«Тяжёлая» вода

– Калинин не борзей, смотри у меня – больно разговорчивый стал! Я тебе быстро твой язык укорочу! – вся натянутая веселость вдруг сразу спала как маска с лица замполита, и это лицо вдруг стало злым и колючим, как у шакала. Все тоже как-то вдруг сникли, возникла неловкая и неприятная пауза. Поняв, что «перегнул палку» ни к месту и не ко времени, Синяков подобно хамелеону, тут же «сменил окраску», снова превратившись в «рубаха – парня»:

– Ну что, товарищи подводники, принимаем товарища лейтенанта в нашу дружную семью?

– Принимаем, принимаем! – уже не так азартно и дружно отвечали моряки. Настроение у большинства присутствующих явно если не испортилось, то поменялось. Однако, лучше плохой праздник, чем хорошие будни – уж лучше так, чем никак. Синяков же либо сделал вид, что никакой метаморфозы с экипажем не произошло, либо просто «наглость – второе счастье», продолжил шоу – праздник посвящения в подводники, как ни в чем не бывало:

– Диплом подводника вручается… лейтенанту Юрию Владимировичу Кукушкину, командиру трюмной группы, что отныне он достоин высокого звания североморца – подводника! Поздравляю! – замполит вручил трюмному «диплом» и пожал руку. Кукушкин повернулся к центру и выкрикнул:

– Служу Советскому Союзу!

Остальные девять кандидатов прошли те же «испытания водой и медными трубами» и «удостоились» чести носить высокое звание подводников – североморцев. Правда, процедура несколько затянулось, пришлось сдвинуть и начало политзанятий, и частично даже сократить «партработу», но еще несколько недель службы впереди – «успеете наверстать упущенное». Французов в своем репертуаре: «На корабле только один командир. Замполит, занимайтесь своим делом и не мешайте мне и Крайнову заниматься не только своими служебными обязанностями, но и управлять (командовать) кораблем!». И потекли тягучие и утомительные минуты, часы, сутки… Вахты, учеба (бодрствование), сон… Вахты, учеба (тренировки), сон… С перерывом на прием пищи и другие «радости» в море, например просмотр фильмов по ВПУ. Нет, пожалуй, случилось одно приятное событие – Игорек Антоном на базе магнитофона «Весна 202», телевизора «Юность-401» (монитор) и изготовленной на терристорной базе приставки собрал «персональный компьютер» – теперь в свободное от вахт время молодые офицеры собирались в каюте Антонова и «рубились» в «биржу» или «монополию». Кстати, «царь» оказался не очень то удачливым «монополистом – капиталистом», безусловным «биржевым брокером» и «империалистическим монополистом и магнатом, владельцем заводов, газет, пароходов» был капитан-лейтенант Колесников. Вот уж поистине, кто владеет водой, г – ном и паром, тот владеет миром!?

– Пост гидроакустиков – ЦКП! – неожиданно мерно зудящую тишину нарушил сигнальный звук из динамиков корабельной внутренней связи.

– ЦКП – слушаю! – старпом был предельно собран, ибо ничего хорошего от гидроакустиков ожидать не приходилось. Так оно и оказалось:

– Товарищ капитан второго ранга! Докладывает старшина группы гидроакустиков главный старшина Кротов – на дистанции примерно триста двадцать пять кабельтов работает в активном режиме гидроакустическая станция большой мощности! Предположительно, подводным объектом считаю вражескую подводную лодку! Какие будут ваши указания?

– Так, Кротов, где командир группы? А, впрочем, отставить! Перевести пока ГАС в «пассивный» режим работы!

Отключив гидроакустический пост на пульте и включив внутрикорабельную связь в режим «Слушайте все», Крайнов скомандовал экипажу:

– Внимание личного состава корабля – «Боевая тревога! Всему личному составу занять места по боевому расписанию! Командиру корабля капитану первого ранга Французову – просьба прибыть на ЦКП!».

Загремели межотсечные люки, застучали ботинки по палубам и трапам – минута – другая, и все затихло. Будто внутри «брюха» этой огромной «рыбины» подводного атомного крейсера и нет никого. Не успел командир крейсера переступить порог – комингс центрального командного «сердца» лодки, как по внутрикорабельной связи начались доклады – рапорта командиров отсеков: «Докладывает командир первого отсека старший лейтенант Белов (вообще – то командиром первого отсека на лодке является командир БЧ -3 или «главный румын», но капитан третьего ранга Конев находился на ЦКП, являясь вахтенным офицером в тот момент, поэтому командование личным составом первого отсека взял на себя его подчиненный – командир группы торпедистов Белов)… Командир пятого, пятого бис, восьмого, второго, девятого, второго …». Экипаж быстро занял свои места по боевому расписанию и готов к бою! Но с кем? Что это за таинственный «подводный объект», который почти под прямым углом сближается со «Златоустом», «активно» шаря в глубине своими гидролокаторами, нагло и самоуверенно, ибо уверен, что в «своих» водах никакой угрозы ему нет! Ой, ли?

– Слушать всем! На лодке объявляется режим тишины – тишина в отсеках! Командиру БЧ-7 капитану третьего ранга Игнатьеву связаться (тут Крайнов поправил себя), выйти на связь с ЦКП! Практически одновременно с Игнатьевым, который успел сразу связаться с командным пунктом, на ЦКП появился и командир крейсера:

– Что у вас случилось, Сергей Васильевич? Что за срочность такая?

