Ты у него одна

Эльмира попыталась сгруппировать воедино всю информацию, которой с ней походя поделились, но у нее ничего не вышло.

– Так, тетя Зина, – решительно шлепнула она ладошкой о столешницу. – Давайте так: я спрашиваю, вы отвечаете. Итак, эту женщину, которая приезжала утром с ребенком, вы неоднократно видели прогуливавшейся в непосредственной близости от меня? Так?

– Так, но уж больно мудрено лопочешь. – Тетя Зина заметно повеселела, обняв руками продукты, аккуратно распакованные по салфеточкам.

– Однажды вы видели ее в магазине, где работает девушка моего Данилы. Так?

– Нет, не так. – Соседка недовольно пожевала губами. – Не работает, а работала. Ленка померла. Убили ее ночью, когда домой возвращалась.

– После работы? Из магазина?

– После работы, но не из магазина.

– Господи, как это может быть?! – Эмма окончательно запуталась. Она точно помнила, как Данила говорил ей, что не смог встретить ее именно после ночной смены.

– А она, Ленка эта, еще у кого-то домработницей ишачила. Все деньги на ребенка копила, дурочка… – Тетя Зина сложила тонкие губы скобочкой, олицетворяя тем самым величайшую скорбь по погибшей. – Разве от судьбы-то уйдешь…

– Какого ребенка, тетя Зина?! – Неприятное, мерзкое чувство тут же холодом обдало внутренности. Не в силах ему противиться и заведомо зная, насколько убийственной для нее может оказаться правда, она настойчиво повторила. – Тетя Зина! Не томи! На какого ребенка Елена копила деньги?!

Понимающе хмыкнув, тетя Зина не без удовольствия, которое отчетливо проступило на изрезанном морщинами лице, произнесла:

– На своего ребенка, дорогуша. Надумали они с Данилкой ребенком обзавестись, а судьба вишь как уразумела. Срок-то небольшой, правда, был. Месяца два-три…

– Откуда? Откуда вы все это знаете? – с непонятной горечью оборвала ее Эмма. – Даже срок… Боже, тетя Зина, вы часом гинекологом не подрабатываете в районной поликлинике?

Говорила скорее для того, чтобы просто говорить, а не молчать, покрываясь бледностью. Чтобы этой вездесущей и всезнающей женщине не так уж очевидна была ее боль, от которой вдруг захотелось укрыться с головой под одеялом, свернуться клубочком в темном теплом пространстве и ни о чем, совсем ни о чем не думать. Ни о том, что муж, которого она все еще считала своим, не так давно имел другую семью. Причем семью настоящую, а не такую, какая была у них. Семью, где все планировалось, копилось. Где радовались и горевали. Плакали и смеялись

Представив себе Данилу, охваченного восторгом при известии о беременности возлюбленной, Эмма плотно смежила веки и еле-еле сдержалась, чтобы не застонать.

Где она была в это время? Что она делала? Кажется… кажется, топила себя в работе, а потом в угаре случайной связи, радость от которой была эфемерна и недолговечна, как радужный мыльный пузырь.

– Полно тебе убиваться-то так, Эмка. Нет уж ее, Ленки-то. Убили. А Данилка твой опять домой стал захаживать, вот и не упускай момента. Будь похитрее…

Не то чтобы радость, но что-то сродни облегчению колыхнуло в тот момент в ее сердце. Надо отдать должное мудрости этой старой женщины. Ее способности видеть не только сквозь стены, но и безошибочно читать в душах человеческих. Разбираться в малейших нюансах проявления их недостойных слабостей.

– Ладно, проехали. – Эмма устало провела рукой по лицу, словно пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, вызванное сногсшибательным известием. – Откуда вы все это узнали? Я почему спрашиваю, может быть, это все сплетни досужих кумушек и…

– Мое слово – кремень, дорогуша. – Тетя Зина даже не дала ей договорить, моментально обиженно засопев. – Коли говорю что, значит, пять раз проверила, прежде чем отрезать. А Ленку эту еще соплячкой босоногой знала.

– Почему босоногой?

– Потому что босяки они были все до единого. И она, и еще трое из их семьи. Еще девка да два малых. Красивые все, черти, но нищие, как мыши церковные. Ленка-то из них самая путевая была. А остальные… Машка-то с ними сколько слез да горя хлебнула, подумать страшно. Особенно последний. Сашка… Ох и паразит был, царствие ему небесное! То с наркотиками попадется, то с пистолетом газовым. То какими-то проститутками, прости господи, удумал торговать. Су-сунетер, кажется.

– Сутенер, – машинально поправила Эльмира, не понимая, отчего это не проходит холод в душе, а все нагнетается и нагнетается, мешая дышать. Стены кухни при этом заколыхались и будто бы начали оседать. – А почему вы о нем в прошедшем времени, тетя Зина? Он что, умер?

– Такие люди своей смертью не умирают. Убили. – Соседка нетерпеливо поглядела на часы. – Пора мне уже, Эмка. Пойду я…

– Подождите минутку, теть Зина. – Она вскочила с места и выхватила с полки пакет с ручками. – Вот сложите все туда, а то растеряете по дороге.

Соседка помягчела лицом и, укладывая гостинцы, решила порадовать ее напоследок более полной информацией.

– Сашку-то этого не так давно нашли убитым. Недели две тому назад был убит и запрятан кудай-то. Точно не знаю, еще не проверяла по своим каналам. Да небось из-за бабы, господи! Из-за чего же еще-то?! Из-за таких ногастых да грудастых только зло все и творится.

– Из-за каких ногастых? – еле разлепив губы, прошептала Эльмира, дивясь тому, что вдруг начал оседать потолок, норовя придавить их с тетей Зиной.

– Ну я его видела раз с этой, что к тебе мальчика сегодня привозила. Улыбались. Разговаривали. Я же тебе говорила. Да! Чуть не забыла! Точно из-за нее! Мне Васька из пожарного депо, ну тот, что в соседнем подъезде живет, говорил, он их семью, Сашкину, значит, отлично знает. Так вот он говорил, что тут все дело в какой-то богатой бабе. А она богатая! Одна машина чего стоит.

Все… Это был предел. Предел, за которым кончалась ломаная линия ее неудавшейся жизни. Дальше была бездна. Черная бездна неизвестности, шагнув в которую остаться невредимым уже не сможешь. А не шагнуть было нельзя. Нельзя потому, что сидеть и ждать было не в ее правилах.

Итак, что за козыри у нее имеются в наличии?

Саша и Елена, ныне оба покойные, на поверку оказались братом и сестрой. То, что их внезапно вспыхнувшие пылкие чувства по отношению к ней и Даниле имели прагматичную подоплеку, Эмма больше не сомневалась. Вопрос: знал ли об этом Данила? И если знал, не он ли приложил руку к преждевременной кончине обоих? Нет, вряд ли. Если с мужчиной все более или менее сходилось, то убить женщину, ждавшую от него ребенка, он бы не смог. И это первый минус в ее версии и первый плюс в актив Данилы.