Ты ждала меня, Заруна? Книга первая

Я посмотрела на стоящих рядом людей. Догадаться было не сложно, что это те отчаянные, что решились рискнуть жизнью, чтобы найти меня. Но что делала среди них эта молодая кашиасу? Рия обеспокоенно ломала руки и хмурила лоб. Она не хотела лететь, но заставляла себя. Почему? Неужели ее Шима заставила? Лахрет привлек мое внимание:

– Лана, мы летим за тобой. Тебе надо еще немного продержаться. Слышишь? Не переставай звать Забаву. Она нас ведет к тебе.

– Лахрет...
– мой голос был слабым, а мысли прорывались как из густого тумана.
– Мне страшно...

Его щека дернулась в тике. Он зло шумно выдохнул и покачал головой. Усталость сочилась из каждого его жеста. Он едва стоял на ногах, но не позволял себе это признать. После моих слов Лахрет развернулся и быстро запрыгнул на спину Лирита. Это повторили и остальные. Хочу заметить, вид у них тоже был не свежий. Они уже много времени провели в пути и этот привал, что сделали они на маленьком необитаемом островке, не ободрил их.

Лирит расправил крылья и пригласил меня подняться в воздух, где он снова возьмет Забаву в свои лапы. Лететь она была еще не в состоянии. В принципе, ее использовали только как указатель направления. О том, что же происходило с моими друзьями все это время, пока я томлюсь в плену и продолжаю это делать, я не смогла узнать. Лирит не шибко и говорил-то. Лишь по существу. Единственное, что я поняла, так это то, что мой Лахрет собрал небольшую спасательную экспедицию и использует Забаву, как компас. Что случилось с Марой, Тиретом я не узнала. Как и то, как отреагировало общество на мое исчезновение. Может, это держат в тайне?

Еще некоторое время я побыла с Забавой, наблюдая, как внизу скользила смазанным контуром водная бескрайняя рябь океана. Легкий спокойный ветер обдувал гладкую кожу. Впереди виднелось розовеющее небо горизонта. Близился закат. А потом я снова погрузилась в темноту...

*** *** ***

Негромкое бубонение выказывало месторасположение Мэноны. Когда я открыла глаза, гадак все так же гнул спину над монитором своего кома и решал свои генетические задачки. Его угловатый силуэт никак не вписывался в утонченный интерьер лаборатории. Казалось, такое существо, несуразно сложенное, не может быть сердцем этого места. Хотя его уверенные движения, спокойствие и легкая ориентация в помещении, указывало на обратное. Как и на его причастность к сложнейшим вычислениям и формулам, изображенным на экране. Он страшный гений, знающий тайны генов всех тараков. Знающий все их проблемы и слабые места. Он - непризнанная уязвимая часть таракской системы. Без таких, как этот гадак, тараки выродились бы, как вид.

Услышав негромкий стон с моей стороны, Мэнона обернулся и расплылся в смешной корявой усмешке:

– О! Ты, наконец, прийти в себя! Ну и странный твой организм. Необычный реакция на ДЗР-7. У других никогда не быть спазмы. А ты так дергаться, что я тебе колоть препарат против спазмы, - он нахмурил брови и искренне склонил голову в беспокойстве.
– Как ты чувствовать себя?

Я сосредоточилась на себе. Лишь вялость. И все.

– Зачем вы со мной так поступаете? Зачем так мучаете? Я же вам ничего не сделала...
– простонала я.

Он сочувствующе качнул головой. Измученно вздохнул.

– Мне нет выбор. Я для этого в улей и оставлен. Если я это не делать, меня убивать...
– он немного помолчал и продолжил: - Я только что изучать твой кровь. В нем много гакте. Он блокировать работа твой женский орган. Это фермент ниясыть. Детский ниясыть. Откуда он в тебе? Ты - наездница?
– я не ответила, лишь отвела глаза, тогда он продолжил: - Где твоя нира? Она умирать? Ты должна была сказать. ДЗР-7 действовать на наездниц не так, как на других. Их организм сопротивляться. Много боли. Надо нейтрализовать гакте. Скажи что-нибудь, - он толкнул меня в плече, желая привлечь внимание.
– Отвечать! У тебя слишком много гакте! Даже для ниры. Ты случайно... нет не может быть!

