна бабушка.

— Кажется, у всего района, нет света, — отмечаю я, возвращаясь из воспоминаний. Не время им предаваться.

— При ветре там всегда так. В секторе мало кто остался, да и люд самый простой, никто и не спешит восстанавливать электричество.

— Службы не едут на выручку из-за того, что оставшиеся проживающие не из состоятельных? — даже брови поднимаю.

— Если и этих немногих хотят выжить оттуда — почему нет?

— А их хотят выжить?

Демид пожимает плечами:

— Учитывая, что такая большая территория находится в самом центре города, да ещё и в состоянии неудовлетворительном, неудивительно, что кто-то мог положить глаз на район.

— Но это же огромная площадь.

— Тем он и привлекателен.

— И что же, всех их собираются расселить? Неужели со всеми выйдет договориться?

— Возможно, есть другие способы, — ухмыляется Демид. Смотрю непонимающе. Но про другие способы я переспрашивать не стану. И вскоре думать забуду об этом разговоре. А зря.

Я обхватываю себя за плечи, духота сменяется прохладой, Демид замечает это, отходит и вскоре накидывает мне на плечи плед, растирает мои руки и задерживает свои ладони, а я дыхание.