Ты теперь моя

Если завтра Армагеддон вдруг, и двое лишь выживут,

Я знаю, как их зовут, я знаю их имена.

Юля

Глухую тишину леса прорезает тоненькое пение снегирей. Ежась, я глубже вдыхаю морозный воздух и резко отбрасываю за спину косу. Выказывая клокочущее в груди нетерпение, пронзаю застывшего рядом Сауля горящим взглядом. Он, пожевывая сухую травинку, лишь сводит брови и жестом приказывает не отвлекаться. Следом дает отмашку легавым [10] : они тотчас бросаются в сторону реки.

10

Легавые собаки — группа пород охотничьих собак, используемых для охоты на пернатую дичь.

Мы передвигаемся медленно. Осторожно ступая на заиндевевшую траву, слышу, как хрустят под ней сухие ветки. Еще несколько бесконечных минут, и, наконец, со стороны речки доносится приглушенное оголтелое кряканье уток. Собаки сбавляют ход и, вытягивая головы, крадутся к зарослям у реки. Мы тоже идем, пока Сауль не выставляет передо мной руку, подсказывая идеальное расстояние — пришло время остановиться.

Последующее ожидание самое мучительное. Я в принципе не люблю долго сохранять неподвижность и бездействие. А тут еще нужно выжидать и прислушиваться к каждому шороху.

У легавых терпения намного больше, чем у меня. Они замирают в скульптурной стойке и, не шевелясь, взирают на хозяина в ожидании команды.

Сжимая крепче ружье, я напрягаю корпус и, как меня учил Сауль, плотно прижимаю приклад к плечу. Оно отзывается болью, несмотря на резиновую накладку. Но я лишь протяжно вдыхаю и выдыхаю, неподвижно замирая.

— Вперед!

Сеттеры точной направленной атакой поднимают крякв в воздух. Прищуриваясь, я навожу прицел и плавно выжимаю курок. Гремит выстрел. После него будто звуковая волна идет, к которой я никак не могу подготовиться. Сауль стреляет сразу после меня. Трижды. Крики перепуганных пернатых усиливаются. В воздухе разлетаются разноцветные перья.

Постепенно звуки стихают, и мы бредем к речке следом за получившими новую команду легавыми. Они приносят три трофея. Не возникает никакого сомнения, что все три Сауля, конечно. Я уже знаю, что он не промахивается.

— Я устала! Эти бестолковые птицы слишком быстрые, — откровенно психую. — У меня никогда не получится! Почему я не могу просто продолжать стрелять по банкам? Это у меня хорошо получалось.

— По банкам любой дурак стрелять может, — прилетает спокойный ответ Саульского. — Охота развивает внимательность и тренирует терпение, которого тебе так недостает, Юля.

Глотая разбушевавшиеся эмоции, я с шумом перевожу дыхание и потираю вспотевшую ладонь о плотный камуфляжный костюм. Я действительно устала, замерзла и хочу спать! Кажется, скопившееся в теле нервное напряжение вот-вот приведет мое тело в тремор.

Сеттеры даже убитую дичь выкладывают с завидной терпеливостью, аккуратно и красиво.

Мы на охоте четвертый раз. Оголтелое кряканье уже снится мне ночами. Благо скоро сезон охоты закрывается. Хотя не факт, что у Саульского и здесь нет каких-то особых полномочий.

Смещаясь чуть дальше вдоль реки, мы возвращаемся на позиции.

— Расслабься. Вдохни глубже и медленно выдохни, — все это он проговаривает, не глядя на меня.

— Я домой хочу, — мямлю я, но наставлениям, как послушный пациент, внимаю.

Крайне медленно вдыхаю и так же неспешно выдыхаю.

— Поедем домой, как только тебе удастся подстрелить две утки, — ставит условие Сауль.

У меня невольно вырывается смешок.

— Две? Ты либо в меня слишком веришь, либо в себя! Я их быстрее голыми руками поймаю.

— Выдохни, Юля. Руками нам не надо. Мы не за мясом приехали. Возьми свои тело и разум под контроль.

Я совершаю колоссальное усилие, чтобы вновь планомерно перевести дыхание. Отвожу плечи назад до хруста в позвонках.

— Тихо. Не спеши. Слушай. Наблюдай.

Не спешу. Слушаю. Наблюдаю. Какое-то время над рекой висит практически полная тишина. Чувствую, что сам Сауль неотрывно следит за мной. Это невероятно, но после прошлой охоты у меня сложилось впечатление, что он зрительно способен замерить мой пульс и безошибочно поймать настрой. Честно говоря, в какой-то момент хочется долбануть о землю ружьем и самовольно направиться к машине. Но, увы, я знаю, что этот закидон не сработает. Мы не уедем, пока он не посчитает нужным. И команду легавым не даст, если будет сомневаться в моей готовности.

Маячить тут до вечера в мои планы вовсе не входит, поэтому я очень стараюсь поймать нужный внутренний баланс.

— Слушай. Наблюдай. Не спеши.

Когда звучит команда, и пернатые взмывают ввысь, не позволяет выстрелить при первой возможности. Надавливая на ствол, опускает его вниз и качает головой. Глядя на абсолютно хладнокровного Саульского, незаметно для самой себя выдыхаю и расслабляюсь, хотя, кажется, каждая мышца приходит в напряжение.

— Ты не успеваешь прицелиться и прикинуть погрешность, которую дает движение, — качает головой. Втолковывает с расстановкой: — Выбираешь мишень. Учитываешь внешние факторы. Целишься. Стреляешь. Только так.

И снова долгая проходка, зудящее ожидание, полная концентрация.

Вскидывая ружье, целюсь дольше, чем обычно, но успеваю в самый пиковый момент. Разрывной звук выстрела сменяют всполошенные крики крякв. Всепоглощающий триумф взмывает вверх по моей груди, когда я вижу, как в воздухе разлетаются перья. Это результат моих действий! Саульский в этот раз не стрелял.

Сама бегу к речке. Не могу поверить своим глазам. Не две, конечно. Но первая есть! Падая на колени, обнимаю на эмоциях несущую добычу гончую.

— Ура! Ура! Мы это сделали!

Оборачиваясь, с широченной улыбкой наблюдаю за неторопливым приближением Сауля. Он ловит мой взгляд, и… уголки его губ приподнимаются. Я задыхаюсь на вдохе, наслаждаясь этой редчайшей эмоцией на его лице и тем теплом, с которым он на меня смотрит.

— Умница, девочка.

— Ты меня хвалишь? Или Альму?

Это откровенное кокетство с моей стороны. Меня переполняет немыслимое количество чувств, сдержать их попросту не могу!

Саульский не отвечает. Но это и не нужно. Мы едем домой. Он доволен и настаивать на «двойке» не пытается.

— Сейчас отдохнешь.

Однако сонливость меня уже отпустила. Кровь переполняет адреналин. Я мысленно прокручиваю свой успех снова и снова. Вроде как даже радуюсь тому, что Рома обещает на следующие выходные еще раз выехать на охоту.

Дома он остается с парнями на первом этаже, а я сразу же поднимаюсь в его спальню. Теперь она наша общая. Быстро приняв душ, надеваю свежее белье и домашний костюм. Звоню папе, чтобы справиться о его самочувствии и общем настроении. Он держится бодрячком, много шутит и смеется, хотя голос звучит прерывисто и местами сдавленно.