Я посмотрела на него слезящимися глазами. Что-то в нем меня удивляло и смущало. Не может тарак быть таким... чувствующим, что ли? Для меня они были всегда воплощением зла, грубости, ненависти, а этот... разбивал все сложившиеся в голове стереотипы.

– Ты меня понимать? В тебе слишком много гакте! Я столько ни видеть в людях. Он полностью подавлять твой яйцеклад. Говори!

Я, может, и ответила что-нибудь, но в этот момент послышалось звонкое шипение расходящихся входных дверей. Макушкой сложно что-то увидеть, так как я лежала головой к выходу, поэтому напрягла слух. Громкий стук каблуков сообщил, что в лабораторию кто-то вошел. По выражению лица Мэноны я догадалась, что это кто-то вышестоящий. Мой многоуважаемый эскулап с грохотом рухнул на колени и стукнулся лбом о пол, возвысив свое филейное место с коротким хвостом выше головы. Снизу послышался глухой голос гадака:

– О! Хаягетта! Повелительница! Приветствовать покорно вас. Что привести вас в мой лаборатория?

Легкий шорох одежды сказал, что кто-то приблизился к самому моему изголовью, но увидеть гостя я пока не могла.

– Мэнона, ты со мной говоришь на ириданском? Ты, вижу, делаешь успехи...
– ее бархатный голос, до боли приятный и завораживающий, как горный дудук, звучал уверенно и властно, и совсем без акцента.
– Как мило...

Мэнона что-то залепетал на таракском, но она его перебила:

– Говори со мной на ириданском. Мне нравиться его практиковать. Как жаль, что это удается так редко...
– слева скользнул темный силуэт, и я увидела обладательницу бархатного голоса.

Я всегда думала, что женщины-тараки очень страшные. В этом заблуждении я утвердилась, увидев ухунов, жабо-подобных монстров. И те парни, хуны, что были с Мэноной в первом его визите, хоть и были симпатичнее, но не внушали надежды, что их женщины лучше. Однако представления оказались страшнее реальности. То, что я увидела, изумило меня.

В этой женщине было все гармонично и красиво, почти по-человечески. Слегка вытянутое лицо, с переносицей и намеком на брови. Пухлые губы, большие глаза, легкое окончание носика, плавно переходящее в верхнюю губу, острая линия подбородка и два бездонных синих океана глаз. Заметив мое изумление, она слегка усмехнулась и шагнула в сторону, остановившись у моих ног так, чтобы лучше видеть мое лицо. Только тогда я увидела ее особенность. Чуть ниже линии бедер, прикрытое бирюзовым бархатным плащом, виднелось удлинение ее тела. У других там находился хвост. У нее же это был яйцеклад. Небольшой по размеру, он лишь увеличивал визуально ее бедра и чем-то напоминал муравьиный зад. Она, не отрывая взгляда от меня, обратилась ко все еще горбатившемуся на полу гадаку:

– Встань! Мне неудобно так с тобой разговаривать.

Он тут же, как напружиненный, вскочил на ноги и одновременно развернулся. Хаягетта снисходительно обратила на него взор и произнесла:

– Я пришла посмотреть на наше дорогое, - на этом слове она сделала ударение, - приобретение.

Мэнона уставился на нее раболепным взглядом и ответил:

– О! Моя хаягетта! Мне льстить, что вы интересоваться мой работа!

– Я интересуюсь своими вложениями. Мы еще так много не платили за рабов. Ты уже что-то выяснил? Она подходит к ахото?

Мэнона замялся и опустил с сомнением глаза.

– Она идеальна... только...

– В чем проблема?
– она одарила его ледяным взглядом, от которого замерз бы и Раголар.

– Ее тело еще не готово...

– Почему ты еще этого не сделал?!
– она сверкнула глазами.
– Мое гото уже в инкубаторах! У тебя день!

Гадак вздрогнул, будто его ударили по голове.

– В ней слишком много гакте.

– Гакте?!!
– она расширила глаза.
– Она была ниритой?

– Не знать... у нирит не бывать так много гакте...