Ты в моей власти

– Это мой импресарио, а не возлюбленный, – улыбнулась Розмари.

– Тогда я позвоню.

Она представила себе, как будет смешно, когда она расскажет Фрэнсис, что действительно познакомилась со специалистом по пластической хирургии.

Ночью в постели она снова вспоминала Бена. Перед глазами стояло его лицо. Она думала о том, как далека от него сейчас; наконец заснула, и ей снились тревожные сны, полные неосознанных страхов. В три часа ночи она проснулась с мокрыми от слез глазами.

– О, Бен, – сказала она вслух, – во что ты меня превратил.

19

Том Вудз, неженатый специалист по пластической хирургии, позвонил ей пять дней спустя. К тому времени Розмари уже встретилась с представителями трех независимых и двух государственных телекомпаний. К ее ужасу, Глен даже настоял на том, чтобы ее посмотрели агенты по составу нескольких ведущих киностудий.

– Боже мой, Глен, я же не актриса. Зачем?

Глен накрыл ладонью ее руку, лежавшую на столе, таком длинном, что ему даже пришлось встать, чтобы дотянуться.

– Для эпизодов, Розмари. У вас прекрасные данные.

– А вдруг они попросят меня что-нибудь прочесть.

– Ну и прочтете. Что тут такого? Подумайте об этом. Было бы очень приятно оставить на память в этом городе ваш дивный образ. – Она засмеялась. Глен отпустил ее руку, улыбнулся и допил кофе.

Розмари познакомилась со множеством людей, и все они, казалось, считали, что она – тот самый человек, которого Голливуд ждал долгие годы.

– Вьются как мотыльки вокруг фонаря, – сказала она Майклу однажды вечером в баре. – Я смертельно устала. Пять дней сплошного энтузиазма. Кажется, я мечтаю о доброй дозе старомодной британской невозмутимости.

Майкл засмеялся.

– Подожди, пока проведешь дома хотя бы день. Тебе будет не хватать американского дружелюбия, даже если оно и кажется несколько наигранным.

– На кого-нибудь я произвела впечатление? – спросила она.

– Одна независимая компания проявляет к тебе серьезный интерес. – Майкл поднял руку.

– Нет, я имею в виду интерес к моим программам. Пусть Глен этим займется. Мы можем держать Америку про запас. Например, на следующий год.

Она подумала о Бене. Он бы удивился. «Скорее разозлился бы», – подумала она, с улыбкой глядя на свое отражение в огромном зеркале в ванной, перед которым снимала косметику на ночь. Она выглядела лучше, чем когда-либо за прошедшие полгода. Во взгляде и осанке появилась уверенность. В этот вечер, когда она смаковала свой первый мартини, позвонил Том. Майкл сходил к стойке и принес телефон к ее столику.

– Розмари? Это Том. Том Вудз. Мы с вами встречались на обеде у Марлен и Глена. Вам сейчас удобно разговаривать?

– Здравствуйте, Том. Да, вполне. Мы сидим здесь с Майклом и пьем ваши замечательное американское мартини… Это Том Вудз… – тихонько ответила она на заданный шепотом вопрос Майкла.

– Не могли бы вы завтра со мной пообедать?

– Минутку, Том. – Она прикрыла ладонью трубку. – Ты можешь завтра взять на себя Глена и Марлен? – спросила она своего импресарио, улыбаясь глазами.

– Конечно. Давай действуй, – ободряюще ответил тот.

– Да, с удовольствием, – проговорила она в трубку.

– Я за вами заеду. В семь вас устраивает?

– Вполне. Буду очень рада вас увидеть.

– Желаю приятно провести вечер.

Том повесил трубку.

– У меня свидание, – сообщила она Майклу. – Если будешь звонить Фрэнсис, не говори ей. Сама расскажу, когда приеду. Очень хочется посмотреть, какое у нее станет лицо, когда она услышит про хирурга.

Майкл захохотал.

Она спустилась в бар ровно в семь. Том уже ждал ее.

– Извините, Том. Лифта никак не дождешься. Вы уже заказали что-нибудь выпить?

Он встал, как только ее увидел.

– Я приехал немного раньше времени. Давайте выпьем там, куда я собираюсь вас повезти, хорошо?

Он взял ее за локоть и уверенно провел через вестибюль к выходу. Они сели в машину и, как показалось Розмари, проехали огромное расстояние.

– Боже, куда же мы едем? – не удержалась она от вопроса, когда прошло минут двадцать.

– На побережье, – улыбнулся Том. – Если вы не пробовали мартини, который там подают, значит, вообще не пробовали настоящего мартини. Надеюсь, вы ничего не имеете против омара?

– Очень люблю, – ответила Розмари.

Они вошли в ресторан почти в восемь. В зале тускло мерцал приглушенный свет и было полно народу. Розмари беспокойно оглядывалась, пока глаза не привыкли к темноте.

– Говорят, здесь бывает Де Ниро. Но мне, видно, всегда не везет, – сказал Том после того, как бармен принял заказ.

Они уселись на высокие табуреты у стойки. Розмари пожалела, что не надела юбку подлиннее. Вокруг нее болтали и смеялись молодые женщины с блестящими волосами и длинными загорелыми ногами. Аккуратные стрижки мужчин поблескивали в тусклом свете. То и дело кто-нибудь из них поднимал руку – чтобы поприветствовать знакомых или заказать напиток.

– Все эти люди – актеры? – спросила Розмари.

– Актеры здесь только официанты, – ответил Том.

– Но они все такие красивые. – Она продолжала оглядываться по сторонам.

– И молодые, и загорелые, и богатые, – добавил Том. – Наш столик готов. – Он провел ее через зал, ловко лавируя между столиками и официантами. – С видом на океан. Смотрите, вот он.

Она кивнула, взяла огромное меню. Глаза уже привыкли к освещению, и она видела сквозь подсвеченное стекло волны океана. Между гребнями белой пены скользили отражения посетителей ресторана.

– Как красиво, – сказала она. – Спасибо, Том.

Он улыбнулся.

– От Лос-Анджелеса можно спятить, но среди этого сумасшествия попадается настоящая красота. Только здесь нельзя быть бедным.

– В этом отношении все города одинаковы, – заметила Розмари.

– Да, но в Америке всего так много – даже нищеты. Личное богатство и общественное убожество… Но, как бы там ни было, нам несут омара. Ешьте и наслаждайтесь. Надеюсь, у вас уже разыгрался аппетит.

– Он просто прелесть, – говорила она Майклу на следующее утро. – Такой вежливый.

У Майкла поднялись брови, и он вдруг стал похож на Фрэнсис.

– Вежливый? Неужели это так возбуждает?

– Майкл, – терпеливо объяснила Розмари, – что мне сейчас меньше всего нужно, так это чтобы меня что-нибудь возбуждало.