– Александр Андреевич, обнаружен гидроакустический контакт с иностранной подлодкой!

– Цель классифицировали?

– Пока нет! Сейчас дам команду Игнатьеву, чтобы классифицировали цель! – Крайнов уже включил было тумблер на пульте внутрикорабельной связи и собирался запросить гидроакустическую рубку, но Французов его опередил, взяв «твердой рукой» командование корабля «на себя»:

– Погодь, Сергей Васильевич! Я сам разберусь, что там за «гусь лапчатый гребет»?! – и уже, взяв в руки микрофон, обратился к командиру БЧ-7:

– Алексей Алексеевич!

– Есть, Игнатьев!

– Определились, что там за «зверь» такой на нас движется?

– Пока слишком далеко, товарищ командир! Но курс (пеленг), скорость хода и глубина неприятельской лодки практически определены точно – иностранная подводная лодка идет курсом… градусов, скорость 17–17,5 узлов, рабочая глубина 150–200 метров.

– Так, хорошо! Получается, что мы двигаемся навстречу друг другу практически перпендикулярно! Так? – диалог шел только между Французовым и Игнатьевым, все остальные свидетели этого диалога (что на ЦКП, что в гидроакустической рубке) молча наблюдали – «соблюдали режим тишины», однако судя по напряженности лиц было ясно, что обстановка напряженно тяжелая, нервная… И на этом тревожном фоне («Боевая тревога», объявленная из-за гидроакустического контакта с противником, практически подводный поединок двух рыцарей, закованных в броню). Впрочем, не все были встревожены этим «нежданным рандеву» с неприятелем – был один человек, который, казалось бы, поймал кураж от предстоящей драки и «ловил кайф» от возможной дуэли… И этим человеком в этот сложный и напряженный момент был командир ПРКСН «Златоуст» капитан первого ранга Александр Андреевич Французов – «боевое» детство и юность, закалка в боксерских и уличных боях и драках давала о себе знать, заставляя в минуты опасности полагаться на собственные силы и волю…

Извините, дорогой читатель, я из-за «остроты момента» забыл представить капитана третьего ранга Алексея Алексеевича Игнатьева человека скромного и немного застенчивого из-за своего знаменитого родственника и полного тезки, двоюродного деда и автора замечательной книги «Пятьдесят лет в строю» – царского и советского генерала, «красного» графа Алексея Алексеевича Игнатьева. Наш же капитан третьего ранга Игнатьев был выпускником ВВМУРЭ им. А. Попова 1974 года, сразу попавшим на К-921 и давно «выработавшим» плавценз. Уже год как Алексей «переходил» звание, даже хотели его забрать флагманским офицером в другую дивизию, однако Игнатьев любил службу на лодке и другой карьеры, кроме как в плавсоставе для себя не видел. Будучи выходцем из знаменитой семьи потомственных военных, верой и правдою служивших России на протяжении веков (!) или нескольких поколений, Алексей Алексеевич «с молоком матери» впитал в себя любовь к Родине и чувство долга – «Есть такая профессия – Родину защищать! Служить ей преданно и беззаветно, а если нужно, то и не пожалеть крови и самой жизни в борьбе за нее!». Хотя внешне капитан третьего ранга Игнатьев скорее был мягким и интеллигентным, немного застенчивым и скромным человеком, более напоминающим музыканта или доктора, учителя или профессора. Чем сурового морского волка, скитальца морей. Но сам факт, что родители назвали его в честь великого предка, каждый раз заставляло жить и служить, «чтобы ни намеком, ни взглядом» не опозорить честь фамилии (рода). А потому аскетизм и скромность, привитые воспитанием родителей и природный ум с «породистой» интеллигентностью и внутренним тактом «голубой крови» не позволяли Алексею Игнатьеву жить по принципу: «Наглость – второе счастье!». Он искренне полагал (его так воспитали): «Служи честно и добросовестно, и начальство оценит и отметит тебя по твоим заслугам! Не совершай подлых поступков, не иди по головам – будь честен перед своими товарищами и перед самим собой!». Вот таким скромным «служакой» (но не карьеристом) был командир БЧ-7 капитан третьего ранга Алексей Алексеевич Игнатьев…

– Так точно, практически перпендикулярно! – глухим приглушенным голосом, соблюдая режим «Тишина в отсеках», ответил главный гидроакустик корабля. Казалось, Алексей Алексеевич и сам верил, «что враг подслушивает». Но если даже он, командир БЧ-7, не будет подчиняться корабельным приказам, тогда что можно требовать с простых матросов или старшин? Подчиненных? Своих подчиненных? «Тогда получается бардак, анархия какая – то?!» – искренне верил капитан третьего ранга Игнатьев в святость и незыблемость корабельных уставов и флотских традиций – законов.

– Цель удалось классифицировать? – в отличие от Игнатьева, командир крейсера говорил твердым и громким, по-командирски хорошо поставленным голосом, как подобает флотскому начальнику – жестко и четко!

– Пока нет! Для индефикации объекта нужно «подсветить», а для этого ГАС включить кратковременно в активный режим работы! И то, не факт, что на таком расстоянии удастся удачно запеленговать (эхо – пеленгование) «объект». Правда, есть вариант? – Алексей Алексеевич оборвал доклад на полуслове, давая возможность «отцам – командирам» «переварить» сказанное. Однако, особое нетерпение – «недержание» проявил неожиданно старпом – возможно, напряженная атмосфера в ГКП сыграла с Крайновым злую шутку: